А ведь были когда-то семьи: дедушки, бабушки, отцы, матери, дети, внуки Жили если не рядом, то вместе, не разлучаясь из-за выбора призвания. От ностальгии по несбыточному отвлёк вернувшийся с прогулки Дымок. Он видит неприязнь к себе женщины, которую хозяин решил почему-то взять сюда третьей лишней. «Кому она здесь нужна?» читается в его глазах. Он подбежал ко мне, поднялся на задние лапы и лизнул в щёку; я обнял его и потрепал по загривку.
Элисса, Дымок не просто умный и преданный пёс. Он ещё и датчик аварийной сигнализации.
Это как? она спросила без интереса, со вкусом застёгивая ремешок на талии. Откуда ей знать, что такое авария?
Он держит природную ситуацию на контроле. И если что-то предвестит реальную опасность, он вовремя сообщит.
Мне нужен пёс-сигнализатор? Откуда на нашей Земле реальная угроза человеку? И потом, зачем мы сюда прилетели? Лицензия всего до утра, а фантомы, всем известно, живут недолго. Сколько зверюшек нам выделили?
Не знаю, смутился я.
На самом деле, мог бы и уточнить. Нам с Дымком навязывали лицензии, но я ими не пользовался. Дикая тайга сама по себе высшее удовольствие. Зачем тратить время на охоту за голографическими подобиями тигров или медведей? Права Элисса, что променяла меня на Адраста. Я слишком архаичен. Скорее всего, мои предки не были охотниками, а пахали землю, сеяли хлеб, и на войну не стремились. А Элисса живое воплощение, ожившая реконструкция амазонки. Царица Ипполита не приняла бы её в своё войско из-за риска расстаться с короной. Но Геракл, пленив вместо Ипполиты Элиссу, нисколько бы не разочаровался.
Справившись с чувством вины и всплеском возмущения, я заговорил о предстоящей охоте:
Знаешь, во времена инков дичи в их лесах было немеряно. Но и тогда они охотились по графику королей: делили угодья на несколько частей, и каждый год использовали для охоты только одну. Природа отдыхала от человека несколько лет. Мудро? И убивали не всех зверей подряд, а самых слабых, дополняли естественный отбор искусственным. Думаю, они жили с природой как братья-сёстры в забытых нами семьях.
Нормального разговора у меня с Элиссой никогда не получалось. Я склонялся или к лекции, или к проповеди, или к провокации. Может, потому, что у нас нет общей темы? Элисса никак не отреагировала на обращение к инкам. Лет пять назад обратилась бы в рассвирепевшую львицу. Зачем ей инки? Что с них можно получить? Вот если б они жили по тысяче лет, не старея! Тогда Консулат меня на руках бы носил, как знатока Тавантин-Суйю. Нет, тогда меня к этой теме близко не подпустили бы! Сегодня Элисса вынуждена тянуть пустой билетик, выбора у неё нет. Невинный мой тест удался. Но чтобы вовсе не показать себя? такого она себе никогда не позволяла! И, сдержав недовольство, сказала:
Тут тоже за настоящими тиграми охотились настоящие охотники. Не как в детской забаве, твёрдой подошвой амазонского ботинка она раздавила проклюнувшийся росток лесной лилии. Нечаянно ли?
Под детской забавой она подразумевает что? Охоту на призраков или предстоящую реконструкцию? И я продолжил опасную игру:
А там, где через несколько дней мы начнём работать, водились львы. Инки их приручали, одомашнивали. В столичном Коско целый квартал предназначался для воспитания львов. Их готовили для церемонии поднесения зверей императору.
Хотела бы я посмотреть на живого императора. Твои реконструкции, прости, сомнительны
Хм-м, отозвался я, Но с королём надо уметь себя вести соответственно.
Но тут же решил, что сказал слишком грубо. И сделал шаг назад:
Наследственная монархия это не переход номинала власти от президента к президенту. Он у нас что решает? Подписывает предложения Консулата, вот и весь труд. Что может понимать в искусстве управления бывший спортсмен или даже первоклассный мим? А королями рождаются, их с детства готовят. В такой форме правления великий, утерянный смысл. Как только люди отказались от твёрдой власти в пользу весьма сомнительной демократии, жизнь на Земле покатилась не туда. Мы привыкли хвалить свою цивилизацию. Не спорю, есть за что. Но к чему она приведёт лет через двести? Наши ближайшие предки за несколько веков уничтожили почти тысячу видов живых существ. Аура планеты потеряла половину красок. Мы представить не можем, какая изобильная красота процветала на этом месте. И не предполагаем, к каким последствиям приведут попытки перепрыгнуть Барьер.
