Это ты слишком добрый, Женька картинно ударила Сухаря кулаком по бицепсу и смешно изобразила жгучую боль, вот на тебе все и ездят.
И кто же на мне ездит? Ты, что ли, маленькая притворщица?
Наоборот, я тебе помогаю, захохотала Женька, а вот Князь тебя ни в грош не ставит, но чуть что зовёт прикрывать тылы, только почему-то вся слава достаётся ему. В столицу он, секретное совещание охранителей тоже он, а где же ты, Сухарь? А, тебя позвали мечами помахать и отойти в сторонку, когда раздают лавры? Не чувствуешь себя использованным? Вы же дружили раньше, а теперь где он и где ты?
Вот как ты представляешь себе весь расклад? с неожиданной грустью откликнулся здоровяк.
По-моему, всё предельно ясно! Ты на вторых ролях и на тебе ездят! Да и вообще, это же он придумал тебе такое дурацкое прозвище? Тоже мне, остряк-самоучка.
Жень, ты много не знаешь. И даже хорошо, что не знаешь. Но не будь слишком уж несправедлива к оркам, я же не шутил, иногда ты меня пугаешь. Слишком быстрая и яростная. Слишком, понимаешь? Давай себе возможность остыть, не рви с ходу.
Я прислушаюсь к твоему совету, если ты признаешься, за что схлопотал своё прозвище! Женька состроила умоляющую мину, не в первый и не в последний раз требуя раскрыть тайну, но Сухарь не сдавался.
Когда-нибудь, пробасил здоровяк, при случае. Лучше расскажи, что за история с зомбецом. Народ всколыхнулся, конечно, и вовсю булькает, но что думаешь ты сама?
А что тут думать? Зомбец даже не сомневался, сразу бросился спасать кого-то, кого он в глаза не видел, на писклявый голос рванул, представляешь? А ведь я в панике сбросила покров и он обнаружил меня буквально над собой. Такое ощущение, что Тарас вообще опасной меня не счёл! Так, какая-то ненормальная девчонка и всё. Так что не надо издеваться!
Да он чуть не родил, наверное, от страха, просто не мог иначе. Хороший человек, вот и всё.
Сухарь, он же зомбец!
Ну и что? Разве зомбец не может быть хорошим человеком?
Скажи это Князю и мигом вылетишь из команды!
Не вылечу, здоровяк опёрся о дверной косяк скромной Жениной избушки, и ты не вылетишь. За это уж точно. Ладно, бывай!
Постой, а почему ты назвал меня притворщицей?
Неважно. Сама позже поймёшь. Спокойной ночи!
Сухарь клюнул Женькин лоб и побрёл к себе, насвистывая песню, под которую они в детстве обожали засиживаться у костра и мечтать, как Занавес постепенно расширится на весь мир и кругом настанут сплошные любовь и благоденствие. А потом они выросли и оказалось, что Занавес стоит ровно и никуда не движется, разделяя планету те части, что от неё остались строго поровну.
И когда с той стороны пронюхали про источники магии, безуспешные и жестокие попытки завоевать то, что даётся даром, очень долго не прекращались.
Женька вошла в избу и щёлкнула пальцами, поджигая пионерскую зорьку. Порошок в глиняной миске послушно вспыхнул, озаряя комнаты ярким ровным светом, а монеты в камине резко раскочегарились, гоняя тёплый воздух и выпуская фальшивый дым в трубу. От него даже закашляться можно было, если подобраться вплотную, и запах хвои ядрёный не отличить. И деревья целые, рубить не надо, знай ленинские монеты собирай. И ожогов не будет, если только не хулиганить нарочно.
Женька поковыряла краюху хлеба с маслом, оставленную соседкой, и запила кефиром. Есть совсем не хотелось, но она всё же засунула в себя немного, завтра же в поход, нельзя же с пустым желудком на подвиги.
На полке у окна стояли добытые в личное пользование книги, и Женька прошлась по корешкам, перебирая драгоценные издания. Промышленные типографии перестали работать вместе со всем остальным, конечно же, но элементарные устаревшие механизмы без электроники кое-где сохранились и вовсю тарахтели, почти вручную нанося краску на нарезанную бумагу и сшивая страницы, а позже наладили библиотеки и магические шары, открывающие доступ к любым книгам.
