И пакетик, как назло, был не завязан. Косточка прямо на классный журнал упала.
Сергей Иванович как закричит:
Что это, что это?!
Я даже не ожидал, что он может кричать таким тонким голосом.
Ничего страшного, говорю. Просто мешок с костями.
Тут все как загогочут! Прямо чуть со стульев не попадали. А Валик и ещё несколько ребят начали кричать мне:
Сам ты мешок с костями!
Колька мешок с костями!
Сергей Иванович увидел, что и вправду ничего нет страшного, и успокоился. Ещё у двух-трёх мальчиков забрал он дневники, за то, что они больше всех смеялись, и урок начался.
Да только меня с тех пор прозвали Мешком с костями. Я не откликаюсь, конечно, а они всё равно А иногда, бывает, и застанут тебя врасплох, когда ты забыл, что надо себя контролировать. Услышишь «Эй, мешок с костями!» и повернёшься на зов знаешь же, что тебя зовут. Вот тогда бывает смеху. И дома мама туда же:
Ел бы ты, Колька, побольше, что ли? А то вытянулся, исхудал кожа да кости!
Знала бы она, как в классе меня зовут лишний бы раз не повторяла. От кожи да костей до мешка с костями совсем недалеко. Папка-то Академик, а я кто?
И главное, Кактуса я с того дня не видел. Нет, точно и не было его.
И я стараюсь думать, что кто-то решил взять его домой. Кактусу живётся хорошо. А что ему сейчас, может быть, плохо, про то я стараюсь вовсе и не думать. А всё равно думается само собой. Кактус всё-таки бродячая собака. С бродячими гораздо чаще случается плохое, чем хорошее.
Каких людей на свете больше добрых или злых?
Выходим мы с Валиком и Славкой со школьного двора, идём через тот двор, где Славка с Валиком живут. Думаю, ну, что бы им не пойти домой? Вон Валиков подъезд, вон Славкин. Но нет, они вместе со мной через свой двор на улицу выходят даже портфели не занесут. Когда же я проведу эксперимент? Я ведь уже который день в школу хожу со старым своим портфелем и книжки не беру вдруг, как папа говорил, оставлю портфель, а он ко мне больше не вернётся. Я только дневник в портфель кладу, чтобы удобней было определить, кто я и в какой школе, ну, кому портфель надо вернуть. А если кто-нибудь захочет присвоить мой портфель вместе с дневником, то мне не жаль. Тем более теперь. На каждой странице: «Мальчик не имеет своего учебника!», «Уважаемые родители! Купите Коле учебники!» Нет уж, такой дневник я и сам куда-нибудь дену. Сразу в июне, вот только каникулы начнутся. А то вдруг потом забуду. Вырасту, будет у меня сын, найдёт он мой дневник и скажет:
Эх ты, а ещё мой папа!
Конечно, до июня ещё три месяца, но если что не жалко мне расстаться с дневником. Да только как при Валике и Славке портфель оставишь? Мы втроём покупаем мороженое, а после они идут со мной на остановку. И ждут автобуса, хотя им ехать никуда не нужно.
Автобуса, как всегда, нет.
Тут Валик толкает меня в бок и говорит:
Гляди, что это?
А это собака идёт по тротуару, качается на тонких лапах Морда нелепая, сразу видать, что беспородный. И грустные глаза так смотрят на тебя, что сразу и засмеяться, и заплакать хочется. Сколько вокруг собак, а мало увидишь таких нелепых мордочек. Да это же мой Кактус! Похудел, шерсть, кажется, ещё длиннее стала, и меньше её, как будто. Лохмы как иголки во все стороны торчат. А в одном месте сбоку шерсти нет, там страшное чёрно-красное пятно. Гляжу я, а там у него как будто яма, а в яме всё кое-как залеплено чёрным и красным пластилином. Я так и подумал сперва, что это у него пластилин.
Вот это рана! говорит Валик. Внутренности видать.
Я прямо обалдел. Этот бугристый грязный пластилин Кактусовы внутренности?
Жгли его, Славка говорит. Шерсть вокруг болячки обгоревшая.
А Кактусу хоть бы что. Тычется мне в коленки, радуется.
Взяли мы деньги, сколько у нас было, купили триста граммов колбасы он как накинулся на неё!
Понятно, изголодался, говорит Славка. Они, пока болячки лечат, ничего не едят. Только травку специальную.
Откуда ты знаешь? спрашивает Валик.
Я в книжке читал.
