Не томи! сказала Индира.
Она появилась на входе в гостиницу с флягами и, застыв на месте, слушала рассказ Сэта.
Я сказал: «Альфонсо, у тебя ка́тышек в стволе».
Чего? удивилась Индира.
У Альфа в стволе пистолета был ка́тышек от гребаного джемпера, которой он носил под пиджаком. Не знаю, как я рассмотрел его, парковка была хорошо освещена, но все равно катышек же совсем крохотный! Сэт засмеялся, а потом его лицо застыло. И все!
Да, в пасти своего льва я катышков не рассмотрела, сказала Индира, аккуратно наполнявшая полученные от Карла фляги колодезной водой из ведра. Жаль, что у тебя все так сложилось. Думаю, ты был хорошим человеком.
Это точно, крошка. Я очень изменился, когда вышел из тюрьмы, продолжил Сэт. Нашел себе шикарную подругу, работку подыскал. А надо было бежать из города! Но мозги думать отказывались, я всегда верил в лучшее. Тот день был самым счастливым в моей жизни. Я думал, что после тюрьмы искупил вину и теперь должен быть свободен. Еще там я дал браткам от ворот поворот. Но Альф тип упрямый.
Решив снова приняться за работу, Сэт обернулся к окну, практически освобожденному от досок, в грязном стекле умудрился разглядеть собственное отражение и заговорил с ним:
И на что ты вообще рассчитывал? Че смотришь, тупая мертвая рожа? Хорошо тебе в этом мире? А мне что-то не очень!
Сэт замахнулся кулаком, я приготовился услышать звон битого стекла, но бывший гангстер схватился обеими руками за гвоздодер и принялся яростно дергать доски. Одна за другой они разлетались в стороны, и нашей компании, как и разношерстной толпе беженцев, толпившихся в ожидании первых обозов, приходилось быть начеку и беречь головы.
Подожди-ка, вмешался я. Индира, что ты там про льва говорила? Ты тоже все понимаешь?
Тут, на самом деле, нечего понимать, парни. Я родом из таких мест, где думать или жаловаться было попросту некогда.
В голове не укладывается, тихо говорил Уолт, который так и остался сидеть на капоте рядом с радиоприемником. Никогда не верил во всю эту ахинею про жизнь после смерти. И что мы есть теперь?
Теперь мы ничто, подытожил Сэт, вытирая пот со лба.
Хватит нюни распускать! кричал сверху Макс. Думал, стоит отсидеть срок, и Бог простит все, что ты натворил? А что ты, кстати, натворил?
Грабил, продавал наркотики, да чего только не было. Рад только, что не убил никого.
Что-то я сомневаюсь, глядя на твою рожу.
Да пошел ты, Макс! Бошки сотрясал, но ни один ублюдок не попал с моей подачи в местечко, подобное этому, это я могу гарантировать! Я не киллер! Вор, барыга, да кто угодно, только не убийца.
Это радует, вдруг лицо Макса появилось из-за края крыши. А ну-ка! Давайте наверх! сказал он чуть слышно. Только тихо! Тут есть на что посмотреть!
По очереди мы карабкались на террасу по деревянной лестнице, я забрался предпоследним, пролез под перилами и увидел, как Индира и Сэт, согнувшись, всматриваются в заколоченное окно. Одна доска в нем отсутствовала, она оказалась у меня под ногами на полу террасы, так что я чуть не наступил подошвой кроссовки на длинный, торчавший из нее гвоздь. Я хотел пнуть доску ногой, но Макс остановил меня. Он поднес палец к губам, осторожно поднял доску и положил на один из столиков террасы.
Обалдеть! шептал Сэт, оторвавшись от окна. Я в шоке.
Я в большем шоке от того, что только сейчас поняла Карл сдавал семейке Пурнамы весь второй этаж, пока мы внизу потняки нюхали! в полный голос возмущалась Индира. Сколько же шериф заплатил ему?
Т-с-с-с-с! шипел Макс. Хорошо, что мы вообще нашли где укрыться, дурёха!
Сэт вопросительно взглянул на Индиру, у него был забавный талант передавать эмоции всем своим телом, который больше бы подошел актеру и комику, чем бандиту или истребителю оборотней.
Я давно догадывалась! сказала Индира.
