Ничего не поняла.
Словил благо? Чем он его словил? Сачком?
Взгляд Кари был полон сочувствия к количеству моих мозгов.
Ладно, ладно, примирительно сказала я. Не сачком. А кто такой аидр-мул?
Неважно, буркнул Кари и помрачнел. Ну просто вот взял и спал с лица.
Почему?
Все, короче, отрезал он. Я и так много болтаю.
Ну вот. Своими шуточками я, похоже, отрезала единственный источник информации. Надо срочно возвращать расположение Кари.
И совсем не много. Кари, я же вообще ничего не знаю ни о замке, ни о его жителях. Тут ведь живет кто-нибудь кроме вас двоих?
Живет.
Ну вот. Хотелось бы знать сколько здесь народу, кто они. Также неплохо осветить этапы их жизненного пути, есть ли у них жены и дети
Он издал тихий рык:
Не надо.
Ну как же не надо? Мне ведь придется за два месяца общаться с кем-нибудь, правда?
Он снова остановился. На этот раз взгляд его был исполнен гнева.
Неправда! Не придется! рявкнул он. Короче, если тебе дорога жизнь, запомни, очень хорошо запомни два правила: ни с кем не болтать и никуда из замка не выходить!
Я невольно попятилась.
Совсем-совсем ни с кем?
Совсем! Поняла? Совсем ни с кем, и все, короче!
А с тобой?
Он слегка охолонул и, подумав, великодушно разрешил:
Со мной можно.
А с этим рубероидом вашим?
Называй его досточтимым Руби!
Да что ж он такой раздражительный? Ладно, досточтимый Руби, так досточтимый Руби.
О кей. Значит, с ним тоже можно?
С ним тоже.
Ну вот, а говоришь ни с кем.
Больше ни с кем, ясно? Все, заткнись и топай молча.
Я решила не раздражать Кари без особой нужды, поэтому заткнулась.
Длинный мрачный коридор освещался точно такими же кристаллами, как в люстре из кабинета досточтимого Руби. Они были вделаны прямо в каменные стены и казались чужеродными элементами в этом минималистическом стиле. Похоже, строители замка не заботились ни о величии хозяина, ни о роскоши. Простой каменный пол, простые каменные же стены, и потолок тоже
Ой!
Я, взглянув наверх, снова налетела на Руби.
Коридор кончился. Мы стояли перед высокой дверью.
2. Шикарный зал со странными картинами
«Жизнь блещет красками лишь на контрасте»
Художник-дихромат
За дверью находился большой зал.
Оказывается, я зря упрекала неведомого зодчего в минимализме. Здесь, в зале, присутствовали все атрибуты роскоши. Казалось, в этом и состояла задумка дизайнера после мрачного коридора поразить посетителя вот этим. Я разинула рот от потрясения, как если бы после новогодней снежной вьюги вышла в цветущий летний сад.
Мозаичные пол и потолок из ярких разноцветных полупрозрачных камней; столики на таких гнутых ножках, что, казалось, они присели в глубоком реверансе; на столах лампы с абажурами тончайшего плетения. Кресла большие, с широкими подлокотниками, обитые бархатом кричащих тонов и обшитые золотыми кистями; на стенах шпалеры блестящего шелка.
И огромная люстра, все из тех же сверкающих кристаллов.
Лишь окна такие же минималистичные, как в кабинете досточтимого Руби: простые проемы со вставленными стеклами. Без рам, фрамуг и форточек. Заболеть от переизбытка свежего воздуха обитателям точно не грозит.
Единственное, что выбивалось из шикарного убранства, картины, развешанные на стене против окон. Неизвестный мне живописец был, похоже, слегка подшофе, когда творил. Мазки легли как попало, в произвольном, я бы сказала, порядке. Абстракционизм в чистом виде, хотя, если приглядеться, создавалось впечатления гармонии и целостности. Скажем, вот это полотно похоже на тайфун в разрезе. А другое на роторы, они же вихри в зоне турбулентности. Вихри враждебные, хихикнула я про себя. Каждое полотно выполнено в одном цвете. Я насчитала семь картин коричневую, синюю, зеленую, красную, оранжевую, желтую и фиолетовую. Зачарованная, я с трудом оторвала взгляд от галереи. Картины наверняка имели психоделическую направленность.
