Черт, черт. Прямо классическая ситуация сделки с дьяволом. Готов он продать свою душу за тысячу баксов? Виталий сам удивился, что он как-то автоматически сформулировал вопрос именно в такой вот ветхозаветной форме. Какая ему польза, если он тысячу баксов за один час получит, а душе своей повредит? Виталий был человеком не только житейски-искушенным и уравновешенным, но еще и по-светски равнодушным к религии. И вдруг сделка с дьяволом. Смешно. Ни с каким не с дьяволом, а просто да вот непросто как-то. «А ну к дьяволу всё это, решил Виталий. Пока что буду заниматься другими делами, а потом как-нибудь решу, что делать с этим предложением».
Не вышло. Мысли о тексте по доллару за слово не давали ему покоя. Придя на работу, он вдруг понял, что не знает, чем сейчас будет заниматься. С этим чертовым предложением он совсем выбился из привычной колеи, не смог четко распланировать занятия на день. «А почему бы все-таки не взяться за текст? подумал он. Так, просто попробовать». В любом случае ничто другое он сегодня начитывать не сможет.
Сделав все необходимые приготовления, он начал начитку и сразу же столкнулся с огромным внутренним противодействием. Его мозг бунтовал против начитки. Мозг отказывался посылать речевому аппарату приказ прочитать то или иное слово, блокируя все попытки горла и языка выполнить свою речевую функцию. Ну, мозг свой он приструнил. В конце концов, профессионал он или нет? Профессионал. А раз так, значит, сможет начитать и это. Взяв паузу, Виталий вновь вернулся к начитке. Тут началась новая история: где-то через минуту он вдруг понял, что читает не текст, а отдельные слова, причем каждое слово как-то ненароком превращается у него в слово «доллар», и вместо текста, соответственно, выходит однообразная словесная последовательность «доллар, доллар, доллар, доллар». Что за наваждение! Пришлось взять еще одну паузу. Но третья попытка взяться за текст закончилась еще хуже, чем две предыдущих. Он вдруг стал лепить такие детские ошибки, которые простительны разве что начинающему чтецу. Он проглатывал звуки, делал неправильные ударения в словах или неправильные ударения на слова в предложении, плохо выдерживал ритм и интонацию. Он всё делал плохо. Уровень его начитки сравнялся с уровнем текста одна бездарность породила другую. Тут уж Виталию стало страшно; ему вдруг подумалось, что он разом утратил всё свое мастерство, и утратил безвозвратно, так что отныне он будет не начитывать, а вот так вот мямлить. Он прекратил начитку и в самом подавленном, в абсолютно непривычном для себя настроении отошел попить кофейку. Аромат и тепло кофе вернули ему присутствие духа. «Да что я в самом деле, упрекнул он себя. Да не может же быть, чтобы я вдруг потерял все свои способности, что за чушь!». Виталий решил взять первый попавшийся текст и проверить себя. Взял, проверил. Всё было в порядке, он читал как и прежде хорошо. Отлично читал. Замечательно. «Слава Богу», выдохнул Виталий и снова поймал себя на том, что совершенно непроизвольно ввел в свои суждения Бога. Черта прогнал, Бога поблагодарил. «Нет, подумал Виталий, надо со всем этим кончать. К черту этот чертов текст. К черту. Да и сдалась мне эта тысяча долларов? и без нее обойдусь. Не бедствую, не нуждаюсь». На душе стало легко и спокойно, и Виталий даже удивился, чего это он так долго мучился, когда с самого начала всё было ясно. Не надо ему озвучивать этот текст. Он ведь с самого начала это понимал. Не надо. Конечно, получить тысячу Всё, точка. Тема закрыта и открытию не подлежит.
Виталий снова успокоился и даже, можно сказать, просветлел. Он почувствовал, что окончательно изгнал долларового беса, и что тот уже не вернется. Правда, бес украл у него один рабочий день, ну да это он наверстает. Завтра же наверстает. Главное, чтобы всё вернулось в привычную колею.
