Глядя на все это, я в душе дал себе клятву, что постараюсь быть похороненным где-нибудь в Англии или Голландии, где близкие, ежели они у меня к тому времени там будут, уложат меня в полированный, инкрустированный гроб, усыпанный цветами, и попросят гробовщика хорошенько меня набальзамировать, а прощаться со мной будут в стрельчатом костеле под звуки органа, и пастор и тишине прочтет надо мной по-латыни псалом номер такой-то, и буду я лежать на лужайке, под аккуратным камушком, и вокруг будут разбросаны такие же камушки, под которыми лежат такие же благообразные англичане или голландцы, и ждать своей очереди предстать перед нашим общим Господом. Но пока, чтобы добиться этого, кое-каким сукам придется еще очень даже постараться. Во всяком случае, я сделаю все, чтобы им пришлось попотеть. Кровавым потом.
Когда гроб задвигали в серый автобус, исполнявший в нашем городе обязанности катафалка, ко мне подошел старикан в очках и, похлопав меня по руке, сказал:
И это надо пережить, Жорочка.
Я хотел было сказать ему, чтобы обошелся без фамильярностей, но осекся, узнав в нем нашего с Олегом старого учителя литературы Павла Ивановича по кличке «Компот». Кличка эта явилась производной от «комбата», а наш кроткий учитель на фронте и в самом деле командовал истребительным артиллерийским батальоном и, говорят, давал фрицам прикурить.
Сам-то при деле или как? продолжал интересоваться Компот.
Да, у меня все в порядке, работаю на фирме, отвечал я.
Вот и хорошо. Надолго к нам? Нет? А жаль. Увидел бы, как много изменилось в городе за эти годы.
Я уже замечаю.
_ Да, все меняется, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Но все-таки когда-нибудь все наладится. И тогда, слава Богу, люди будут нормально воспитывать своих детей так чтобы они любили свой дом, любили жить в доме, а не скитались по улицам.
Да, хотелось бы знать, кто придет на смену нынешнему поколению, в тон ему ответил я.Но не думаю, чтобы они были лучше нас.
_ Перемены должны быть. И они обязательно будут.
Я посмотрел на собеседника. У него были песочного цвета волосы, очки и желтая кожа на лице. А возраст не поддавался определению.
У гроба, кроме нас с Диной, стояли еще две соседки.
Мужчин было катастрофически мало, учитывая, что мне как прямому родственнику те же обычаи не разрешали носить гроб. Однако его уже надо было поднимать и тащить, а тащить было некому. Положение спасли двое мужчин, которые пришли к самому выносу тела: один лет пятидесяти, второй двадцати трех двадцати пяти. Сразу можно было сказать, что они бармены. Отличительная черта профессии шея в белоснежном воротничке и при бабочке. Но все их изящество пропадало при взгляде на пыльные ботинки. Они подошли и встали чуть поодаль от нас, склонив головы и опустив руки. Затем, когда пришло время, они бодро подхватили гроб спереди, а мы с Компотом взялись сзади. Никогда не представлял, что это окажется такой тяжестью. Сбоку забежал еще и шофер автобуса, спасибо ему. Музыка грянула дурным медным ревом.
Неожиданно нести мне стало легче, я оглянулся и чуть не обомлел, увидев мента в форме, который подменил меня у гроба и тихо сказал:
Давай, давай, отойди, не положено тебе.
Дабыч! тихо простонал я, узнавая закадычного друга своего раннего детства Сережку Дабытова, белобрысого мордастого паренька. Таким же белобрысым и мордастым остался он спустя двадцать лет, только взгляд стал посерьезнее.
Потом поговорим, бросил он сквозь зубы.
Поговорили мы в катафалке.
Надолго сюда? спросил Дабыч.
Я отрицательно помотал головой и спросил в свою очередь:
Ты знаешь, как он умер?
Разбился на
Я имею в виду, как он на самом деле умер.
Официальная версия начал было он.
Но ты же знал Олега!
Меня не допустили к материалам следствия, пробормотал он. Но формально все было чисто. Мост, разбитый автомобиль, содержание алкоголя в крови
В крови моего брата не мог содержаться алкоголь, и ты это знаешь, упрямо повторил я. Значит, ты ничем не лучше его убийц. А может быть, и заодно с ними.
