Ты прости, что я тебя принял за этого ну
Вступать в новую жизнь с обидами не хочу, да и чувствую себя неуютно. Беспорядок, пыль, пельменная вонь хаос вокруг не по-детски напрягает.
Да пучком все! чавкает Петухов. Я ж понимаю, что ты малость не в себе.
В точку! обреченно ухмыляюсь. «Не в себе» верно сказано. Ощущение, что все это дурной сон. Забавно даже: я наизусть помню Конституцию, но понятия не имею, что делаю здесь, в этой общаге, как вообще дошел до жизни такой, что поступил на филфак.
О, Сокол! Мишаня чуть не давится пельменем. Запоздалое прозрение? Я, честно говоря, тоже не въезжаю, как тебя на филфак занесло. Там же одни девчонки да ботаники-очкарики с прыщавыми мордами, а ты вроде вполне себе ничего.
Загадка, усмехаюсь, потирая подбородок.
Не переживай, все наладится. Петухов брякает пустой тарелкой и, пуская слюни, смотрит на мою, все еще доверху набитую пельменями. Ты, Илюх, ешь давай, пока не остыло.
Я не голоден. Под предательское урчание в желудке отодвигаю от себя неудавшееся блюдо дня и решаю сменить тему: А что ты там про Румянцеву говорил?
В каком смысле?
Ну, мол, она не для таких, как мы
А, это! Рыжик переливает остатки бульона из чайника в тарелку и залпом ее опустошает. Не бери в голову.
И все же
Просто шансов у тебя нет, хоть и рожа смазливая.
Это еще почему? Внутри разгорается чисто спортивный интерес.
Ты, может, и нормальный пацан. Явно не наевшись, Миша гипнотизирует голодным взглядом мою порцию пельменей. Но, если на Румянцеву плотоядно смотреть не перестанешь, Царев все нормальности твои отобьет.
Какой еще Царев? будто случайно подталкиваю свою тарелку к Мише.
Местный мажорчик с моего курса. Петухов облизывается и все же решается спросить: Точно не будешь?
Не буду! С превеликой радостью отдаю обед соседу. Расскажи мне об этом Цареве.
Да что там рассказывать? Рыжий с тарелкой в руках возвращается к окну. Обычный папенькин сынок, разучившийся считать деньги. Надо Артурчику квартиру в центре папа подгоняет. Хочет мальчонка новый седан отец не думая дарит. Прогулы ему сходят с рук, девки липнут, как мухи на варенье, ну а набедокурит сухой из воды всегда выходит.
А Аня?
Что «Аня»?
Она вроде не такая.
Ну да, все они не такие, усмехается сосед.
Полагаешь, она с Царевым ради денег?
В душу я к ней не заглядывал, не знаю. Может, и любит Артура. Они вроде с первого курса вместе. В любом случае ты, Сокол, в пролете. Нищий общажный первокурсник с пробелами в голове против упакованного, перспективного Царева заведомо проигрышное дело.
Понятно. Как зеленый юнец, отвожу взгляд. Хотя я есть зеленый, да и до Румянцевой мне дела особого нет: чувствую, что сердце давно занято другой, которую, увы, не помню. Слушай, Миш, а где здесь душ можно принять?
Из комнаты выходишь и налево. Душевая рядом с кухней. Петухов озадаченно смотрит на меня. А ты не сейчас ли туда собрался?
Да, а что? уверенно отрезаю и встаю из-за стола. Запах этот больничный с ума сводит, да и одежду Аня выбрала маломерную какую-то. Все тянет.
Слушай, и правда, ты на больничных харчах возмужал, что ли, елозит по мне взглядом Петухов. Это тебе не шустрики раз в день лопать, да?
Шустрики? Меня корежит от дебильного слова.
Ну, там, лапша всякая, поясняет Петухов, которую кипятком залил, и готово. Или пельмени эти из соевого белка. В больнице небось первое, второе и десерт?
Да тоже не фонтан. Размяв шею, подхожу к шкафу. Мои вещи здесь?
Ага, кивает с набитым ртом сосед. Твои три полки снизу, мои верхние.
Негусто.
На нижней замечаю стопку постельного белья, чуть выше пару полотенец, а на самой верхней еще одни джинсы, кучку нижнего белья и вязаный свитер морковного цвета. Пожалуй, мои ненавистные кеды лучшее из всего гардероба.
Негусто, соглашается Миша. Слушай, Сокол, ты бы с душем обождал немного.
Почему?
