Индира старалась вырваться изо всех сил, но Уолт так сильно сжал ее запястье, что девушка скорчилась от боли и опустилась на четвереньки. Полотенце упало с ее головы, влажные, волнистые, рыжие локоны коснулись своими кончиками грязного пола.
А изнасилование во сне не отвратительно? спросил Уолта бывалый Карл, уверенно сжимавший цевье своего ружья.
Стало заметно, как лицо Уолта стало наливаться кровью, глаза округлялись, и я могу поклясться, что видел, как увеличивались его клыки, а кожа покрывалась шерстью. Уолт скалил зубы в бесноватой улыбке. Он отпустил руку Индиры, но схватил ее за волосы и потянул к себе. Вскрикнув от боли, Индира стала живым щитом для обезумевшего вояки, руки Карла напряглись невероятно сильно, сжимаемое ими ружье должно было вот-вот выстрелить Тела Индиры и Уолта теперь тесно соприкасались, Сэт вытянулся, словно струна, но рядовой вдруг произнес: «Живая. Настоящая! Он отпустил Индиру и, словно подкошенный, упал на колени. Тело рядового тряслось, сквозь него словно пропускали электрический ток, Карл убрал оружие, а из груди Уолта вырвался вопль отчаяния. Одна за другой, слезы падали на земляной пол, вытекая между пальцев рядового, струясь по его шее и подбородку.
Уолт не оказывал сопротивления, когда Сэт за шиворот вытащил его вон из гостиницы, но на крыльце нога бармена провалилась в злосчастную дыру. Рядовой Уолт скатился с крыльца. Пока Сэт старался высвободиться, Уолт даже не стал подниматься с земли и остался сидеть с подогнутыми ногами. Взгляд рядового был совершенно безжизненным. Из гостиницы медленно вышла Индира.
Постой, друг, я все понимаю, обратилась она к Сэту, но видишь, он раскаивается!
Да что ты такое городишь, Индира? недоумевал Сэт, вытаскивая занозы из исцарапанной икры. А если бы он вдруг не передумал? Если бы нас там не было?
Вы и так ничего не сделали! усмехнулась Индира. Конечно, легко колошматить парня, когда тот уже не опаснее мешка картошки.
Очередная, еще не познавшая гнев Карла компания мигрантов из Странных земель, устроивших себе привал у колодца, с интересом наблюдала за представлением. На крыльце прохлаждались мужчины в тюрбанах и какой-то ковбой в видавшей виды шляпе с открытой, обтянутой коровьей кожей флягой в руке. Этот лихой парень нахваливал иноземцам самодельный виски, пока Сэт не выволок Уолта за шиворот на всеобщее обозрение.
Да я уже собирался броситься на него!
Индира кивала, собрав губы бантиком, а пьяный ковбой сказал:
Да! Как же!
Сэт отказался от оправданий, как и от избиения Уолта.
Делайте с ним, что хотите, сказал он нам с Максом.
Смерть Сэта
Она не может быть мертвой! говорил Уолт чуть позже.
Многократно извинившись за свое поведение, он даже нарвал где-то для Индиры букет диких цветов. Карл сбацал для нашей четверки в здоровой сковороде яичницу из двенадцати яиц с бобами, кукурузой и соленым мясом, которую все заточили вместе с сухо-сырым хлебом. После обеда Макс с Сэтом принялись отдирать доски от оконных проемов, а я снова заделался проповедником и, сидя на бочке, объяснял Уолту, что к чему было в той странной реальности. Макс работал на втором этаже, а все еще хмельной от виски Сэт снизу.
Немногим ранее ковбой в поношенной шляпе задирал Сэта, специально усевшись рядом с ним за барной стойкой. Есть такая категория пьяниц не выносят вертикального положения. Если не срубил спирт, это сделает чей-то кулак. В итоге ковбой оказался на земляном полу, схлопотав от Сэта крепкий удар в челюсть. Карл устало вздохнул.
Не наклоняйся за ружьем, старый! сказал Сэт, придвинув ближе к Карлу стакан с недопитой водой. Пожалей поясницу. Я сваливаю и никогда больше не вернусь. Говорят, что счастье не за горами, но мое точно там.
Ружье? удивился Карл. Этот парень ходячее пособие по тому, как выхватить по морде, ему не помешает проспаться. А тебе снять напряжение.
