Не может быть!
Тут он замечает нас с травкой в руках и изумленно таращится на Ахерна. Но тот уже успел ее откинуть.
Что у вас здесь творится, сержант?
Только что отчитывал этих остолопов, генерал. Занимаюсь конфискацией грязного товара.
Генерал Кендалл как-то странно на него взглянул и говорит:
Там, похоже, рация у Брайнта ожила. Берри, а с тобой у меня позже будет другой разговор.
Мы все бегом к решетке. Тем временем, пока с глухих недр толстой кишки Брайнта все сильнее и сильнее доносились помехи и свист, тот сладко спал себе в позе эмбриона.
Брайнт! позвал его генерал Кендалл, но ответа не последовало. Мать твою, Брайнт, кажется, у нас намечается связь, очнись сейчас же, это приказ!
Он стянул с себя сапог, швырнул им в Брайнта, и угодил тому прямо в бошку. Тут Брайнт приподнялся на локте и камеру заполонил вдруг чей-то зычный голос.
Джекки-два, вызывает база! Как слышно, у вас все в порядке, доложите где вы, прием!
Брайнт второпях подбежал к решетке, нагнулся, и генерал снова заорал ему в задний проход:
База, это Джекки-два, даю приказ отменить операцию «Стерка», как меня слышно?! Отмена операции, мы захвачены в лагерь военнопленных в Плейку, кроме нас здесь еще заключенные, сколько точно, не могу сказать! Нами была получена недостоверная информация, прием!
Да, мы в курсе, что информация недостоверная, прием! раздалось с того конца.
Генерал Кендалл аж дух перевел.
Мы в курсе, что в лагере нет военнопленных, утром мы высылаем самолеты, как слышно, Джекки-два?! Ужасная связь, прием!
Да нет же, ублюдки! схватился за голову генерал. Мать вашу, база, никаких самолетов не высылать, вы нас всех поджарите!
Что вы там жарите? У вас хватает провизии? как слышно, Джекки-два?
Отмена операции, база! Я сказал отмена!! надрывается Кендалл.
Рация тем временем шипела и гудела уже на всю камеру.
Да, операция отменная, что надо, Джекки-два! Разгромим этих сволочей!
На этой странной ноте связь вконец была потеряна, и была закончена словесная баталия Кендалла с базой. Как вы уже поняли, наши переговоры оставляли желать лучшего.
Вот и все, господа, надежды на задницу, брр.. рацию Брайнта не оправдались, эти черти делают вид, что нас не понимают, развел руками Кендалл.
Сколько у нас в запасе времени? спрашивает Ахерн.
Думаю, часа три есть, они захотят застать их врасплох, пораньше.
И что мы будем делать? говорит Соленто.
У меня есть идея, говорит генерал. Почему бы последние три часа жизни нам не провести с умом. Доставайте свою дурь!
Короче, остаток времени наша компания дружно затягивалась косяками, правда я не так весело проводил время. Меня оставили на стреме, глядеть в прорези в двери и высматривать, не идут ли охранники.
Американские истребители прилетели с первыми лучами солнца. Только начало светать, как издалека вдруг донесся непонятный шум.
Летят, протянул Кендалл, туманным взором оглядывая камеру.
Ну, тут мы все переполошились, страшно было не по детски, доложу я вам. Как вдруг произошло кое-что довольно странное. Капитан Хейз, который до этого момента пребывал в каком-то обезумевшем невменяемом состоянии, замер вдруг посреди камеры и подмигнул мне, я немного даже опешил. А затем он рухнул на пол и забился в каком-то припадке, изо рта пошла пена и все дела. Брайнт стал носиться по камере, как сумасшедший, и звать охранников. Видимо Ломатель здесь помимо своих основных функций, также выполнял роль смотрителя, потому что через пару минут звякнули ключи и в двери показалась его раздутая недовольная физиономия.
Слушайте, со стариком совсем беда! орет Брайнт. У него припадок, или что-то, типа того! У вас тут врач имеется, или кто-то похожий?!