Впрочем, какая разница, если даже переодеться не во что. Отрешенно плюхаюсь на продавленную неким Стасом кровать и, прикрыв глаза, стараюсь не обращать внимания на предсмертный скрип матраса.
Горячую воду дают по расписанию, сетует Петухов. Экономия! А под холодной, сам понимаешь, долго не помоешься. Хотя
Что?
Если невтерпеж, возьми на кухне тазик. Он там как раз для таких случаев.
Стоп. Распахнув глаза, вскидываю руки. Какой еще тазик?
Желтый, эмалированный. Наберешь в него воды, на газу подогреешь и вуаля! Это, конечно, не джакузи, но освежиться хватит.
Я, пожалуй, до вечера потерплю. Бьюсь затылком о стену. Соседи, тазики, пельмени да когда это все закончится?!
Вот и правильно! горланит Миша и падает на многострадальный матрас рядом со мной. Вечером нормально помоешься, а пока пошли в двести вторую, чайком угостимся, может, даже с пряниками. Нинель нынче именинница!
Не успеваю оглянуться, как уже тащусь по серому коридору за Петуховым. Мне не столько хочется чая или знакомства с некой Нинелью, сколько просто отвлечься, перестать думать, хотя бы на мгновение снова обо всем забыть.
Сокол, бросает на ходу Миша. Нинка девчонка добрая, но обидчивая. Ты с ней поосторожнее, ладно?
Нинка?
Нинель, она же Нина Комарова.
Твоя девушка?
Упаси бог! в шутку крестится Петухов, остановившись у потертой двери с покосившимся номером 202. Сам все увидишь.
Слушай, Миша, а это нормально, что мы с пустыми руками? У девчонки днюха как-никак.
Я не с пустыми, подмигивая, гогочет Петухов и без стука врывается в чужую комнату. Нинель, с днем рожденья! А я к тебе с подарком. Смотри, кого привел!
Рыжик театрально указывает на меня пальцем.
Если это шутка, то неудачная! шиплю, на автомате все же заваливаясь в комнату.
Ладно тебе! толкает меня плечом Петухов, как закадычного друга, а затем отходит в сторону, являя моему взору именинницу.
Нинель, не теряясь, тянет девушка или не девушка короче, я не знаю. Но единственное, чего хочу сейчас это бежать со всех ног. Прямо передо мной то ли на стуле, то ли на табуретке сидит нечто с тройным подбородком и стрижкой, как у меня, и что-то монотонно пережевывает.
А это Илья, отвечает за меня Петухов.
Немой? басит чудище в ядрено-розовой футболке и леопардовых бриджах.
Скромный! находится с ответом Миша.
Все, как я люблю! Чаю хотите, мальчики?
Медленно, со скоростью дохлой улитки, Нина начинает подниматься, а я только сейчас замечаю в ее руках ноутбук, который все это время удачно маскировался под очередную складку на животе хозяйки.
Да! Нет! одновременно голосим с Петуховым. Придурку весело! Ну конечно, не он принесен в жертву сумасшедшей толстухе.
Тогда располагайтесь, игриво шепчет Комарова и, как заправская обольстительница, закусывает нижнюю губу. Боже, какое счастье, что в моем желудке пусто!
Расслабься, Сокол. Миша подталкивает меня к аккуратно заправленной кровати. Чаю попьем и уйдем.
Что-то мне уже не хочется, морщусь, наблюдая, как неуклюже передвигается по комнате Нинель.
Зря ты, Илюх, нос воротишь, откровенно издевается надо мной Рыжик, находя что-то смешное в этой ситуации. Присмотрись!
Да пошел ты! отмахиваюсь от него, твердо намереваясь уйти.
Куда это мой подарочек собрался? Комарова перекрывает единственный путь к отступлению широкой и до ужаса объемной грудью. Я еще не успела тобой насладиться, мой пупсик!
Петухов меня заменит, плачу Мишане той же монетой.
Так не пойдет, грозит пухлым пальчиком Нинель. Я рыжих не люблю, а ты милый.
Комарова проводит ноготком по моей футболке в районе груди, медленно, но весьма ощутимо. Уверен, она находит этот жест интимным и интригующим, однако мурашки по моей коже разбегаются сейчас скорее от страха, чем от желания.
Такой напряженный, шепчет Нина, влажным дыханием касаясь моей шеи. Брр! Ну ничего, я помогу тебе расслабиться!
Н-не н-надо, умоляюще выдыхаю. Черт, как же не хочется прослыть хамом, но и терпеть домогательства малознакомой пышки тяжко!