О, Небеса! воскликнула Хильда. Перестань нести чушь, Мэдди, ты пойдешь!
Хорошо, внезапно Мадаленна выпрямилась, и она почувствовала, как ее взгляд стал холодным; она приближалась все ближе и ближе к грани. Если вам, Бабушка, надо, я пойду на скачки.
Нет, Бабушка, вступилась за дочь Аньеза. Так нельзя. Ведь если с лошадьми и правда так обращаются, это ужасно! И если Мадаленне не хочется идти, то она вовсе не обязана.
Подождите! воскликнул вдруг Джон, и все недоуменно посмотрели на него. Я не хочу, чтобы Мадаленна принуждала себя, если ты не хочешь, не ходи, но, пожалуйста, поверь мне. он умоляюще взглянул на нее и сильнее сжал ее руку. Я знаю того человека, который устраивает скачки, его зовут Майкл. Он отличный парень, он никогда не позволит кому-то издеваться над животными. Уверяю тебя, все будет хорошо. Мне очень хочется, чтобы ты пошла, я бы познакомил тебя со своими друзьями, это было бы очень интересно.
Мадаленна медлила с ответом. Ей вовсе не хотелось выглядеть ломающейся особой, но она не знала, что сказать Джону. Отказаться означало бы оскорбить его без причины, и в конце концов, если они были даже не друзьями, так приятелями точно, и Джон мог бы давно обидеться на нее за то, что она так флегматично относилась к их общим прогулкам. Но, с другой стороны, согласиться значило принять тот факт, что позже он мог видеть в ней не только друга, но и кого-то больше, а этого Мадаленна боялась как огня. И все же, она вышла бы из дома, познакомилась с новыми людьми, и смогла бы помочь мистеру Смитону, мелькнула внезапная мысль, и Мадаленна нахмурилась как раньше она не смогла до этого додуматься. Разумеется, ей будут нужны новые платья и шляпы, и она сможет выходить из дома каждый день под предлогом, что едет в город за покупками. Она не станет обманывать Джона, она с удовольствием составит ему компанию на скачках, просто у этой ситуации появилась еще одна положительная сторона. И так как вопросы совести по отношению к Бабушке ее уже давно не волновали, Мадаленна утвердительно кивнула.
Если все так, как ты говоришь, то я согласна.
О, Мадаленна, Джон так резко вскочил с дивана, что чуть не опрокинул чашку себе на колени. Спасибо! Ты не пожалеешь, обещаю.
Надеюсь, бабушка меня отпустит.
Ну конечно, благосклонно ответила Бабушка. Ты можешь пойти, я же уже сказала.
Мадаленна улыбнулась; тактическое отступление сработало, и когда она пожала руку Джону, она была совершенна искренна сам не понимая, он помогал ей, и за это она была ему благодарна.
Боюсь, мне уже надо идти, он подошел к двери и старомодно поклонился. Отец хотел, чтобы я ему помог.
Конечно, Джон, сладко улыбнулась Хильда. Передавай привет мистеру Гэлбрейту.
Передам обязательно, мэм. Не провожай меня, Мадаленна, он победно ей улыбнулся, и она улыбнулась ему в ответ. Только вот что, совсем забыл, он резко повернулся. мне же нужна будет бутоньерка!
Не переживай, Джон, рассмеялась Аньеза и подмигнула Мадаленне. Думаю, дочка сможет тебе что-то подобрать у мистера Смитона, верно?
Да, конечно. и на этот раз Мадаленна улыбнулась так широко, что у нее заболели щеки.
* * *
Не забудь, что на платье ты можешь потратить из своих денег не больше двадцати фунтов, Мэдди; и прошу тебя, подбери наконец что-то цветное, а не очередное серое и бесформенное! Это скачки, светское мероприятие, а не собрание садоводов у твоего мистера Смитона. Боги, миссис Стоунбрук глубоко вздохнула и открыла флакон с иланг-илангом. Не будь ты дикой, вышла бы в свет гораздо раньше, но твои манеры Видят Небеса, я не могла позволить тебе появиться в Лондоне
Бабушка проявила необычайную настойчивость, и если Мадаленна предполагала, что та отпустит ее в город ближе к пятнице, а то и в саму субботу, то миссис Стоунбрук освободила ее от всех обязанностей во вторник, и строго наказала этим же днем ехать в Портсмут за нужным платьем и соломенной шляпой.