Настал мой черед заглянуть в окно. Старик Карл стоял посреди разгромленного номера, почесывая затылок. Ни один объект мебели в комнате не стоял на положенном месте: ковер, обои и постельное белье оказались изодранными в клочья, а ветхий паркет в углу впитал в себя обширное бурое кровавое пятно. Сэт и Индира продолжали шептаться за моей спиной, напоминая родителей, ругавшихся при спящем ребенке, да только вместо розового младенца был Карл жадный, прожженный смертью старикан с чутьем собаки.
Раз такая умная, скажи, кто из них? тихо говорил Индире Сэт.
Сынок. Поверь мне. Он всегда зашуганный.
Все, кроме только что забравшегося на террасу рядового Уолта, показали ей знак: «тише!»
Можете так не стараться, сказал я.
Дверь на террасу, которую Макс к тому моменту уже почти освободил от досок, принялась скрежетать и ходить ходуном до тех пор, пока разъяренный, багровый от злости Карл не вылетел наружу, а Макс не сказал ему:
Что? Сам же велел тут все облагородить.
А, черт, забыл я про вас. Что ж ты, собака, доски не дергал, когда я наверх поднялся?
Решил передохнуть.
Разнесли мне номер. Только вы никому, понятно!? Я заплачу! Пурнама хотел, чтобы я молчал, чтобы никто не прознал его секрет. Представляешь, какой шум поднимется? Говорил, что как только мясом наестся, так не буянит. Как же!
Сынок? спросила Карла Индира.
Ага.
Так я и знала. Какой уж тут секрет, весь Таун об этом шепчется, тут Индира опомнилась. Но если зажмешь награду, будут шептаться о том, что ты укрываешь у себя оборотней.
Будет тебе всё, стерва, сказал Карл.
Махнув на нас рукой, он облокотился о перила, посмотрел вдаль и продолжил:
А шаман-то не помог, ха-ха-ха! Возил шериф к нему пацана, надо было, чтобы он во время обряда пережил перевоплощение, говорит. Жену с собой потащил, тоже для обряда. И на кой хрен все это надо было? Первую ночь продержали, говорит, парня в шаманском погребе, тот там бесновался, пока размалеванный шут читал свои заклинания и бил в барабаны, как и заморыши из вашей обители. И что толку? Нет от этой заразы спасения.
Много тебе рассказывал Пурнама, подметил Макс.
Эй, Пурнама самый справедливый шериф на моем веку. Мы с ним чего только не пережили. Разные были времена, но мужик он отличный. И я храню его секрет. А теперь вы храните.
Да ради бога, сказала Индира.
Дорога в Таун
Все новые и новые странные люди шли из Странных земель. Другой чудак согласился ехать в сторону Тауна с командой, которую ему так и не удалось переубедить. Я не пошел на восток один. Ночь оборотней поселила во мне неизлечимый страх. Чем остаться одному в мире чокнутых, уж лучше прокатиться в компании слегка поехавших. Индира, как выяснилось, жила в фургоне, в лесу на окраине Тауна. Делила его с еще одной женщиной. Мы, мужики, тоже решили, что не будем жить в Тауне, лучше уж «дикарями» в палатке, которая была в снаряжении Уолта. Будем охотиться и ловить рыбу. К зиме сколотим какое-нибудь подобие хижины, главное подальше от местных. Сэт и вовсе хотел перейти горы, но я уговаривал его подождать до весны и тут же поймал себя на мысли: «Какая, к черту, весна, здесь нельзя задерживаться больше пары-тройки дней! Не вздумай увязать!»
Пока внедорожник Уолта несся на запад, пыльный ветер сделал мою прическу похожей на птичье гнездо. Рядовой вел автомобиль, изо всех сил впишись руками в рулевое колесо. Он слишком внимательно следил за абсолютно ровной, песчано-грунтовой дорогой грязно-желтого цвета. Не зная конца и начала, дорога тянулась в окружении пустыни, просторы которой, словно мох, покрывали бесконечные приземистые кустарники. Группы беженцев из Странных земель остались далеко позади, и дорога была лишена каких-либо препятствий, чтобы оправдать такое пристальное внимание водителя. Уолт боялся повернуться, словно взгляд Индиры мог обратить его в камень или соляной столб. Впервые за долгое время, вдалеке показались первые постройки: домики песчаного цвета, словно грибы росшие на коричнево-красной земле у подножия исполинских скалистых громадин. Переднее пассажирское сидение занял Макс, а я, Сэт и Индира с трудом умещались на заднем кресле, по сути являвшемся твердой, тесной скамейкой.