Карл разбавил воду Сэта хорошей порцией виски.
У меня же нет денег!
Тебе одному не выжить в этих краях. А тем более в горах. Странные у тебя спутники, но с транспортом. Держись их. Помогите мне отодрать доски от окон и дверей, а я вас накормлю, накидаю в машину провианта и снаряжу в дорогу двумя литрами такого пойла. Дерьмо отменное, да что говорить, попробуй!
Когда я прикоснулся к Индире, я почувствовал, как жизнь буквально пульсирует в ней! спорил со мной рядовой Уолт.
В очередной раз проверяя громоздкий радиопередатчик из дерева и металла, он поставил его на капот внедорожника и, крутя ручки, слушал шуршание и лязг в наушниках. Уолт опять собирался передать шифровку, но я спрыгнул с бочки и сорвал наушники с бритой головы рядового.
Уолт! Нет тут никакого радио! Ты хоть одну передачу поймал?
Вообще-то поймал! Переговоры каких-то «чистильщиков» из Тауна, будь он неладен.
Уолт, ты получил хоть один ответ от своих? Поймал хотя бы одну французскую, британскую или немецкую радиопередачу? Почему здесь, в конце концов, осень, а не лето, как было при Дюнкерке? спросил я.
Да знаю, я, Айро, знаю, что я не во Франции, а чёрт знает где! Отвяжись от меня! Что хочу, то и делаю со своим радио! Это мое радио!
Уолт, это место симуляция реальности. Индира живая, как и все мы, потому что наш дух бессмертен. Но материя, все вокруг это иллюзия! Прототип реальности! Поверь мне, я уже давно путешествую по таким местам, здесь все иначе, не так, как мы привыкли. В то же время здесь ты больше, чем просто кусок мяса, поверь мне, ты не должен жить, как мясо! Главное пробудить внутри себя энергию. Механика подобных миров такова, что, сделав это, ты сможешь испытать неописуемые, удивительные вещи, которые тебе при жизни даже не снились.
Довольно! раздался сверху голос Макса, работавшего на открытой террасе, на втором этаже. Я не ученый, не мыслитель и не проповедник. Я понятия не имею, что нам делать и кто вы такие, но я просто мертвый человек. И не надо трахать мне мозги своей философией, Айро. Я хочу просто спокойно отдирать ебучие доски, а потом выпить виски, можешь мне предоставить такую возможность? Я уже умер, зачем мне нравоучения?
Я тоже умер, добавил Сэт, с силой надавив на гвоздодер. Край толстой доски поддался, медленно, с хрустом и стоном она отошла от стены, после чего Сэт оторвал доску крепкой, жилистой рукой в хлопковой перчатке.
Я не помню самого момента, я не чувствовал боли и не видел белого коридора, но помню, когда все прервалось.
Война? спросил Уолт.
Да, продолжил Сэт, в нашем городке война шла, сколько я себя помню. Рядом с домом у меня был парк. Днем парк, а ночью джунгли, полные опасного зверья. С виду люди, а внутри те же оборотни, жестокие и жадные, а плюс к тому еще и бухие да вмазанные. Но в тот вечер мне было плевать на весь мир, я возвращался со свидания, порхал, как бабочка, но жалить, как пчела, сложно, когда тебе в лоб тычут «береттой». Это как мутный и несвязный сон, в который мне до конца не хотелось верить. Я прошел мимо парковочной будки, посмотрелся в ее стекло оно было тонированным и блестело, как зеркало. Сложно поверить, что это была моя настоящая жизнь. Воспоминания прерываются рядом с парковочной будкой, где я увидел знакомое авто «мерседес» Альфонсо. Это был местный авторитет и мой прежний босс, от которого очень сложно было уволиться. Альф вышел даже из машины, представляете? Он сказал, что я снова работаю на него, что я ему должен. Слыхали? После свидания и офигенного секса, после первого нормального дня в жизни, я должен был только послать его на хер. Так и сделал. Я ушел из банды и впервые в жизни чувствовал себя свободным. Альф направил на меня пушку и спросил: «Ты уверен?» В такой момент начинаешь мыслить иначе. Не знаю, сколько я молчал. Знаете, какие у меня были последние слова? Ха-ха. О, да!