Он встал с сиденья, подошел к шоферу, что-то сказал.
Тот остановил машину и открыл дверь. Дабыч вышел, не попрощавшись и не посмотрев на меня.
К кладбищу мы спускались вниз с холма. Было светло, дул ветер, и без того тусклое солнце застилали низкие серые рваные облака.
На кладбище бармены стояли чуть поодаль, склонив головы и опустив руки.
Пока Компот толкал речугу, я держал Дину за руку. Небритый могильщик в старом выцветшем военном мундире пялился на девушку. Старый, грязный козел! Встретившись со мной взглядом, он едва не свалился в могилу.
Да будет земля ему пухом! провозгласил в заключение Компот.
Я нагнулся и взял в обе руки по горсти земли себе и Дине. Бармены подошли ближе и тоже взяли по горсти.
Мы присыпали землей опускавшийся гроб. Бармены отступили за наши спины. Старший поднес руку ко рту и прокашлялся. Второй беспрестанно чистил манжеты.
Поначалу Дина беззвучно плакала, но вскоре сникла.
Могильщики принялись орудовать лопатами. Было холодно. Неподалеку две молодые женщины в серых косынках пробирались между оградками и остановились, чтобы посмотреть. А потом смотреть стало уже не на что. Все кончилось.
Я увел Дину от могилы. По пути к автобусу она задержалась и оглянулась назад, наверное, для того, чтобы до конца осознать случившееся. Бармены шли за нами.
Мы уже разместились в автобусе, когда я оглянулся и посмотрел на ворота кладбища. У ограды стояла эффектная блондинка в ярко-красном пальто, перетянутом в талии поясом.
Это Рита? спросил я у Дины.
Она кивнула. Женщина стояла неподвижно. Дина по-прежнему плакала.
Подождите минуту, попросил я шофера, а затем обратился к барменам, направляющимся к своей машине: Я очень прошу вас помянуть с нами Олега.
Они переглянулись, затем старший взглянул на часы и кивнул. Я пошел к Рите, которая и не думала двинуться мне навстречу. Она была недурна собой одна из тех кисок, что проводят большую часть жизни в кабаках и чужих постелях.
Я был уверен, что вы не придете. Вы же сами сказали начал я.
Я передумала.
В ее интонации проскользнул московский говорок.
Я рад. Мне нужно поговорить с вами.
О чем?
О Дине, солгал я.
Женщина посмотрела на ожидающие машины.
Все прошло нормально? спросила она.
Да, все было замечательно организовано. Мне сказали, что вы одна все это сделали. Спасибо.
Ее глаза были влажными. Я повторил:
Мне хотелось бы поговорить с вами.
Она продолжала смотреть мимо меня, на автобус.
Как Дина?
А как вы думаете? сказал я. Она знала о ваших отношениях с Олегом?
Рита улыбнулась и пожала плечами, давая понять, что я задал глупый вопрос.
Естественно, почему она не должна была знать?
Потому что ну, не знаю Вы можете сейчас поехать с нами? Мне кажется, кто-то должен побыть с Диной, а я здесь мало на что гожусь.
Она покачала головой.
Я не могу поехать, не просите.
Ну, хорошо. Когда мы увидимся? Мне нужно уладить все дела до отъезда. Может быть, вы придете попозже?
Нет.
А завтра?
Она пристально посмотрела на меня, а затем решила:
Ладно. Завтра утром в «Карусели», в двенадцать.
Там работал Олег.
Знаю. Я назначила встречу там, потому что это далеко от работы мужа и он не ходит в этот кабак.
Хорошо. До завтра, попрощался я.
Она развернулась и стала удаляться. Некоторое время я смотрел ей вслед, а потом вернулся к машине.
Когда я открыл входную дверь, Дина вошла первой, за ней двинулись оба бармена. В прихожей Дина сняла косынку.
Проходите в дом, я сейчас, обратился я к парням.
Народу на поминках было на удивление мало: Компот, Анна Никитишна, бабки, помогавшие обмывать тело, парочка завзятых алкоголиков, забежавших на запах выпивки. Я не дал компании хорошенько разгуляться и после пятого тоста быстро свернул поминки, пока они еще не успели перерасти в гулянку.