А этот громила ни черта походу не понял, что ему объяснял Брайнт, да и не особо то и стремился. Его жирное лицо только растянулось в глупой ухмылке и он подозвал к себе еще одного узкоглазого охранника. И вот они уже вдвоем, посмеиваясь, входят в камеру, и подходят к капитану Хейзу. Ломатель переворачивает ему голову носком ботинка, капитан Хейз уже не двигался, похоже потерял сознание. По крайней мере, нам так казалось. Но в тот же момент, как второй узкоглазый занес ногу, чтоб его пнуть, этот хитрый сукин сын резко подрывается и хватает его за лодыжку. Тот падает, и пока Ломатель пытается своим грецким орехом перемолоть то, что сейчас произошло, у него на спине, словно мартышка, повисает Брайнт, и пытается применить к нему удушающий прием и выглядит это довольно забавно. Мы тем временем за решеткой подбадриваем и поддерживаем ребят, чтоб не оплошали. И пока Ломатель закручивал части тела Брайнта вокруг прутьев решетки, Хейз уже успел расквасить второму охраннику морду, и, сняв с себя майку «Пни меня!», связал ему ей руки.
Эй, задница бабуина, ваша тюрьма скоро на воздух взлетит, а ты все не уймешься! крикнул Хейз Ломателю.
Он попытался стянуть у Ломателя связку ключей, но тот только зашвырнул его на койку, и снова принялся за Брайнта. Но капитан не сдается, снова семенит к нему и прокусывает ему голень до крови. Тот орет, а Ахерн злорадно торжествует.
Правильно, капитан, глаз за глаз! Голень за голень!
Пока Ломатель вопит на чем свет стоит, капитан Хейз таки умудряется стянуть у него ключи.
Эй, Ломатель! орет Соленто. Сюда летят американские истребители, понимаешь, дубина стоеросовая?! Самолеты сбросят сейчас сюда пятьсот килограммов напалма, и из твоей жирной задницы получится превосходный бифштекс!
Здесь Ломатель будто бы уловил некие колебания в словах Соленто, несущих смертельную угрозу, и ломанул на всех парах по коридору, видимо известить своего командира. Однако, тот и сам скоро возник в поле зрения, вопя что-то на их ломанном. Вскоре по коридору несся уже весь тюремный состав, по видимому эти гады пронюхали, что скоро их муравейник подожгут.
Ничего, ребята, главное ключ уже у нас в руках! орет капитан Хейз, ковыряясь в нашей замочной скважине.
Капитан, а вы разве не того? интересуется Ахерн. Не контуженный?
Слышу я и правда дерьмово, сынок, от того и ору так! А что до майки с тупым названием, лопотанием и припадками, так это я цирк разыграл, специально для тюремщиков, чтоб меньше перепадало. Тех, у кого глаза наискось и слюна течет, они особо не донимают!
Вы уж простите, капитан, но вы еще тот хитрожопый сукин сын! заметил сержант.
Спасибо, Ахерн, так и запишешь потом в моей почетной рекомендации!
В общем, пока мы с Бучесом помогали генералу Кендаллу разматывать руки и ноги Брайнта, связанных узлом, остальные освобождали других заключенных. И в то время, как была открыта последняя камера, в небе над нами вдруг раздался оглушительный свист, и мы все ринулись из тюремных казарм наружу. Брайнт не чувствовал своих конечностей, поэтому в этот раз он ехал на горбушке у Бучеса, а сержант Ахерн облокотился об меня. И славно же было видеть в тот момент старого капитана Хейза, ломающего из казарм с оголенным торсом и в ритузах. И смех, и грех, честное слово.
Первое, что мы увидели, когда оказались снаружи, это ярко-оранжевое небо над пальмовыми зарослями, по всей видимости, туда была сброшена первая бомба.
Мне кажется, или этот истребитель нацелился на нас? спрашивает вдруг Бучес.
И правда, вдалеке, над горящими джунглями зависла маленькая черная точка, и со свистом приближалась прямо к нам. Мы разбежались, как стая обезумевших муравьев, кто куда! Соленто с размаху перемахнул через земляной вал и скрылся в овраге, Генерал Кендалл приказал своим трем отпрыскам залечь под старый отъезженный ржавый танк, а я подхватил сержанта Ахерна на руки и ринулся к первому, что бросилось мне в глаза, а именно, к огромной черной бочке, которая валялась неподалеку. Я сперва засунул в нее сержанта, а потом кое-как, сикось-накось, втулился сам. Сержант бранил меня на чем свет стоит.