Без драгоценных знаний орки не остались, но Женьке нравился волшебный запах и ровные строчки тех книг, что напечатали в древности. До Занавеса. Всего-то сорок лет назад, но для юной девушки почти вечность.
Утро было промозглым, но после вчерашнего она летела, как на крыльях Женька выбросила из головы переживания о своём проступке. Осуждать пускай осуждают, но ведь все уже всё узнали, фыркнули и продолжили жить дальше как ни в чём не бывало, и мир не рухнул, небеса не обвалились и не придавили её к земле, так что будем жить!
Несмелый рассвет лизнул верхушки сосен и Женька вприпрыжку достигла края поляны, откуда начиналась чудо-дорога.
Тень Князя отделилась от смоляного ствола и вальяжно поплыла к ней, и Женька вдруг растерялась. Она не сообразила заранее, что ранний приход выльется в разговор тет-а-тет, и глупо захлопала ресницами, не зная, как вести себя после того, что наговорила вчера, при свидетелях.
Пришла? Князь внимательно изучил её, будто только познакомился, но по хладнокровному до жути лицу нельзя было судить, какое впечатление оставила её внешность.
С огромным трудом Женька удержалась от порыва пригладить копну волос и вздёрнула подбородок. Обычно она спокойно относилась у таким вот мужским взглядам-поглаживаниям, но Князь смотрел иначе так, что у неё коленки тряслись. Тьфу ты, что за наваждение? Подумаешь, какая важная птица снизошла до её скромной персоны! Но почему-то и волосы свои казались соломой, и руки-крюки, и лицо всё в надоедливых веснушках.
Пришла, с тоской сообщила девушка и поправила котомку.
Раньше на курган ходила? Князь явно тяготился их беседой, но почему-то заставлял себя быть вежливым. Наверное, ему тоже стыдно за вчерашнее, догадалась Женька и чуточку оттаяла.
Нет. Вроде бы рядом, если по чудо-дороге, но как-то не доводилось.
По чудо-дороге всё рядом, веско возразил Князь, делясь известной всем и каждому информацией, это раньше люди ездили в железных коробках и даже летали в них, а сейчас-то путешествовать легко.
Поезд и самолёт называется, процедила Женька, осознав, что её держат за слабоумную невежду, и решив отвечать назидательно, в тон, и зомбецы до сих пор так перемещаются, бедняжки. Говорят, с появлением Занавеса самолёты падали ровно по границе. Жутко, пожалуй, вот так вот упасть с неба, когда привык путешествовать по воздуху.
Падали, подтвердил Князь, будто лично присутствовал при всех катастрофах, хотя он был несильно-то и старше девушки, я находил обломки.
Да? Женька вяло изобразила интерес. Обломки прошлого встречались повсюду заснувшие навеки заводы, огромные и бесполезные куски металла и пластика в старых городах, превратившихся в памятники ушедшей эпохи. Грязные и жалкие. Неживые.
И обыденные вещи, ставшие вдруг проводниками мощной магии. Советские монеты с гербом, толчёные гипсовые бюсты и прочий заурядный хлам, в одночасье ставший предметом лютых мечтаний зомбецов, лишённых обыкновенных орочьих чудес.
На один из самолётов я наткнулся на вершине горы. К югу отсюда. Там он был полон детьми Кроме кабины, разумеется. И вот я тогда задумался, кто и зачем мог отправить их без родителей? В те смутные времена? О чём они думали?
Возможно, они считали, что спасают их? Любой ценой? Если нужно обязательно выбрать, кого спасти, разве не логично выбрать детей?
Да, но Куда они летели?
Самолёт был к нам или от нас? деловито уточнила Женька, словно у неё был прямой доступ к книге судеб и она готова отслюнявить до нужной страницы, чтобы милостиво поделиться некоторыми секретами.
К нам.
Может, их просто возвращали домой, к родителям? Ну, пытались вернуть Но не вышло. Старая связь ведь тоже накрылась, а новую ещё не придумали. Или не освоили.
Это у нас. А у них-то работала. Да и сейчас работает.