Вдруг вспомнив свободу и воздух пьянящий.
Коль небо роднее земли и опоры
А сердце не верит пустым оправданиям, его голос звонко зазвучал под сводами зала. Слова невероятно отзывались в душе.
Не сдержат того никакие оковы,
Кто вместо комфорта путь выбрал желанный, кажется, теперь это моя любимая песня.
А-а-а, а-а-а-а-а, мелодично затянул дракон на проигрыше.
Хрустальною чашей с живою водою
Небесный качнется свод над головою,
Она белой птицей взлетит над рассветом,
С землей попрощавшись последним приветом.
Крылом белоперым объяв поднебесье,
Пред ним обнажит непокорное сердце.
И сделает шаг, своей выбрав судьбою
Быть дочерью неба и ветру сестрою, с каждым куплетом я влюблялась в эту песню все сильнее. Небо, до чего же близко и душевно!
Пути необъятны в воздушных просторах,
Восторженный смех ее небу так дорог,
Рукой направляя небесные реки,
Она обещает остаться навеки на лице дракона отразилась какая-то горечь.
Как хочется верить!.. Но горькая правда
Невидимый воздух прорежет стрелою.
Любовь оборвется и сгинет отрада,
В закате истаяв упавшей звездою.
Увы, не удержишь в руках свод небесный
И сменится солнце коварным ненастьем.
Звон смеха затихнет в дали безответно,
Уйдет она тихо, осколками счастья.
И сердце разбитое боли не скроет,
Ведь то, что случилось, такого не стоит
Любовь обернется печальным сказаньем,
И смех ее станет страшней наказанья, и печальный мелодичный проигрыш. Только на нем я могла подпеть. Остальное слушала, раскрыв рот.
Оставшись рыдать без любви и участия
На голых руинах погибшего счастья,
Ты, как не пытайся, не сможешь согреться
Горящим осколком разбитого сердца, на лице Личи снова показалась горечь. Живая, совершенно не наигранная.
Злой рок не простит тебе выходок дерзких,
Твой путь заклеймит своим росчерком резким
И кровью отплатит тебе за незнанье,
И смерть ее станет твоим наказаньем почти проговорил он, страшно выделив самое значимое слово строчки. На нем меня даже кольнуло холодом. Печальный перебор проигрыша вновь отчеркнул куплет. Вдвое длиннее обычного.
Придумали как-то насмешники боги, тихим медленным перебором продолжил дракончик.
Чтоб в небо не рвались, внушили, играя,
Что людям роднее земные дороги,
Что дети небес по земле не гуляют.
Чтоб в небе не видели путь свой желанный,
Судьбы не искали незримую нить его голос вновь зазвенел, заполняя все помещение. А после Личи тихо-тихо продолжил.
Недаром, наверное, крылья забрали
Чтоб жизнь нашу хрупкую нам сохранить.
А-а-а, а-а-а-а-а
После последнего проигрыша ненадолго воцарилась тишина. А потом притихшие люди начали хлопать, сначала несмело, но дальше все сильнее и сильнее.
Личи улыбнулся, благодаря слушателей.
Она просто невероятна! воскликнула я с чувством. Пожалуйста, дай мне слова этой песни! Я теперь без нее жить не смогу.
Дракон рассмеялся и с готовностью подсел ко мне:
Есть, на чем писать?
Я быстро разыскала лист и карандаш.
А я пока подумаю, что нам еще сыграть продиктовав несколько строк, задумчиво протянул дракончик. О, может быть Не верь
Личи, не начинай! строго окликнул Гефар от стойки.
Дракон бессловесно сыграл несогласие.
Личи, ну чтоб тебя, ты же знаешь, чем это закончится устало вздохнул хозяин.
Тот ухмыльнулся, изобразив на гитаре что-то философское, отчего-то напоминающее по интонации Что ж делать, такова жизнь.
И сменится солнце коварным ненастьем? повторила я последнюю записанную строчку.
Звон смеха затихнет вдали безответно, уйдет она тихо, осколками счастья почти пропел дракончик, подсказывая.
Краем глаза я заметила, как Гефар обменялся парой слов с одной из девушек‐работниц, и та растворилась в толпе.
Твой путь заклеймит?
своим росчерком резким, подсказал дракон. И кровью отплатит тебе за незнанье
И смерть ее станет твоим наказаньем прошептала я.
