И все же... "Да, это она. Ее походка, ее тело".
Его губы растянулись в счастливой улыбке. Он шагнул к ней, протягивая руки.
С диким звериным визгом девушка бросилась к нему. На ее пальцах были наперстки с металлическими когтями, из одежды торчали шипы, лицо исказила гримаса.
- Убей-ка его, красотка Иссольда! - хихикал Безумный Бог. - Убей его, цветочек мой, и получишь в награду его потроха!
Хокмун едва успел закрыть глаза руками. Металлические когти рассекли кожу на тыльной стороне его ладони. Он отпрянул от девушки.
- Иссольда, опомнись! Я - Дориан, твой жених...
Но безумные глаза не узнавали его, а из оскаленного рта текла слюна. Острые когти снова метнулись к лицу герцога, и он едва увернулся.
- Иссольда...
Безумный Бог хохотал, вцепившись в прутья решетки.
- Убей его, мой цыпленочек! Разорви ему горло!
- Что за сила лишила ее воли? Что заставило ее забыть о любви?
- Сила Безумного Бога, подчинившая и меня, - ответил Стальников. Красный Амулет всех обращает в рабство.
- Да - если он в недобрых руках... - Хокмун снова увернулся от когтей Иссольды и бросился к клетке.
- Руки, в которые он попадет, обязательно станут недобрыми, - со смехом произнес Стальников, когда когти разорвали Хокмуну рукав. - Любые руки!
- Только не руки слуги Рунного Посоха! - произнес гулкий голос. В дверном проеме стоял Рыцарь в Черном и Золотом.
- Помоги! - крикнул ему Хокмун.
- Я не вправе, - ответил Рыцарь.
Убегая от разъяренной Иссольды, Хокмун споткнулся, и тотчас когти впились ему в плечи. Он схватил ее за запястья и вскрикнул от боли - в ладони вонзились острые шипы. Но все же он сумел высвободиться и отшвырнуть девушку, а потом бросился к клетке, где верещал от восторга Безумный Бог.
Подпрыгнув, он ухватился за прутья решетки и подтянулся. Потом ударил Стальникова, и тот упал. Клетка дергалась и кружилась; Иссольда приплясывала внизу, пытаясь дотянуться до Хокмуна.
С круглыми от ужаса глазами Стальников жался к прутьям. Подобравшись к двери, Хокмун распахнул ее и протиснулся в клетку. Внизу в бессильной злобе выла Иссольда; алый свет Амулета отражался в ее глазах.
Глядя на чудовище, в которое превратилась его любимая, Хокмун заплакал. Потом с ненавистью посмотрел на Безумного Бога.
По залу разнесся глухой, скорбный голос Стальникова, направляющего в глаза Хокмуну луч Амулета:
- Назад, смертный! Повинуйся мне! Повинуйся могуществу Амулета...
Хокмун застыл, не сводя глаз с сияющего Амулета и чувствуя, как слабеет тело, как тает воля...
- Спускайся! - властно сказал Стальников. - Иди навстречу своей гибели!
Но Хокмун напряг всю свою волю и шагнул вперед. Безумный Бог от изумления открыл рот.
- Прочь! - взвизгнул он. - Я повелеваю... именем Красного Амулета...
- Над ним Амулет не властен, - твердо произнес Рыцарь в Черном и Золотом. - Не властен только над ним. Герцог Кельнский имеет право его носить.
Стальников вскрикнул и заметался по клетке. У Хокмуна подкашивались ноги, но он решительно приближался к Безумному Богу.
- Назад! - закричал Стальников. - Прочь из клетки!
Иссольда ухватилась за прутья и полезла вверх, не сводя с горла Хокмуна остекленевших глаз.
- Назад! - Стальникову удалось проскочить мимо Хокмуна к двери и распахнуть ее.
Иссольда вскарабкалась наверх и висела снаружи, скаля зубы и корча страшные гримасы. Безумный Бог стоял к ней спиной, направляя свет Амулета Хокмуну в лицо.
Просунув руку между прутьями, Иссольда ударила Стальникова по затылку. Завизжав, он спрыгнул на пол. Иссольда увидела Хокмуна и стала пробираться к двери в клетку.
Хокмун понимал, что сейчас не время убеждать свою обезумевшую невесту. Он проскочил мимо когтистой пятерни, спрыгнул на неровные плиты пола и несколько мгновений лежал, отдыхая.
Видя, что Иссольда тоже вот-вот спрыгнет, он с трудом поднялся.