Тогда я говорю:
Совсем, что ли, с ума сошёл? Откуда зимой травка?
А с Кактусом надо было что-то делать. И мы решили повести его к ветеринару.
Ветеринара мы не сразу нашли. Спросили у какого-то человека, где ветеринарная больница, а он как начнёт смеяться:
Вам, говорит, с вашим чемпионом не к ветеринару, вам в спецавтохозяйство нужно.
А что это, спрашиваю, спецавтохозяйство?
А человек уже дальше идёт. Мне не отвечает.
Славка говорит:
Не знаешь, что ли? Это контора, которая вылавливает бродячих собак.
Валик тогда удивился и спрашивает:
А Кактус разве бродячий?
Славка говорит:
А что, скажешь, Колькин собственный?
Нашли мы всё-таки ветеринарную больницу. Доктор там Кактуса осмотрел, присвистнул.
Вот надо же, говорит, зверьё!
А после говорит:
Если ваш пёс до сих пор не умер, теперь уж не помрёт!
Валик говорит:
У него внутренности торчат!
А доктор:
Это не внутренности. Это у него так рана затянулась. Её зашить бы сразу, эту рану, вон какая здоровенная была. А сейчас он уже сам себе помог. Видите? У него новые ткани нарастают.
Что нарастает? спрашивает Валик.
А Славка отвечает ему:
Ткани! Не видишь?
Я спрашиваю доктора:
Так мы тогда пойдём?
Он говорит:
Смотри получше за своей собакой. Чтобы ей опять какой-нибудь подонок бок не подпалил. Или чтобы её спецавтохозяйство не забрало.
Это не его собака, встревает Славик. Ему родители не разрешают домой собаку. А Кактус его только возле школы ждёт и на остановку провожает.
Доктор тогда принёс ошейник старый такой, потёртый ремешок, и застегнул его на шее у Кактуса.
Хоть так, говорит.
А после подумал и сказал:
Давайте-ка я сделаю ему укол. Для профилактики.
И увёл Кактуса за дверь. Оттуда вскоре повизгивание раздалось больно, видать. Вышли мы из ветеринарной больницы, а Кактус на нас и не глядит. Обиделся, пошёл куда-то за дом, в чужие дворы. Мы звали его, звали, а он не обращает внимания. А мне уже пора домой. Сегодня же среда. По средам к нам в посёлок машина с молочной кухни приезжает. И все, у кого есть младенцы, как наша Юлька, выходят на дорогу с бутылочками. Пустые бутылки в машину отдаёшь, и тебе тётя Катя оттуда новые даёт с молоком, с кефиром. И я маме обещал машину встретить.
Пошли мы втроём на остановку ждать автобуса. Валик со Славкой до сих пор с полными портфелями и не надоело же им таскаться! Валик точно прочитал мои мысли. Говорит:
Колька, а ты почему уже который день с пустым портфелем ходишь?
Ну отвечаю.
И что-то никакой охоты у меня не было что-то придумывать. Я и говорю:
Надо провести эксперимент. Каких людей на свете больше. Честных или вороватых. И куда человечество идёт.
Славка с Валиком, конечно, заинтересовались, какой эксперимент. Ну, я им и рассказал. Если, мол, вернётся ко мне портфель значит, у нас в городе честные люди. А если не вернётся Вот на этот случай я ничего такого ценного в портфеле и не ношу. А дневник, если что, пусть забирают.
Славка спрашивает:
Я только не понял, как ты узнаешь, куда человечество идёт?
А это, говорю, проще простого. Папка у меня, когда в школе учился, проводил такой эксперимент
Тут они оба спрашивают:
Твой папка? Юрий Михайлович?
Ну, да, говорю. А что такого? Он, между прочим, выяснил, что больше в его время было честных людей.
Славка с Валиком подумали и говорят:
Мы тоже хотим участвовать в эксперименте. Если твой портфель, Колька, найдёт честный человек или, наоборот, нечестный, то это, может, будет и случайность. А вот если оставить три портфеля
По городу, говорит Славка.
Ну да, в разных местах, добавляет Валик. Я свой в магазине оставлю, на подоконнике
А я говорит Славка.
Тут мой автобус подошёл. Толпа втянула меня в себя, и сразу мы все в автобус затянулись. Славка и Валик на улице остались. И портфель я оставить позабыл.
Зато назавтра нас уже трое в классе было с пустыми портфелями. Учителя все как один говорили, что мы над ними издеваемся. Но мы-то знали, что всё это ради науки!