Не беда, что под ногами хлюпают лужи, а в монастыре повсеместно разгуливают сквозняки. Главное это служение Владыке нашему, и всё, что монаху нужно это лишь только молиться!
После смерти отца Афанасия его место занял отец Ираклий. И с приходом нового настоятеля дела в монастыре заметно пошли на лад.
Первое, что сделал отец Ираклий это устроил в монастыре капитальный ремонт. Переложили паркет, поклали новую крышу, заменили трубы и провели, наконец, долгожданную канализацию.
А как облагородили монашьи кельи! Не в каждой квартире имеется такая цивильная обстановка!
Молиться Создателю оно, разумеется, хорошо. Но жить в хороших условиях оно ведь тоже приятно!
И монахи отца Ираклия зауважали.
А откуда же он взял на это деньги? осведомился я.
Да меня, вот, тоже интересует этот вопрос, развёл руками Семён. Ходили разговоры, что «бабки» пожертвовал его брат. Но правда это или нет не знаю.
Другие изменения, последовавшие с приходом нового настоятеля, касались уже степени открытости монастыря.
Если при отце Афанасии в монастырь принимали отнюдь не всех, отец Афанасий умел заглядывать в душу, и если он видел в ней какую-то червоточину, то без стеснения давал её обладателю «от ворот поворот», то при отце Ираклии ворота обители открылись практически для любого. Новый настоятель объяснял это тем, что в монастыре не хватает рабочих рук.
Рабочие руки монастырю, конечно, нужны! веско вскинул палец Семён. Но зачем, вот, ему нужны матёрые уголовники? добавил он, усмехнувшись и понизив голос.
Когда отец Ираклий принял в обитель несколько освободившихся только что заключённых, Радик нутром почувствовал, что сделано это было неслучайно и неспроста.
Он за ними понаблюдал, после чего уяснил, что вся эта компания вершит какую-то незаконную контрабанду хотя, какая контрабанда может называться законной! Что руководит этой контрабандой настоятель монастыря. И что монастырь для них это перевалочный пункт.
Ты представляешь, какое в нём вспыхнуло негодование? воскликнул Семён. Ведь это возмутительное, неслыханное кощунство, заниматься преступным деянием под прикрытием святой обители!
Он обратился в полицию? обеспокоился я.
Какую ещё полицию? выставил глаза Семён. Ты что, не знаешь нашей полиции? Я не удивлюсь, если она окажется в доле!..
Снаружи послышался стук колёс и цокот лошадиных копыт. Я непроизвольно повернул голову в окне промелькнула какая-то запряжённая лошадью телега.
Митрич куда-то поехал, кивнув на окно, заметил Семён. Это наш бывший колхозный конюх. Во, энергия! И не скажешь, что ему уже восьмой десяток!
Мы снова опустошили рюмки, и Семён вернулся к своей прежней теме.
Радик мне говорил, тихо произнёс он, что он хочет передать с тобой на Петровку своё письмо. Именно передать из рук в руки, ибо отправлять его отсюда почтой опасно. А ещё он мне говорил, что к твоему приезду соберёт подтверждающие его подозрения факты. И вот я очень боюсь, Семён перешёл на шёпот, что его за этим занятием и засекли.
У меня по спине поползли мурашки. Воцарилась напряжённая тишина.
Я вот что мыслю, гася сигарету, сказал Семён. Чтобы понять, что произошло, нужно понаблюдать за монастырём изнутри. Мне туда соваться, ясное дело, нельзя. Меня там прекрасно знают. Ведь я шурин Радика. Ну а вот ты это прекрасная кандидатура. Ведь тебя здесь никто не знает. Так почему бы тебе не поступить в монастырь?..
От Семёна я выходил в тревожной задумчивости. Я был настолько погружён в свои мысли, что едва не угодил под копыта мчавшейся мне навстречу лошади. Это была та самая повозка, которую я ранее видел из окна.
Тпру-у-у!.. Ну ты что, ёшкин кот? обрушился на меня сидевший в телеге сухонький старичок в старомодной широкой фуражке и очень маленьким острым носом. Прямо, вон, под кобылу лезешь! Перебрал, что ли, лишку? А мне, что, потом за тебя отвечать?
