Так вот, я бы хотел напомнить Пиратство это тяжелое преступление, крайне нечестивая деятельность и большой грех
Нравоучительные слова капитана ложились на озорной мотивчик проигрыша. Выходило крайне комично. Всем было смешно. Капитан чувствовал себя идиотом. Судя по его взгляду, он понимал, что его просто делают частью представления. Но тем не менее, он продолжал:
В зависимости от тяжести преступления карается пожизненным заключением или смертной казнью. Потому прошу не питать иллюзий и не поддаваться заблуждению, что жизнь пирата хороша и беззаботна Пиратствовать это плохо.
Он замолк.
Вы закончили, капитан? учтиво поинтересовался Личи.
Майрэ мрачно кивнул. Совсем попустительствовать было бы как-то не по закону, однако сделать с грядущим нарушением порядка было нечего, кроме как выразить неодобрение.
Личи безупречно вежливо кивнул капитану, завершив проигрыш, остановился, вдохнул и, лирично проведя по струнам, красиво, с душой, нарочито растягивая строки, затянул:
За кра-ажу папка влез в петлю на ре-ее,
Сеструня-шлюха принесла в подоле тройню
Если на словах Майрэ, из уважения к человеку, который просто пытается делать свою бессмысленную работу, я держалась в противовес покатывающейся со смеху толпе, то с этих строк расхохоталась в голос. Особенно со второй.
Такая человеческая в край, в доску, песня из уст Личи звучала особо эпично. Отдельно потрясающий диссонанс вызывало сочетание Личиной аристократической внешности с нарочито просторечным, грубым, народным стилем песни
Дом бы заложили Да уже-е-е Эх!
Где ж нам денег взять такую прорву?! к последнему слову исполнение заметно ускорилось, да и сама игра сменилась с нежного проведения по струнам на бодренький перебор.
Мать меня отправила учиться,
В путь дала пинок под зад и денег.
Мне дорога морем в порт столицы,
Чтоб учиться в знатном заведении.
Проиграл я в первом заведении
Все, что мне дала с собою мама, протянул он и бодреньким речитативом между строк вклинил: "Ну, кроме пинка, разумеется",
Честно жить признал я неумение
И тогда я вольным стал пиратом! Личи заиграл еще живее и с демонической усмешкой, бодро и радостно затянул припев:
У пирата не жизнь, а забава,
Море целует открытую ладонь.
Все пираты гребут злато лопатой,
Только тянет то в немирский огонь.
У пиратов не жизнь, а соната,
Подвывает нам ветер в парусах.
У пиратов ни шлемов, ни латов,
Сам дух моря хранит, видно, нас.
Перед вторым куплетом темпа музыки он уже не сбавлял:
Мы, пираты, мы народ веселый,
Не ведитесь на брехню легавых!
Нас ругают Сцерриным отродьем
Ну а сами взять не прочь на лапу!
Говорят, что нет у нас закона.
Наговор, ребята, в самом деле!
Вот неправда, мы закон имеем Личи с вызовом и издевкой метнул взгляд на Майрэ как служителя оного.
Мы его имеем во все щели!
Уж в вас-то не сомневаюсь, устало фыркнул капитан, отхлебывая пиво. Как раз вписался до припева.
У пирата не жизнь, а забава,
Море целует открытую ладонь.
Все пираты гребут злато лопатой,
Только тянет то в немирский огонь.
У пиратов не жизнь, а соната,
Подвывает нам ветер в парусах.
У пиратов ни шлемов, ни латов,
Сам дух моря хранит, видно, нас.
Ромом мы свои ласкаем глотки,
Шквальным ветром лица умываем,
Верною и твердою походкой
Мы по шаткой палубе шагаем.
Зря вы нас порочите задирами,
Сами вы, упрямцы, за удары
Вовсе мы не прочь добра и мира
Просто нам отдайте все задаром!
У пирата не жизнь, а забава,
Море целует открытую ладонь.
Все пираты гребут злато лопатой,
Только тянет то в немирский огонь.
У пиратов не жизнь, а соната,
Подвывает нам ветер в парусах.
У пиратов ни шлемов, ни латов,
Сам дух моря хранит, видно, нас.
Мама, передай привет сеструне, вновь беспредельная "человечность" песни в драконьих устах меня насмешила.
Плачет обо мне петля на рее.
Только жизнь заткнуть себе за пояс
Вольного пирата не сумеет!