Мадаленне пришлось встать в пять утра, чтобы вовремя полить газон, забрать очередные счета и провести наставительную беседу с прислугой, прежде чем миссис Стоунбрук благосклонно сказала, что та свободна до субботы и попросила еще по пути зайти в галантерейный магазин и отказаться от бумазейных салфеток в пользу шелковых, сообщить мистеру Рендольсу из книжного, что в их доме закончились чернила и бумага, а еще сделать большой заказ шампанского на конец августа Бабушка готовилась к своему ежегодному приему, куда Мадаленна допускалась в качестве внучки и весь вечер стояла в углу комнаты, выслушивая неуклюжие комплименты в свой адрес и наблюдая за стрелками часов. Эти приемы могли бы быть куда интереснее, если все люди, собравшиеся в большой столовой, тайно бы ненавидели друг друга и мечтали занять чужое место, но вес они были уверены в своей собственной доброте и прятали неприязнь куда поглубже за милыми словами и улыбками.
Бабушка, я могу потратить на платье побольше, я сама могу его купить.
Я тебя умоляю, Мадаленна! Твои попытки вести бюджет очень милы, но абсолютно нелепы! Ты потратишь на платье все деньги, которые заработала с одного мальчишки, поэтому не дури и возьми.
Бабушка протянула ей стофунтовую банкноту, однако Мадаленна вежливо положила деньги обратно в тисовую шкатулку и аккуратно захлопнула крышку. Однажды она поклялась, что не возьмет от Бабушки ни одного цента, если сможет себе позволить, и ради этого она бегала целыми днями по занятиям и не обращала внимания на головную боль независимость всегда приобреталась тяжело, и Мадаленна знала, на что шла.
Спасибо, Бабушка, но я сама в состоянии купить себе платье.
Значит, все-таки гордость взыграла, да? Хильда тяжело села в грубое кресло и прищурилась. Знаешь, Мадаленна, мне казалось, что ты куда умнее своей бестолковой матери, которая только и делала, что носилась со своим чувством достоинства и понятиями о чести, но Бабушка не успела закончить, как фарфоровая ваза вдруг сдвинулась с края скатерти и повалилась на пол; осколки прекрасно блестели на натертом паркете. Боги, Мадаленна, что это такое?!
Я попрошу вас больше никогда так не говорить о моей матери, бабушка. спокойно сказала Мадаленна и быстро собрала остатки вазы в небольшую кучку. Я ее люблю, и папа ее любит, и вы не можете себе позволить таких слов.
Знаешь, милая, после долгой паузы проговорила Бабушка. Не будь Джона, и не пригласи он тебя на эти дурацкие скачки, ты бы провела еще месяц взаперти. Тебе бы пошло на пользу, твоему характеру так точно. Так что, подумай, раздался звон колокольчика, и Мадаленна услышала быстрые шаги Фарбера за дверью. Может не стоит отвергать предложение этого молодого человека. Можешь идти.
Щеки Мадаленны пылали, когда она вышла в пустынный холл, и она пожалела, что столкнула со стола одну вазу надо было бить весь сервиз. Бабушка выводила ее из себя, заставляла думать об ужасных вещах, делала ее такой ядовитой, а когда замечала выражение ярости на лице своей внучки, вздыхала с каким-то облегчением. Когда Мадаленна была маленькой, мама часто говорила, что Бабушка говорила об их схожести и внешней, и внутренней, но если раньше Мадаленна надеялась, что это когда-нибудь их примирит, то сейчас она в ужасе бросилась к зеркалу, ожидая увидеть в отражении отвратительную усмешку.
Говорили, что дочери всегда наследуют характеры отцов, а те, в свою очередь, характер матерей, и если папа не стал копией Хильды, значит, пришла очередь Мадаленны. Она испуганно отпрянула от тяжелого зеркала, на секунду ей почудилось знакомый взгляд серых глаз; теперь она знала, что постоянно преследовало ее в кошмарах. Нет, Мадаленна отерла мокрый лоб, она не станет такой, как Хильда, она не может быть такой злой, гадкой, уничтожающей все на своем пути; она выберется отсюда, сбежит куда-нибудь, откажется от свадьбы с милым Джоном, но она не станет такой же ведьмой во плоти.