А это у тебя улыбочка, как я полагаю, Нандоло вздохнул. Ладно, сдаюсь, с тобой вполне можно иметь дело. За мной! и он устремился по коридору в отдел кадров.
Лотос шагнул было следом, но тут пришёл в движение огромный механизм за стенкой (там находилась котельная) и акустический эффект был ошеломляющим: что-то оглушительно взвыло, а потом протяжно застенало, будто жалуясь. Оба архаика наблюдали, как Лотос присел и опасливо прикрыл руками голову.
В отличие от большинства соплеменников, Нандоло обладал чувством юмора; иногда какое-нибудь досадное обстоятельство о том напоминало. Как сейчас, например. Глядя, как его товарищ фыркает, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, Сантариал только пожал плечами:
Ничего-ничего, сказал он. Я посмотрю, как ты посмеёшься на поверхности.
Лотос Растиплющ был крайне неудобным субъектом для любой системы.
Начать с того, что у него было криминальное прошлое.
Ну, то есть никто не мог точно сказать, чем он занимался первые девять лет своей жизни.
Об этом лучше вообще не упоминать, заявил Нандоло, пробежав глазами новенький и девственно чистый бланк автобиографии. Напиши, дескать, пребывал в животном состоянии психики. Это косяк Системы, а не твой. Может, льготы какие оформят как жертве административного просчёта
Да ничего мне не надо, проворчал Лотос. Главное, моя жизнь изменилась.
А с этого места действительно можно поподробнее, одобрил Нандоло. Все любят хорошие истории, а твоя так просто высший класс. Мне Сантариал говорил, вы наткнулись на кридский патруль в руинах мёртвого города?
Ну, наткнулись
Они были посланы за вами?
Да нет, что им делать больше нечего
Но разве вы не были бандой разбойников и убийц?
Бан да ладно! Стырить два мешка картошки с проезжающей телеги это, по-вашему, бандитизм?!!
Пройдя неплохую стажировку в юридической конторе, Лотос был основательно подкован в этой области. Впрочем, полемизировать с архаиком тоже достаточно непросто, в чём он вскоре убедился.
Они бы не приехали просто так, возразил Нандоло. Уж я-то кридов знаю.
Просто проезжали мимо. Один вёл в поводу коня. Конь отцепился и пришёл на место нашей стоянки
Лотос мысленно вернулся в тот день первый день своей новой жизни. Даже сейчас его воспоминания словно искрились, раскрашивая всё вокруг в солнечные тона. Тому, кто не прозябал столь долго на дне жизни, этого не понять к сожалению. Или к счастью. Даже брань изумлённых рыцарей показалась ему музыкой, а когда один из них приложил его кнутом по спине, решив, что конь был украден хотите, верьте, хотите, нет, боли не было
Просто я сразу понял они заберут меня оттуда, прошептал Лотос. Это было словно озарение
И ты, конечно, сказал им, что не променяешь вольный воздух свободы на паршивые блага чуждой цивилизации как ни в чём ни бывало договорил за него Нандоло.
Лотос, озадаченно моргнув, посмотрел на архаика: тот вертел в руках бланк, словно ему не терпелось запротоколировать услышанное. Вот только Лотосу начинало казаться, что слышит Нандоло не его, а собственные домыслы.
Ну, вряд ли я мог так сказать. Мне было всего девять.
Погоди, не мешай. А потом ты что-то выхватил, кого-то сшиб, куда-то скакнул, но их было больше и ты тогда
Выхватил? недоумённо переспросил Лотос. Потом он фыркнул. Единственное, что я мог но нет, у меня тогда и штанов-то не было!
Ты безнадёжно портишь хорошую историю, недовольно заметил Нандоло. Ну кто в такое поверит!
Это же автобиография, не роман для переростков.
А тебе объяснили, что такое автобиография?
Нет.
Ну и отдай это тем, кто понимает больше твоего!
Отнесу Энстону, вздохнул Лотос. Он юрист, а у юристов богатые фантазии. Заодно и вещи заберу.