Гнить в порту в заводи постылой
Променял я на златые гроши.
Ты прости, я был ужасным сыном
Стал зато пиратом я хорошим!
Майрэ устало отхлебнул из своей кружки. В глазах его были безнадега и тлен.
У пирата не жизнь, а забава, охотно и с душой подтягивал народ за солистом.
Море целует открытую ладонь.
Все пираты гребут злато лопатой,
Только тянет то в немирский огонь.
У пиратов не жизнь, а соната,
Подвывает нам ветер в парусах.
У пиратов ни шлемов, ни латов,
Сам дух моря хранит, видно, нас!
Народ радостно хлопал и подвывал, требовали продолжения концерта. Личи обезоруживающе ухмыльнулся, причем вновь с какой-то чертовщинкой в глазах.
А сейчас, во имя всеобщего просвещения, прозвучит песня историч-ч-ская! Революционная! крикнул он, заиграв первые аккорды вступления.
Майрэ, что уже поднял кружку для очередного глотка, поперхнулся и закашлялся. И пока Личи, откровенно веселясь, наигрывал веселый и даже несколько воинственный проигрыш, попытался в несколько глотков допить. Не сумев, решительно отставил кружку, бросил на стол деньги и, подхватив фуражку и куртку, даже не пытаясь надеть, поспешно выскочил из ресторана.
Что ж, без иронии, трудно вас судить, капитан Рэг. Не можешь справиться с беззаконием, просто уйди. Иногда иного реально не сделаешь
Личи, даже не оборачиваясь, просто зная, что произошло, бессовестно хохотал. И уже раскрыл рот, чтобы петь, как к нему, расталкивая гостей, подлетел Гефар, воплями заглушая слова песни. Видно, тот был смелее Майрэ. Или же у него большее было на кону
Отчаянные и торопливые реплики на повышенных тонах на прибрежном говорке я не до конца поняла, разобрала только что-то вроде "прекрати это немедленно", "сейчас пошлю за Борисом" и "мало тебе было прошлого раза?!".
Хозяин попытался отобрать у нарушителя общественного спокойствия гитару, но тот ловко увернулся, смеясь. Судя по реакции Личи "прошлого раза" ему было не то что мало тот и вовсе оставил у него исключительно положительные впечатления. Однако пытаться петь дракончик перестал и даже что-то примирительно проговорил Гефару. Тот пофыркал, а потом, развернувшись и направившись обратно к стойке, бросил:
Пой лучше хоть "Трактирщика"!
Я рассмеялась.
Вы первый трактирщик на моей памяти, который заказывает "Трактирщика Джо".
Гефар взглянул на меня. В глазах его была такая же безнадега, как и у Майрэ. Слова были излишни.
Он оглянулся на дракона, нахмурился.
Личи, ну правда, классная песня, веселая, добрая
Я прыснула. Личи же бессловесно перебрал струны, изображая разочарование.
Все? Ты разучился нормально говорить?
Тот прищурился, сжал губы и ответил гитарным перебором. Сыгранная эмоция была похожа на недовольство.
Ну сыграй Дуняшу!
Личи очень показательно закатил глаза и сыграл что-то разочарованное.
Ясно. Ну, тогда праздничную.
Что-то лаконично-несогласное.
Тогда городскую.
Отрицание на двух нотах.
Тогда Пирата на бис?
Дракон капризно сжал губы и на двух струнах сыграл нежелание.
А про небо что-нибудь знаешь? поинтересовалась я.
Вот тут Личи белозубо ухмыльнулся и мудрено перебрал струны, что очевидно означало: "Знаю ли?! Еще как!"
Да твою мать, девк! с досадой прошипел Гефар. Очевидно, я попала.
Брось, Гефар, проговорил дракон примирительно, поглаживая струны. Она же легонькая и милая. Не скорбная.
Ну да, с легонького ты обычно и начинаешь. А потом как пойдут заупокойные
Личи посмеялся, начав наигрывать лиричный мотив на гитаре. И негромко запел:
Придумали как-то насмешники боги,
Чтоб в небо не рвались, внушили, играя,
Что людям роднее земные дороги,
Что дети небес по земле не гуляют здесь был молчаливый проигрыш, а после исполнитель продолжил бодрее.
Но кто-то однажды, подлог тот раскроет
В небе увидит свой путь настоящий.
И крылья расправятся сами собою,