Ты неподражаем, усмехнулась она зло и закашлялась, хватая воздух.
Я последний раз вжался в нее, пытаясь совладать с неуемным голодом. Плохо, что во время секса я теряю контроль Я вообще с ней терял его постоянно. Но так нельзя. Должен кто-то из нас оставаться в себе, иначе все кончится быстро и плохо.
Я вытянул Славу из душа и поставил на коврик. Пока доставал полотенца, она закрутила мокрые волосы на макушке жест машинальный, привычный, но до боли выдрессированный. Не замечал его раньше. Или не придал значения.
Тебя мама мыла в детстве? накинул ей на плечи полотенце. Грозила волосы обрезать, что ли?
Ведьма глянула на меня растерянно не успела спрятать эмоции за усмешкой.
Всех мамы в детстве мыли, передернула она плечами.
Но только твоя грозилась побрить налысо, утвердительно заявил я. Если что?
Ничего, съежилась она в полотенце, становясь маленькой и уязвимой.
Если что, Слава? раздраженно потребовал, заглядывая ей в глаза. Давай вломи ее. Ты уже все сделала для нее, что могла. Она, видимо, тоже.
Если мешать будут, процедила ведьма, хмурясь. В глаза лезть. Или облеплять после ванной спину и не давать ей меня вытирать. Она терла тогда вместе с волосами.
Смотрю, любила тебя до боли, покачал я головой.
Я сама виновата. Надо было остричь, но я назло ей носила волосы до задницы, чтобы раздражали ее сильнее
Зато чувства она хоть какие-то проявляла, да?
Ты что, лечить меня собрался?
И на ее губах снова расцвела усмешка, обесценивающая ее чувства и эмоции.
Да, я хочу тебе помочь. Ты мне нужна. И я распустил осторожно ее волосы, которые она собрала в пучок, и распределил по спине. Чаю?
Слава тяжело сглотнула, часто дыша, а я посторонился, кивая ей на выход. Но она не двинулась с места:
Можно мне тут уединиться? заморгала часто.
Можно.
Не хотелось оставлять ее одну, но варианта не было. Я вернулся в кухню и занял руки приготовлением новой чашки чая для нее. За окном уже светало, но вряд ли кто-то из нас способен сегодня уснуть.
Слава вскоре вышла из ванной. Волосы расчесаны и распущены, а на коже россыпью расцвели следы от моих зубов и пальцев. Шея, плечи если содрать полотенце, там окажется целая дорожная карта с кульминацией на ягодицах. Ну что поделать Могло быть гораздо хуже.
Меня тебе не оставят, Давид, холодно заявила, усаживаясь на стул. Утром ко мне припрется мать с персоналом для подготовки меня к пышной свадьбе Поэтому, если хочешь еще можем успеть пару раз
Так свадьба сегодня? обернулся я от чайника.
Удивила. Я подхватил чашку и поставил перед ней вместе с кумкватом.
Сахара дай. И чай хочу черный.
Не наглей.
Запомнишь меня тварью легче будет забыть, вздернула ведьма бровь.
Я тебя разочарую мы все с тобой успеем. Поэтому не стоит выполнять пятилетний план по доведению меня до озверения за одну ночь.
Высшим плевать на твое звериное право, даже с каким-то сожалением возразила она. Твоя брачная метка ничего не значит.
А куда ты тогда собиралась сегодня ночью? оперся я локтями на стол перед ней.
Сбежать, конечно, пожала она плечами. На черта мне эта свадьба? Подай варенье, будь добр. Я ходить не могу. Ты зверь, Горький Отодрать меня так перед бракосочетанием!
Вот коза! А я же повелся, что она и правда хотела замуж! Сложно было не подать виду, что меня отпустило, но я расслабленно усмехнулся, отворачиваясь к разделочному столу за банкой.
То есть твоя семейка думает, что ты где-то ночуешь в ожидании счастливого дня? вернулся я и поставил перед ней банку.
Открой, глянула она на меня, посасывая чайную ложку.
Слав, выключай сердцеедку, усмехнулся я зло и крутанул плотную крышку. Во мне уже нечего жрать
Давид, я хочу тебя раздражать, улыбнулась она и запустила ложку в варенье. Может, ты, конечно, привык, что девчонки всегда хотят тебе понравиться
Может. Но ты не хотела. Ты хотела сбежать, как только я закрыл за тобой двери своего кабинета в первую встречу.