Элиссе наскучила «болтовня», и она подняла с травы лук и колчан. Я одобрительно кивнул: она выбрала хорошую модель, стрела при полёте звенит на грани между ультра- и нормальным звуком. Но вот сможет ли она справиться с тетивой, ведь такой лук натянет не всякий мужчина-олимпиец. Впрочем, от Элиссы можно ждать чего угодно. Сам я, хоть и не охотился, держал в тайнике на поляне пару арбалетов. Они удобнее и не требуют излишних усилий, которые человеку нужны совсем не для игры в охоту. Дымок, оценив ситуацию, присел на крытую дёрном крышку тайника и ожидающе смотрит на меня.
Молодец, Дым! Поможем даме в решении мужских задач?
Пёс согласно кивнул и отошёл в сторонку. На появление арбалета Элисса отреагировала с иронией. Она не видит во мне Ясона или даже рядового аргонавта. И в её глазах оружие рядом со мной анахронизм. Впрочем, рядовым у Ясона числился и Геракл. Но, действительно, чем может мирный пахарь помочь искушённой амазонке? И она, по-армейски чётко повернувшись кругом, скрылась в направлении на закат.
Хорошо хоть стрелы не голографические. Да, Дымок? А ещё хорошо, что запрещено огнестрельное оружие. Иначе Элисса привезла бы сюда целый арсенал. Только чтобы пальнуть из гранатомёта или огнемёта по голографической крысе. Уж тогда нашей с тобой полянке точно пришёл бы конец.
Дымок согласно рыкнул и не торопясь двинулся в ту сторону, куда скрылась Элисса.
Правильно! улыбнулся я, Долг мужчин защищать женщину, даже если она фурия. Посмотрим, как наша дама справится с голограммами. Говорят, они внешне ничем не отличаются от настоящих хищников. Ты не помнишь, кого она заказала? Наверняка тигра, страшнее тут ничего не водилось.
Дорогу выбирает Дымок, обоняние его не подводит. А запахов видимо-невидимо. Одни грибы, призывно светящиеся под закрученными в штопор то ли лиственницами, то ли пихтами, чего стоят! Красные, коричневые, зеленоватые, в чёткую крапинку и в мягких пятнышках, они источают такой аромат, что и при закрытых глазах слюнки текут. Один недостаток все ядовиты. Дым обходит их крутой дугой, предпочитая трепать шерсть в зарослях злостной крапивы или в частоколе колючего бамбука.
Но что лживый аромат грибов! Ещё больше Дымок остерегается муравейников Тигриного урочища. Да и меня от их вида в дрожь бросает: термиты рядом с солдатами уссурийского муравейника, что лилипуты перед Гулливером. Мы с Дымом давно поняли: ближе пяти метров от их жилищ-городов нельзя и ступить на муравьиную тропу. Достанут! Догонят и накажут. Кстати, эти тропы соединяют муравейники леса в систему. Муравьи хозяева урочища, даже змеи их боятся. И каким образом Элисса обходит все эти ужасы? Неужели урочище посчитало её своей и предоставило режим доброжелательства?
Через час я пожалел, что экипировался в предложенное руководством заповедника обмундирование, чего раньше не делал. Капюшон упорно лезет на голову. А на голове фирменная кепи с козырьком имперского милиционера двадцатых годов двадцатого века. Ремни наперехлёст, бесчисленные карманчики, молнии, цветные наклейки, ботинки на рифлёной подошве. Похоже, я совсем сдвинулся, если из-за Элиссы залез в костюм полярника. Прав Дым пусть бы она оставалась в мире людей и демонстрировала там свою неотразимую женственность. А нам после заполненных трудами дней полежать в тенёчке у костра, да испечь в родной глиняной печурке что-нибудь этакое, неповторимое из самых простеньких продуктов. Испечь да сдобрить местными травками-корешками объедение! А потом смотреть на близкие звёзды, раздумывая о том, что одинаково важно и человеку, и собаке. То есть о вечном. О том, что прочно забыто человечеством, стремящемся к бессмертию. Пока Дымок вышел на расстояние видимости Элиссы, я взмок.