На несколько мгновений воцарилась тишина, нарушаемая лишь шуршанием карандаша по бумаге. Потом Личи вдруг перегнулся через меня и ловко схватил за подол разносчицу почти у самой двери.
Элочка, золотко! Далеко ли ты? Иди-ка сюда, он осторожно, но безапелляционно привлек ее к себе и усадил на коленки, обняв за талию. Она растерянно метнула взгляд на хозяина. Нет, она не то чтобы была не рада такому положению, но в этот момент явно должна была делать что-то другое. Личи же тоже взглянул на трактирщика, в глазах его мелькнуло торжество.
Что, Гефар? Не удалось?
Тот философски пожал плечами.
Ты уже дописала? Личи глянул на меня с легким нетерпением. Ну давай. Чтоб в небе не видели путь свой желанный А ты ступай, работай, он отпустил девушку и та, сделав несколько несмелых шагов, обернулась. Давай, я за тобой слежу.
Она со вздохом взглянула на Гефара и вернулась к своим обязанностям. Личи же взял гитару и начал наигрывать немного тревожный мотив.
Не спи, не спи, беги, ускоряя шаг,
Гони наваждение прочь и не верь мечтам,
Когда распахнется над миром бескрайняя высота, отчетливо деля на слоги, протянул он последнее слово.
Не смей, не смей верить сладким ее речам.
На зов не иди, помни свой дом и путь.
Не дай, не дай ей заставить тебя свернуть.
Не рвись в небеса, на голос ее теней,
Ей не впервой таких срывать с цепей, почти прошептал Личи отрывисто. И сменил игру на нежный перебор.
Там в небесах лишь межзвездная пустота,
Ты долететь не успеешь, захочешь вернуться сюда.
Только, ты помнишь спускаться всегда трудней.
Так и останешься тенью среди теней, игра вновь стара бодрее и тревожнее.
Будешь скулить и, глупо мечась в пустоте,
Плакать и видеть лишь горькие сны о земле.
И, в исступлении, не найдя на терпение сил
Метнешься назад, облака сшибая в пути.
Но, падая, крылья воздухом жженым спалишь
Ты встретишься с ней. Но уже никогда не взлетишь, доиграл он печальным перебором.
Люди похлопали, но такого оживления, как раньше, уже не было. Слушатели хотели бы что повеселее, но артиста, видимо, несло куда-то не туда.
А дальше пойдет песня несчастного менестреля, потерявшего все в своей жизни
Личи, остановись! Гефар попытался воззвать к его разуму и отобрать гитару. Но дракон был и выше, и сильнее, потому попросту не отдал. Ну не надо тебе этого, я тебя не первый год знаю.
Дракончик отвернулся от хозяина, который, впрочем, уже махнул на него рукой, и начал наигрывать вступление.
Солнышко, не надо, она грустная попросила Лани, но безуспешно.
В этот момент в помещение зашли Евандели́на Шенлер с какой-то девушкой, по форме работницей ресторана. Другая, не та, что была остановлена Личи. Но как и когда она умудрилась прошмыгнуть мимо нас, я решительно не знала.
Все? Пошел в разнос? уточнила Ева философски. Личи, а может не надо?
Тот даже перестал играть.
Ты все-таки?.. он осуждающе взглянул на Гефара. Хозяин ухмыльнулся.
А ты думал, я пошлю одну и у тебя на виду? Я же тоже не дурак.
А-ах. Какой же ты все-таки гнусный человек, с невеселой улыбкой проговорил Личи. Я это запомню, в следующий раз черта с два ты меня так поймаешь И это меня не остановит.
Отец скоро будет здесь, сообщила Ева.
Личи нахмурился.
Вот и чудно, бросил он прохладно. Я как раз успею.
Он лирично провел по струнам и негромко, грустно запел.
Ты одна меня поймешь, моя гитара,
Ты одна готова боль делить со мной,
Ты одна стерпеть готова гарь пожара
И заполнить мое сердце тишиной, Личи медленно проводил по струнам, словно обрамляя пение нежным звуком аккордов.
Я молю тебя, не оставляй попыток,
Твои струны моим пальцам, что шелка,
И верь, песня не останется забытой,
До тех пор, пока сжимает гриф рука, на последних словах игра перешла в медленный негромкий перебор.
Я спою тебе про дом, моя гитара,
Дом оставленный и преданный любя,
Там, где ждали и любовь, и снов подарок,