Извините, пожалуйста, попросил его я. Похоже, действительно перебрал. Иду, вот, и совершенно ничего не замечаю.
Ладно, сделаем скидку, что ты не местный, помягчел старичок. Табачком-то не угостишь?
Честное слово, бы угостил, улыбнулся я. Но вот так получилось, что не курящий!..
Глава седьмая
Есть такое понятие «вымирающая деревня».
Можно ли было назвать посёлок Мустамятса вымирающим? Пройдя по его главной улице, а всего их в нём было две, я пришёл к выводу, что, скорей всего, можно.
Да, посёлок, хотя и скромно, но жил. В нём работали и почта, и магазин, и школа, и сельсовет. Но слишком уж много было в нём бесхозных домов! Так что движение к его вымиранию прослеживалось невооружённым глазом.
Миновав Мустамятсу, чтобы пройти его от края до края, требовалось всего каких-то тридцать с небольшим минут, и пройдя примыкавший к нему заснеженный луг с покосившимися, сделанными из дерева, футбольными воротами, я оглянулся на оставшиеся позади четыре ряда деревянных домов, последних в посёлке было примерно с сотню, и вдохнул в себя головокружительный аромат расстилавшегося передо мной и казавшегося издали непроходимым леса.
Я медленно шёл вперёд и невольно отмечал про себя его одновременно манящую и пугающую величественность. Но я не любовался этой его величественностью. Я всего лишь только её отмечал.
В другое время я, может быть, и наслаждался бы этой его изумительно чистой и по-настоящему первозданной красотой. Но посудите сами, разве можно погрузиться в поэзию, когда тебя переполняет граничащее с паникой беспокойство?
Мохнатые ветви могучих, казавшихся вековыми, сосен нависали над изгибающейся плавными волнами и укатанной в две глубокие колеи, постепенно сужающейся просекой. Это была единственная дорога, соединявшая оставленный мной посёлок с находившимся впереди, где-то за лесом, монастырём. Дорога смотрелась вполне ухоженной, а это означало, что ею здесь пользовались довольно часто.
Ни шагу без согласования со мной! инструктировал меня накануне Семён. Твоя задача пока лишь только слушать, да наблюдать. А на втором этапе мы будем действовать уже сообразно выясненной тобой обстановке. Понты корявые не колоти и вертухая из себя не строй, строго-настрого наказал мне он. И хорошенько запомни, что обитель здесь в заморозке, и что места здесь очень и очень глухие.
При всей своей имевшейся у меня тогда к нему неприязни, я должен признать, что мой шурин оказался довольно-таки неплохим стратегом.
Прошу обратить внимание, не тактиком, а именно стратегом!
Обсуждение рациональных вещей помогло мне справиться с нарастающей мало-помалу паникой. Семён разложил мне всё буквально по полочкам. Он разобрал передо мной всё буквально по мелочам.
Ты должен выставляться как кило маргарина ну, в смысле, погружённым в апатию тюфяком, разъяснил мне он. Скажи настоятелю, что ты полностью спился, что ты перестал чувствовать смысл своей жизни. Мне кажется, ты сможешь это сыграть.
Конечно, горько усмехнулся я. Ведь это играть самого себя.
Семён смущённо кашлянул.
Ну, можешь думать так, если хочешь Смотри, что приносят. Смотри, что уносят, продолжил свои наставления он. Работу выполняй через силу, без какого-либо энтузиазма. Не вступай ни с кем ни в какие переговоры. Понаблюдай, что происходит там по ночам! вскинул указательный палец он. И ходи, всегда опустив глаза. Короче, паси ёжиков и не бибикай
Из разговоров с Ксенией я уже знал, что в посёлке этот лес называют Ведьминым. И по мере своего продвижения вглубь, я стал постепенно осознавать, почему.
Где-то примерно на середине пути я словно бы оказался в аномальной зоне. Это был протяжённый, устланный какой-то маслянистой чёрной землёй, участок, который как будто перенёсся сюда из другой реальности.