Хотела, посерьезнела она и опустила взгляд. Не представляешь, как я жалею, что ты тогда вышел из кабинета раньше, чем я решилась бросить мать одну расхлебывать все
Ты дашь против нее показания, припечатал я.
Нет, мотнула она головой.
Но слабину я почувствовал. Видимо, перспектива ее где-то очень глубоко грела. Но было страшно. Ладно, не все сразу.
А что там за жених?
Тебе не по зубам, отрезала она. Тебе вообще все не по зубам, Горький. Поэтому давай еще пару раз и беги. Потому что за мою попорченную шкурку тебя четвертуют. Я вздернул бровь и усмехнулся. Она правда переживала за меня. Ну что ты ухмыляешься? разозлилась Слава, бросая ложку на стол. Я серьезно! Мой будущий муж глава межведомственной инспекции!
Вот как? оскалился я. Слава, даже не знаю, хорошо или плохо, что ты всю жизнь ходишь по ту сторону закона и не имеешь с ним дел
Ну удиви меня, сложила она руки на груди.
Делать мне нечего больше в четыре утра, нахмурился я. Могу только выдать спойлер ты не денешься от меня никуда.
Она пристально посмотрела мне в глаза и вдруг подалась вперед, понижая голос:
Может, уедем вместе?
Настоящая, прежняя уязвимая и испуганная.
Нет, отрезал я безжалостно.
Гордость?
Привычка встречать трудности лицом к лицу. Не все они настолько непреодолимы, чтобы от них бежать, Слава.
Ведьма растерянно заморгала, выпрямляясь. А я понял, что снова не могу терпеть. И не буду. Я шагнул к ней, сгреб в руки и понес в спальню. Хочу, чтобы и там все пахло сексом с ней. Хочу, чтобы каждый уголок в доме зазвенел от моего вожделения и ее крика.
Я бросил ее в центр кровати и сдернул с нее полотенце, оставляя ее голой и беззащитной. Похудела. Но стала еще соблазнительнее. От мысли, что кто-то ее трахал, срывало с катушек.
Я убить тебя хочу, склонился к ней. За то, что не вернулась. За то, что позволяла пользоваться собой Сколько мужиков у тебя было после меня?
Ты правда хочешь знать? обхватила она меня за шею.
Нет.
И я схватил ее за горло и вцепился зубами в метку, вынуждая ведьму дрогнуть и испуганно задергаться подо мной. Приходилось себе напоминать, что она не планировала попадать снова в мои руки. Что не считала себя принадлежащей мне, а я не успел еще ничего потребовать. Да, ставил метки, но не присваивал. Если признаваться себе до конца, то я надеялся, что меня отпустит. Это страшно, когда женщина так нравится и сводит зверя с ума, вынуждая желать всего. Я рассчитывал насытиться и уж потом решать, что делать с ведьмой.
Но я выучил урок. Придется и ей.
В этот раз я смотрел ей в глаза. Медленно заполнил ее, глядя ей в глаза, и только потом позволил запрокинуть голову и подставить мне шею. Я не спешил больше. Не было необходимости. Будет время объяснить ей, кому она теперь принадлежит и с кем теперь будет спать. Мне нравилось, как ведьма кусает губы, пытаясь сдержать стон, как впивается пальцами в простынь и как дрожат ее ресницы.
Я быстро вынудил ее сдаться. Уселся рядом и, подхватив под бедра, насадил ее на себя. О да! Как же я скучал по ее крику в моей спальне! А обрывки моего имени с ее обезвоженных губ и сжатые колени на плечах лучшее, что со мной здесь происходило! Хотелось помучить Славу, заставить умолять и выпрашивать большего Но я не стал. Как только по ее животу прошла первая дрожь, добавил ласки пальцами, и она сжала ноги сильнее, послушно пульсируя и проливаясь мне на руку. Заканчивать пришлось практически без ее участия. Вымотал я ведьму качественно.
Не могу больше, только и смогла промычать она, когда я выпустил ее бедра.
По коже прошла волна мурашек, и ведьма съежилась, подтягивая колени к груди.
Хочешь чего-нибудь?
Чай там остыл
Я протер лицо и поднялся с кровати:
Замерзла?
Я же не медведь, Горький, тихо язвила Слава.
Пока она допивала чай, я вытащил из шкафа плед. Вид замотанной в кокон ведьмы пустил, наконец, по телу забытое тепло. Кажется, она уснула сразу же, а я забрал чашку с пола, отнес в кухню и перевел взгляд на стол. На губы выползла усмешка. Настоящая Слава была даже лучше той, которой она пыталась казаться год назад.