Глава восьмая
Парк Александра-роуд
Эди стояла возле сушилки для посуды на кухне, желая, чтобы папа побыстрее закончил отскребать кастрюлю из-под спагетти. Он целую вечность наполнял раковину мыльной водой и скрёб стенки кастрюли проволочной мочалкой.
Ты не можешь побыстрее? спросила Эди, скручивая мокрое полотенце в узел.
А что за спешка такая? отозвался папа.
Откуда ему было знать, что крошечное летающее существо ждёт Эди наверху, в её комнате? Импи согласилась спрятаться под кроватью у Эди, пока та ужинает. Взамен Эди пообещала, что они совершат рейд на кухню, как только папа ляжет спать. Она оставила Импи воды и насыпала в подставку для яиц воздушного риса, однако не собиралась задерживаться так надолго.
Наконец папа стянул с рук резиновые перчатки, в которых мыл посуду.
Теперь пора позвонить маме.
Н-но мне нужно делать домашнее задание!
У тебя каникулы, Эди. Что на тебя нашло? Ты всегда так ждала этих звонков!
Он открыл ноутбук и щёлкнул по значку скайпа.
Прошло два дня с тех пор, как мама улетела в Финляндию, чтобы присмотреть за бабушкой Агатой. Бабушке Агате было восемьдесят лет, и она жила вполне самостоятельно, но пару дней назад она упала на кухне и теперь нуждалась в помощи.
Ноутбук пискнул, и на зернистом голубом экране внезапно возникло лицо мамы. Вид у неё был усталый, волосы были небрежно заправлены за уши. Эди помахала рукой.
Как там бабушка Агата?
Сегодня был хороший день, ответила мама. Она ненадолго встала с постели и сидела у окна в своём кресле. Мы слышали, как над нами трубят перелётные гуси, покидая озеро.
А-арк! А-арк! по-гусиному протрубил папа, размахивая посудным полотенцем за спиной у Эди. Эди и мама засмеялись.
А как твои дела, Эди? Что-нибудь интересное случилось?
Эди с усилием сглотнула. Ей хотелось выложить маме всё и сразу о том, как она нашла шкатулку с крошечными флитами, как трепетали крылья Импи, словно крылышки колибри, как пропали флюма и орешек с младенцем но она не могла рассказывать об этом. Ей почти пришлось прикусить собственный язык, чтобы удержаться.
Я помогала папе в офисе, сказала она вместо этого. И занесла в каталог сорок девять забытых зонтиков.
Ничего себе! произнесла мама. Впечатляет.
Поведав ей про будильник-кролика с шевелящимися ушами (и тщательно избегая любых упоминаний о Наз и Линни), Эди передала ноутбук папе.
Скоро увидимся, пообещала мама.
Пару минут Эди сидела рядом с папой, пока он разговаривал с мамой. Эди думала про окно в домике бабушки Агаты, выкрашенном в ржаво-коричневый цвет и стоящем у самого озера, про гусей, которые вытягивают длинные шеи, взлетая. Потом она снова вспомнила про Импи и уже не могла думать о чём-то другом; она взбежала по лестнице наверх, шепнув папе, что идёт к себе в комнату.
Когда Эди заглянула под свою кровать, её охватило облегчение. Импи сидела в подставке для яиц, и вид у неё был скучающий. Она перелетела на прикроватный столик Эди и упёрла одну руку в бок.
Тебя не было целую вечность.
Я помогала мыть посуду.
Что насчёт моего списка? спросила Импи.
Пойдём, как только папа уснёт.
Эди включила прикроватную лампу, и теперь Импи стояла в круге света. Они смотрели друг на друга. Эди видела, как подрагивает грудная клетка Импи, когда сердечко размером с хлебную крошку гнало кровь по сосудам крошечного тела. Одежда, сшитая из конфетных обёрток, блестела в лучах лампы.
Она прошита тонкой проволокой, чтобы выдерживать столкновения с насекомыми и градинами, гордо сказала Импи и указала на крошечные буквы «Ф7», вышитые на груди.
А что это означает? спросила Эди.
Фуражировка, то есть собирательство. Седьмой уровень, самый высший. Я умею читать карту подземки и разыскивать там полезные вещи.
Какие, например?