Всё и вернулось и пребывало в привычной колее три дня подряд. А на день четвертый, выполнив дневную норму начитки быстрее, чем он предполагал, Виталий вдруг вспомнил о долларовом тексте и ради шутки решил еще раз взяться за него. Так, не всерьёз. Прочитает пару слов и отправит текст в корзину небытия. А может сразу удалить? И чего он его еще тогда не удалил? Да вот не удалил. Ладно, черт с ним. Опять черт выскочил. Но на этот раз Виталий не почувствовал никаких религиозных волнений, да и вообще вся ситуация представилась ему исключительно в комическом виде. Есть текст и есть чтец это если смотреть на вещи реально, а он чего вокруг этой простейшей, обыкновеннейшей, обыденнейшей ситуации накрутил? Смешно. В общем, Виталий начал читать и сходу начитал весь текст. Без единой помарки. Так вообще-то не бывает, но иногда случается. Десять минут чтения набело.
Послушав запись, Виталий убедился, что она уже не требует доработки. Прочитано было вполне профессионально, правда, как-то как бы это сказать без души Опять начинается. Черт, Бог, теперь вот душа. Побоку всё это. Нормально он прочитал, профессионально. Все ударения стояли там, где им положено, никто не придерется.
Виталий вдруг поймал себя на мысли, что хочет удалить сделанную им запись. Не удалил вовремя текст, так удалит теперь запись. Отошлет в корзину небытия вместе с текстом. Здесь уж Виталий рассвирепел. «Всё, хватит! прикрикнул он на себя. Хватит, говорю. Сделал дело, так доведи его до конца». Но настроение, такое хорошее в конце рабочего дня, уже подпортилось. И все-таки Виталий сумел отключить свой мозг и торопливо-брезгливо скинул ссылку с записью заказчику. «Теперь уже сделанного не воротишь», подумал он с облегчением но всякого рода неуместные, непривычные для него мысли снова проникли в его голову. Теперь он вдруг подумал, что будет очень рад, если вся эта затея окажется чьей-то шуткой и никакой тысячи долларов ему никто не заплатит. Но тут же его прошиб столь часто используемый посредственными литераторами, но при этом вполне реалистичный холодный пот. «А что я в таком случае выиграю-то? Ведь текст-то в моей начитке уже существует. Может, это был не безобидный розыгрыш, а ехидный пранк? Вроде как возьмется ли сам Виталий такую чушь озвучивать? Я взялся. А тысячу долларов мне, конечно, никто платить не будет. То есть я мало того, что опозорился, так еще и совершенно бесплатно. Продал душу за так».
Версия-пранк показалась Виталию не просто правдоподобной, но единственно-возможной. Но, несмотря на всю свою правдоподобность, версия эта была тут же опровергнута. Не прошло и двадцати минут после отправки текста заказчику, как ему пришла смска, извещающая о переводе на тысячу долларов. Одновременно ему на мейл пришло письмо естественно, всё от того же автора. Письмо гласило:
«Я прослушал свой рассказ в вашем исполнении. Результатом доволен качество вашей озвучки соответствует качеству моего текста. Надеюсь на продолжение сотрудничества; я сейчас работаю над романом, к концу недели надеюсь дописать. А пока пересылаю вам повесть в ней 10 000 слов. Плачу доллар за слово».
Виталий застонал. Он понял, что в ближайшее время не знать ему душевного покоя. Черт бы всё побрал
_
Самодовольная сволочь
В жизни не видел более самодовольного человека, чем Миша Надо́евский. Спору нет он человек начитанный, но это ведь не повод, чтобы смотреть на всех окружающих как на червяков, достойных лишь того, чтобы растоптать их своей эрудицией. Но от Миши только и слышишь: быдло неграмотное, идиоты, недоучки Давно мне хотелось сбить с Миши спесь, да не такое это простое дело. Вот, встретил я его недавно, завязался у нас разговор. Начало разговора было совершенно нормальное, но постепенно его лицо опять приняло столь хорошо знакомое мне самодовольное выражение это он намекал мне, что вскоре осчастливит человечество своим фундаментальным научным трудом, над которым он священнодействует и о котором он разглагольствует уже более десяти лет. Называется труд «Итог человеческого знания» и, по его словам: «После выхода этого фундаментального исследования человечеству, во всей его последующей истории, не останется ничего другого, кроме как повторять сформулированные мною тезисы». Над этим бы посмеяться так нет, я точно знаю, что он уже нашел весьма солидного издателя на свою итоговую писанину и что вообще эта книга некоторым образом ожидается; Миша умеет поставить себя так, что его слова ждут. Так вот, он мне самозабвенно вещает о своем труде, а я не выдерживаю и говорю ему: