И море хочу увидеть открытое, и земли другие
Натала сперва нахмурилась, но потом усмехнулась:
Ха! И сама такая, не могу долго на одном месте! Добро, беру с собой, если успеешь за минуту собраться
Рута успела, и через четверть часа они уже были в порту. В кораблях чуточку уже разбиралась, подумала: «Какой же? Та пузатая бирема, гружёная с верхом? Тот грозный ледоход? А может, тот красивый корвет?» Нет, свернули в сторону простой големной галеры.
Не знаю, обрадуешься ли, сказала Натала, но в попутчиках у нас старые знакомые
Пояснения не требовались Рута увидела два плоских лица, отличительный знак восточной расы, ундинионцев. Кунг и Дурной Глаз. Обрадовалась ли? Уж точно не огорчилась, ведь плохие воспоминания о плавании по Горячей вырваны вместе с кошмарным сном.
[Год двадцать второй] Второе рождение
Синглия, город-порт Декабрина
[1]
Жил Кунг в башне, стояла башня в предместьях города невысокая, сложенная из камня, с зубчиками. Как в Декабрину приплыли, алхимик пригласил к себе, предложил у него и остаться, Рута от предложения не отказалась. Что она, дурочка, что ли, от такого отказываться?
Ярусов в башне три: на верхнем у Кунга личные комнаты и мастерская, средний гостевые покои, нижний кухня, баня, голем-склад, и тому подобное, хозяйственное. Рута, понятное дело, расположилась на среднем, выбрала себе комнатку самую приятную. Во всю стену, противоположную двери, лист волшебного льда, оправленный в оконную раму, и благодаря чарам кажется, будто и правда окно. Вид из этой диковины открывается на море и утёс вдалеке, щербинками в утёсе гнёзда грифонов (создания крупные, с человека размером, из «окна» видятся крошечными, будто стрижи). Пол застелен ковром, с ворсом по щиколотку, кровать тенётой, нежной тканью, получаемой от пауков-вышивальщиков. Изначально и не ткань вовсе, а паутина, как рассказывал Кунг, ценится очень дорого. В общем, приятно, одно слово, приятно!
Уютно устроившись на кровати, Рута раскладывает пасьянс свой любимый, «Огненное колесо». Круги к овалам, квадраты к звёздам, переворот звёзды к овалам, круги к квадратам, переворот
Рута, к тебе можно, маленькая? осторожный стук в дверь, голос с лёгким гортанным акцентом, хочу поделиться успехом.
Она быстро собирает колоду, убирает в ларчик, поправляет ночную рубашку:
Да, конечно, я не занята.
Кунг входит: в правом глазу линза, какие используют ювелиры, в руках стрела, разгорячён.
Погляди-ка на наконечник, что скажешь?
Не знаю Рута пожимает плечами, зелёным чуточку светится, словно гнилушки.
В самую точку, маленькая, в самую точку! плоское лицо алхимика озаряет улыбка. Краак заказал снасть для охоты на гарпий, а с гарпиями, сама знаешь, шутки плохи
Краак? морщит нос Рута, это тот ярл, похожий на борова?
Да то есть, нет, не стоит сравнивать его с боровом, Кунг хмурится. Слушай же, что говорю!
Да-да, хорошо, Рута послушно смотрит на кончик стрелы.
Так вот, сперва ничего не получалось, даже близко не удавалось подобраться, но стоило мне соединить камнесталь с настоем инеистого щавеля, как заклинание сложилось! Именно щавель, именно в наших широтах даёт интересный эффект
Разговор, который вернее назвать монологом, продолжается ещё долго, заканчивается, как обычно, в постели. Любиться с Кунгом нечто особенное, но сравнение Рута быстро нашла: грифон. То спокойный полёт, то падение камнем вниз, то острые когти боли, то мягкие подушечки ласки. После он, по обыкновению, курит трубку, а она, по обыкновению же, спрашивает о разном. Ответы всегда обстоятельные, слушать одно удовольствие. И не столько в новых знаниях дело, сколько в том, чтобы снова почувствовать себя маленькой девочкой.
Вот ты говорил о щавеле, он же волшебный, так? воркует Рута. Чем тогда волшебные растения отличаются от артефактов?
Начну издалека, Кунг выпускает колечки дыма, позволишь?
Конечно, люблю, когда издалека.
Вот и славно. Суть волшебства, как я тебе объяснял, в Ихоре. Урок с матрёшками, надеюсь, не запамятовала?
Да помню я, помню, Рута хихикает. Если ковырять от самой маленькой, которая в серединке, которая самая главная, то можно проковырять дырки во всех остальных это и будет Дыра.
Именно, кивает Кунг. Мы же, алхимики, взаимодействуем с Ихором на уровне самой большой матрёшки матрёшки мира физического.
То есть, Рута проводит над головой круг, вот этого.
И опять верно. Теперь отвечу на вопрос.
Да уж, хотелось бы, вздыхает Рута, пока я не забыла, о чём спрашивала
Терпение, маленькая, терпение, Кунг смеётся. У волшебных растений и животных отец один Ихор, у артефакта же отцов два Ихор и алхимик, вот в чём отличие. Обработать волшебный камень может и ювелир, изготовить артефакт исключительно мастер предметного волшебства.
Ах, вот оно что
Да, суть именно в этом. Работая с вещью, алхимик в прямом смысле вкладывает в неё частицу себя, частицу своей силы.
Значит, спрашивает Рута, для создания артефакта высокой силы нужен же и высокой силы чародей?
В самую точку.
А вот если слабые алхимики объединятся и создадут один совместный артефакт, разве не возрастёт от этого его сила?
Нет, силы чародеев не складываются, вещь будет всего лишь на уровне самого из них способного. Такие артефакты называют артельными, многие алхимики в том числе и я и артефактами-то их не считают. К этому разряду, кстати, относится и сердце голема, отлично тебе знакомое
Дальше Рута не слушает, только делает вид. Спустя несколько минут проверяет, сладко потянувшись, не вернулась ли сила в артефакт, данный Кунгу от рождения. Вернулась, никаких сомнений, и вскоре на постельное ложе вновь опускается грифон
[2]
Рута на пристани, любит здесь бывать. «Люди как корабли, думает она, глядя с одного из пирсов в бесконечную синь. Одни маленькие, другие большие, одни плывут строго проложенным курсом, другие как придётся». Путешествие от Тёплой Гавани до Синглии снится ей часто, жемчужина воспоминаний. Рута поднималась ночью на палубу из-за звёзд, Кунг из-за бессонницы, но общий язык нашли быстро. Алхимик не только показал созвездия круга, ещё и рассказал о каждом, затем пришла очередь легенд и хроник. Больше всего Руте запомнилось предание о Кровавом времени.
Известно, что после Разделения люди пробудились близ Ивинги, величайшей из рек Играгуда, но оставаться там было нельзя.
Из-за Дыры?
Именно. Тогда цверги изготовили для людей невероятных размеров корабли ковчеги, уплывали те в трех направлениях: на север, на восток, на юг
Так и получились северяне, южане и ундинионцы?
Так и получились.
Держава острова Синглия имя острова и носит, ещё её называют Северным Островом, или же просто Островом. По впечатлениям Руты, Синглия всегда с кем-нибудь, да воюет, а если не воюет, то к войне готовится. Взять ту же Северную Ленту: была ведь колонией поначалу, за свободу пришлось платить кровью, и большой. Как рассказывал Кунг, было пять Северных войн, и все очень жестокие. К счастью, теперь между Державой и Лентой союз, незыблемый и нерушимый, грифон и снежный медведь заодно.
Рута наблюдает, как легионеры поднимаются по сходням на палубы «грифов», боевых кораблей, взмахивают короткими мечами, возглас на всех один:
Слава боеводе, слава!
Зачарованная слитным движением отрядов, она пытается вспомнить, кому объявлена война на этот раз. Какие-то острова в морях Студёного океана Канаки и Оем, кажется. Один известен птицами с железными клювами, другой дикарями-людоедами, если она, опять же, ничего не напутала.
Удачи, говорит Рута тихо, почти что про себя, пусть ваши капитаны привезут вас всех назад живыми
Знакомство с капитаном галеры, Браном, убедило в одном: неизведанного в мире океан, изведанного капелька. Байками Бран сыпал, как из рога изобилия, а Рута не уставала слушать.