Как будущая поломойка, я придирчиво оглядела пол. Грязи как таковой на первый взгляд незаметно. Видимо, зал посещался редко и за семь месяцев не успел изрядно захламиться. Провела пальцем по ближайшему столу ан нет, пыль хоть и тонким слоем, но все-таки лежала на предметах.
Эй!
Кари стоял посреди зала и с недовольной физиономией ждал, когда я прекращу пялиться и догоню его.
Иду, иду, сказала я примирительно.
Подумаешь, зазевалась немного. Я, может, произвожу рекогносцировку рабочего места! Прикидываю, с чего начну уборку, куда передвину кресла, чтобы не мешали
Ничего не трогай! рявкнул Кари. Палец убрала! Быстро!
И чего он так завелся?
Тут пыль, попыталась оправдаться я. На столе! Я ее просто чуть чуть вытерла. И больше ничего не брала!
Не трогай пыль! еще громче гаркнул Кари.
Она у вас особо ценная? я решила пошутить, улыбнулась.
Шутка не удалась.
Да! продолжал мужчина все так же грозно. Особо ценная! И вообще! Ты, короче, еще не приступила к обязанностям! Не беги быстрее мага!
Какого мага? не поняла я.
Любого! Пошли отсюда! Быстро! Я что, того-этого, до ночи должен мотаться?
Что ж, тут я могла ему только посочувствовать.
И тут произошло нечто, чему я не смогла найти объяснения. Помимо воли мой рот открылся, и я произнесла:
Скажи, как погиб твой аидр-мул?
Кари замер на месте. Кровь отхлынула от его щек. Он посмотрел на меня безумным взглядом и едва слышно просипел:
Что?
Я испугалась не меньше его.
Он кашлянул, прочищая горло. Спросил с угрозой:
Что ты сейчас сказала?
Если честно, я и сама не поняла, что на меня нашло. И как это объяснить. Можно, конечно, заявить, мол, произнесла несколько звуков наугад, и они, как на грех, сложились в осмысленную фразу. Но, боюсь, это объяснение не будет выглядеть правдоподобно.
Кари надвигался на меня, большой, черный и очень, очень злой. Вон как физиономия перекосилась. Или влепит затрещину, или за волосы оттаскает. Интересно, за убийство поломойки здесь карают или нет? Вероятнее всего, нет. Они ведь открытым текстом заявили: женщина не человек.
Я нервно сглотнула и сделала пару шагов назад. Налетела на столик, потеряла равновесие, неловко упала на одно колено. Он наклонился надо мной, больно схватил за плечо. Я заглянула в его широко раскрытые глаза, полные ненависти. И мысленно простилась с жизнью.
А ну повтори! зарычал он.
Нет-нет-нет, заголосила я, усиленно мотая головой и изо всех сил пытаясь давить на жалость. Кари прости! Убей, но повторить не проси! Не смогу, не сумею! Я не хотела, правда! Это как будто меня кто-то заставил!
Он резко и шумно вдохнул. Протяжно, медленно выдохнул. С выходом будто вышел весь его гнев. Отпустил плечо, размял кисть. Пристально оглядел комнату, задержал взгляд на «вихрях враждебных». И сделал странное, если не сказать ненормальное.
Посмотрел на картины, внимательно так посмотрел, отдельно на каждую, а потом погрозил им кулаком.
Я машинально поглядела туда же и вскрикнула.
Или мне только показалось, что изображение на синей картине двигается?
Быстро! Уходим! гаркнул Кари.
Пребольно схватил за руку и выволок меня из зала.
Мы опять очутились в коридоре таком же мрачном, как и предыдущий. Кари шел быстро, я едва за ним поспевала. Но даже на бегу умудрилась разглядеть ответвления, идущие то вправо, то влево. Кажется, там даже имелись двери. Но ни одного человека не встретилось.
Наконец мне надоело молчать, и я решилась продолжить расспросы.
Послушай, начала было я, но Кари перебил:
Цыц. Заткнись, ни слова больше. Надо было тебе вообще, того-этого, рот заклеить, но к то ж думал, что эти наглецы
Какие наглецы?
Молчи, я сказал. И вообще, девка, если жизнь тебе дорога, не задерживайся в церемониальной зале надолго.
В какой зале?
В той самой, где мы только что были.
Кари! Погоди! Как ты ее назвал? Я не расслышала, извини.
Никак. Тебе не надо знать. Твое дело грести мусор, и все. Поняла, девка?