Ожидая нападения, Хокмун крался в полумраке с мечом в руке.
Но ничего не случилось. Он подошел к высокой (футов двадцать пять) двери и остановился, прислушиваясь.
За дверью раздавались странные звуки, похожие на громкое, но невнятное бормотание. Хокмун осторожно налег на дверь, она поддалась. Просунув голову в щель, он увидел необыкновенную картину.
Пропорции зала были причудливо искажены. Кое-где потолок спускался почти до пола, в других местах поднимался футов на пятьдесят. Окна отсутствовали; помещение освещалось несколькими факелами, укрепленными на стенах. В центре зала, окруженное трупами, лежащими здесь, видимо, уже давно, стояло большое кресло черного дерева, а перед ним покачивалась подвешенная к потолку огромная клетка, похожая на птичью. В клетке, сгорбившись, сидел человек.
Кроме него в этом странном зале не было ни души. Хокмун осторожно вошел и приблизился к клетке.
Именно из нее и доносились звуки, которые он слышал за дверью бормотание и стоны. Казалось невероятным, что человек способен так громко говорить и стонать. Хокмун решил, что причиной тому - необыкновенная акустика зала.
В тусклом свете факелов человек в клетке был едва различим.
- Кто вы? - спросил Хокмун. - Узник Безумного Бога?
Стоны прекратились, и человек пошевелился. Затем Хокмун услышал гулкий меланхолический голос:
- Да, можно сказать и так. Самый несчастный из его узников.
Хокмун уже привык к темноте и смог разглядеть незнакомца как следует. Он был долговяз и очень худ, с длинной цыплячьей шеей. Седые волосы свалялись в космы; грязный клин бороды выдавался вперед почти на фут. У него был длинный орлиный нос; в глубоко посаженных глазах светилось тоскливое безумие.
- Я могу вас спасти? - спросил Хокмун. - Может быть, удастся раздвинуть прутья решетки?
Человек пожал плечами.
- Дверь клетки не заперта. Моя тюрьма - не клетка, а мой череп. О, горе мне!
- Кто вы?
- Когда-то меня называли Стальниковым. Я из древнего рода Стальниковых.
- И вы - в плену у Безумного Бога?
- Да. В плену. Да, именно так. - Узник лениво повернул огромную голову и с унылым видом уставился на Хокмуна. - А вы кто?
- Дориан Хокмун, герцог Кельнский.
- Германец?
- Когда-то Кельн принадлежал стране, которую называли Германией.
- Я боюсь германцев. - Стальников отодвинулся подальше от Хокмуна.
- Меня вы можете не бояться.
- Ну да? - Стальников захихикал, и эхо этого безумного смеха раскатилось по залу. - В самом деле?
Он сунул руку за пазуху и вытащил предмет, висевший у него на шее. Этот предмет напоминал огромный рубин и светился темно-красным светом. Хокмун увидел на нем символ Рунного Посоха.
- Разве ты не тот немец, который должен лишить меня могущества?
- Красный Амулет?! - воскликнул потрясенный Хокмун. - Откуда он у вас?
- Что значит - откуда? - зловеще ухмыляясь, переспросил Стальников и поднялся на ноги. - С трупа воина, тридцать лет назад проезжавшего по этим землям. Его подстерегли и убили мои слуги. - Он гладил Амулет, и тот разгорался ярким, слепящим светом. - Это и есть Безумный Бог. Это и есть источник моей болезни и моего могущества. Я у него в плену.
- Ты - Безумный Бог! Где моя Иссольда?
- Иссольда? Девушка? Новенькая девушка со светлыми волосами и нежной белой кожей? А почему ты о ней спрашиваешь?
- Она - моя!
- Тебе не нужен Амулет?
- Мне нужна Иссольда.
Смех Безумного Бога прогремел в зале, многократно отразившись от стен.
- Так ты ее получишь, германец!
Он захлопал в ладоши, похожие на клешни, и заметался по клетке, словно марионетка, которую дергают за одну-единственную нить.
- Иссольда, девочка моя! Иссольда! Иди-ка сюда, сделай одолжение своему господину!
Из ниши в стене, где потолок почти соприкасался с полом, вышла девушка. Ее силуэт был Хокмуну знаком, но герцог не был уверен, что это его невеста.