Напутствуя Лотоса, Сантариал заверил, что в кухонной жизни нет ничего, с чем не справился бы такой бравый парень. На деле всё оказалось не столь очевидно. На кухне были заняты несколько человек (включая шеф-повара) и двое гигантов, которые таскали туда-сюда таинственные коробки и время от времени двигали разделочные столы, когда противоречивое настроение шефа требовало перемен. Кроме них, в кухонном штате числился один архаик инженерного профиля, не подчинявшийся шеф-повару, а следивший за огромной крошильницей, монстрообразный фасад которой, украшенный подобиями бойниц и башен, мог сделать заикой неподготовленного посетителя. Что касается непосредственных функций, то крошильный агрегат выполнял их из рук вон плохо, просто безобразно, с чем и боролся архаик, посыпавший механизм отборной бранью. В такой нервно-непредсказуемой обстановке ещё один неквалифицированный гигант «на подхвате» был не просто не нужен, а, прямо скажем, нежелателен.
На первых порах все попытки Лотоса «причинить помощь» встречали яростный отпор.
Во имя Творца, ты расколошматишь мне все тарелки! вопил шеф-повар. Ты только погляди на свои лапищи! Они сами что твои плошки!
Гиганты-рабочие, заслушавшись, отвинчивали не ту мойку или переставляли не ту коробку, и тогда шеф-повар принимался орать на них. После чего архаик-инженер заявлял, что у него от шума разболелась голова и не пошли бы они все трудиться в какое-нибудь другое место. В Нижний Ад, например.
Очень скоро Лотос пожалел, что решил перебраться под крылышко высшего эшелона, оставив тихую жизнь в юридической конторе. В отсутствие Сантариала с его неизменной уверенностью и непобедимым обаянием Лотос вновь начал сомневаться в своих силах. Наверно, Сантариал предвидел подобный поворот, потому что на второй день на кухню заглянула Лаванда. В длинном переливчатом платье-халате (как потом узнал Лотос, оно называлось «кимоно») секретарша проскользнула в святая святых шеф-повара и там, заправляя за ухо глянцевый локон своей затейливой причёски, долго и очаровательно улыбалась шефу и что-то убедительно говорила.
Должно быть, шеф-повар не впервые подвергался чарам Лаванды и выработал иммунитет, потому что прошло некоторое время, прежде чем он окончательно сдался и пробурчал:
Ну хорошо, хорошо. Я позволю ему регулировать температуру воды и держать шланг, когда мои помощники будут мыть тарелки.
К концу второй недели Лотос возненавидел все кухни, всех поваров и всю кулинарию в целом, чего раньше за ним не водилось. Правда, ему неожиданно удалось заслужить уважение архаика-инженера: будучи в ярости после очередного объяснения с шеф-поваром на тему «и откуда только такие недотёпы берутся», он походя так пнул крошильницу, что та сразу исправилась и начала работать нормально.
Устав от бесконечных пререканий, Лотос выхватил у помощника ящик с чистой посудой и, невзирая на протестующие возгласы, быстро перетёр её. Правда, для этой цели он умудрился схватить вместо полотенца парадный фартук шефа. Пока тот не пришёл в себя и не взъярился, Лотос буркнул что-то неразборчивое и от греха подальше отправился в местный буфет, куда сотрудники заглядывали в промежутках между основными приёмами пищи.
Сантариал возник рядом в тот самый момент, когда Лотос погрузился в созерцание содержимого витрины.
Ты мне нужен, заявил он безо всяких прелюдий.
«А мне нужна еда», подумал гигант.
Сначала я съем этот кекс, произнёс он.
Хочешь покончить с собой?
Лотос глубоко вздохнул и закрыл глаза. Сантариал был прав, прав тысячу раз. Сейчас не время обеда, и эта засохшая плюшка не насытит его ни на минуту, но что он мог поделать? Перед ним была пища. Со времён голодного детства Лотос ненавидел пустоту в желудке. Стоило появиться малейшим спазмам и он уже был не властен над собой.
Сантариал тоже поглядел на кекс. Сомнение не исчезло с его лица.