Ну-у деревянные палочки от леденцов и мороженого, чтобы отделывать наши дома, жевательную резинку для того, чтобы скреплять вещи между собой, остатки корочки от сэндвичей, чтобы делать тосты
У Эди было множество вопросов, но она решила, что не следует задавать их все сразу. Импи, с другой стороны, жаждала исследовать новое окружение. Она взлетела и на несколько секунд зависла в воздухе, её крошечные прозрачные крылышки с паутинкой прожилок быстро-быстро трепетали. Потом она облетела комнату, рассматривая вещи Эди, и задержалась возле фотографии, на которой два человека стояли на берегу, улыбаясь и держа за руки маленького ребёнка. Ветер развевал волосы женщины, отбрасывая их назад.
Это мама и папа со мной, когда я была маленькая, пояснила Эди.
А где сейчас твоя флюма? спросила Импи.
Она на несколько дней уехала в Финляндию, чтобы присмотреть за моей бабушкой. Мама выросла там и не очень любит зиму в Лондоне. Говорит, слишком много туманов и сырости и слишком мало снега. Она скучает по холоду. По настоящему холоду. Она всегда посмеивалась над тем, что папина фамилия Уинтер, то есть «зима».
Импи пролетела мимо светодиодной гирлянды, свисающей с гардероба Эди, и заглянула сквозь стекло в аквариум, где плавали две гуппи. Они метнулись прочь от стекла и с любопытством стали рассматривать Импи из-за клубка водорослей. Потом она подлетела к окну и уставилась на улицу. Значит, рыбы видят флитов.
Эди подошла и остановилась рядом с ней. Она смотрела в это окно бессчётное количество раз на аккуратный ряд домов с садиками размером с почтовую марку, на криво выстроившиеся в шеренгу мусорные урны. Вся эта сцена была залита оранжевым светом уличных фонарей, а вдали слышался грохот и перестук колёс длинного грузового поезда он направлялся через Лондон к порту на восточном побережье.
Так они стояли некоторое время, прислушиваясь, пока телевизор на первом этаже не смолк, а шум воды в ванной возвестил о том, что папа чистит зубы перед сном. Наконец Эди услышала, как в соседней комнате щёлкнул выключатель.
Наступило время для полуночного рейда.
Глава девятая
Парк Александра-роуд
Сахарная посыпка, заказывала Импи. И побольше воздушного риса.
Эди босиком шлёпала туда-сюда по холодному полу кухни, выложенному плиткой, разыскивая продукты из списка Импи. Она нашла банку цветного сахара, стоящую в дальней части кухонного шкафчика, а пакет с рисовыми хлопьями уже стоял на столе.
Подсолнечные семечки и изюм, продолжила Импи. И немного винограда без веточек.
Виноград доставил немало хлопот, но список всё никак не заканчивался: шоколадная паста, три диетических печеньки, треугольник сыра и некоторое количество мармелада. Импи указала на сетку с грецкими орехами, стоящую на холодильнике.
Можно взять один для Спекла? Вроде как «утешительный орех», чтобы напоминал ему наш орешек. Спекл больше всех о нём заботился.
Эди выбрала маленький грецкий орех овальной формы и нашла картонку из-под яиц из этой картонки получился идеальный контейнер для зёрен и изюма. Она выскребла немного шоколадной пасты в крышечку от бутылки и наполнила водой банку из-под варенья. Потом спрятала всё это в свою спортивную сумку и оставила у входной двери. Вскоре после полуночи Эди прошлёпала по лестнице обратно наверх, принеся в свою комнату вторую картонку из-под яиц. Одну ячейку она наполнила ватой и поставила на свой стол.
Вот здесь ты можешь спать.
Импи с жужжанием зависла в воздухе, прямо перед лицом у Эди.
Ты когда-нибудь спишь, Импи?
Не очень много, ответила та. Флюма говорит, что у меня слишком много энергии. Она приземлилась на стол и потыкала рукой в ватный «матрас».
Зачем тебе нужно, чтобы я за тобой присматривала? спросила Эди.
Импи сложила руки на груди.
Мы должны найти флюму, и я думаю, что Джот не справится в одиночку. Он смелый, но смелый по-глупому. Из-за этого он часто бросается навстречу опасности, не подумав.