Негромкий щелчок щеколды, порывистый скрип калитки.
Хозяева, к вам можно? раздался чей-то хриплый и грубый голос после символического стука в дверь.
Я в недоумении напрягся. Неужели это был голос Радика?
Сквозь портьеры в комнату просунулась продолговатая давно не стриженая голова. Но она тут же скрылась, едва из прихожей раздался рассерженный возглас Ксении:
Ну куда ты пошёл обутым?!
Это был однозначно не Радик, и я вопросительно посмотрел на Артёма.
Артём недовольно нахмурился.
Это дядя Сеня, пояснил он. Мамин брат. Он раньше сидел в тюрьме.
Когда разувшийся «дядя Сеня» вошёл в гостиную, в мои ноздри ударило удушливым перегаром.
Узкий покатый лоб, скошенный подбородок, колючие близкопосаженные глаза.
Мне он, помнится, сразу тогда не понравился. Черты его лица расположения к себе не внушали.
«Дядя Сеня» вытащил из-под свитера прозрачную поллитровку, очевидно, это был самогон, поставил её на стол и после этого подошёл ко мне.
Ну, будем знакомы! воскликнул, протягивая мне руку, он. Семён.
И мы обменялись крепким рукопожатием. Ладонь у него была задубевшая, тяжёлая.
Семён обшарил глазами углы и вопросительно развёл руками.
А где же наш святой отец?
Пока ещё не пришёл, проворчала Ксения.
Она зашла в гостиную вслед за братом и открыла форточку.
Ну, что же это он так? Помешался на своих молитвах, прямо как белка на орехах! укоризненно всплеснул руками Семён и, заметив, как помрачнела его сестра, ободряюще потрепал её по плечу: Ну, не сердись, не сердись. Это же я так, шучу.
После этого его внимание переключилось на Артёма.
О-па! А что это у тебя тут такое? подсел к нему он. Ба! Да это же, по всей видимости, компьютер!
Компьютер, компьютер, меняя позу, отстранился от него племянник.
Да с такими «понтами» ты определённо первый пацан на деревне! заливисто хохотнул Семён. Тебе, наверное, его дедушка подарил?
Артём отмахнулся от него, как от назойливой мухи:
Дедушка, дедушка
Мы посидели ещё с полчаса, пытались о чём-то поговорить, но разговор у нас упорно не клеился. Радика всё не было и не было, и Семён, наконец, засобирался домой.
Ладно, я наверное пойду, встал с кресла он. Уже за полночь, время позднее Да не волнуйся ты! наклонился он к Ксении. Ничего с твоим суженым не случилось! Ну, может попал на ночную молитву. Или, там, немножечко приболел
Когда Ксения, проводив брата, вернулась в гостиную, на ней буквально не было лица. У меня у самого на душе скребли кошки, но от её расстроенного вида мне стало как-то совсем уж не по себе.
Давайте-ка лучше ложиться спать, предложила Ксения. Евгений Николаевич, пойдёмте, я покажу вашу комнату. Ну, а назавтра узнаем, что у него там случилось. Как говорится, утро вечера мудреней!..
Зарывшись в свеженакрахмаленную постель, я стал задумчиво смотреть в окно.
«Да придёт он, придёт!», старательно внушал себе я.
Но на душе у меня было всё-таки не спокойно
Глава пятая
Снаружи вовсю лил дождь. Его мокрые пальцы реактивными струями яростно барабанили по оконным стёклам. Часы показывали девять утра.
Я поднялся с кровати и, позёвывая, подошёл к окну. За окном было хмуро. Сверкнувшую в небе серебристую молнию с небольшим запозданием догнал протяжный раскат оглушительного, пушечного грома.
Я натянул трико, взял висевшее на спинке кровати белоснежное махровое полотенце и, стараясь не шуметь, полагая, что хозяева ещё спят, почти что на цыпочках вышел в коридор.
Но хозяева уже не спали.
Дверь гостиной была открыта, и я увидел сидевшего на диване и уткнувшегося в планшет Артёма. Мы отсалютовали друг другу: «Привет!».
Папа не приходил? спросил его я.
Нет. Мама рано утром ушла к нему в монастырь.
И это в такую погоду? подивился я.
Когда она уходила, такого дождя ещё не было.
Артём соскочил с дивана и отложил планшет в сторону.
Иди, умывайся. Сейчас будем завтракать.
Я зашёл в ванную, включил газовую колонку и подставил ладони под быстро нагревающуюся струю.
«А ведь хорошую жену нашёл себе Радик! подумалось мне. Сразу видно, что это надёжная спутница, а не какая-то там стервозная и кокетливая пустышка».
Умывшись, я прошёл на кухню и застал там умопомрачительную картину. Артём самостоятельно изготавливал бутерброды! Он намазывал сливочное масло на хлеб и накладывал на него сверху сыр.
Садись, пригласил меня к столу он, погасил газовую горелку и взял с плиты исходящий горячим паром чайник.
Осторожно! подскочил к нему я и выхватил чайник у него из рук, за что тут же был удостоен недоумённым взглядом своего внука. Что ты, мол, дедушка? Ты думаешь, я с чайником обращаться не умею?
За завтраком у нас с ним состоялся оживлённый разговор.
А ты умеешь ещё что-нибудь готовить? спросил его я.
Да, с гордостью кивнул Артём. Я умею тушить картошку, варить пельмени и жарить яичницу.
Какой молодец! похвалил его я. Тебя этому научила мама?
Не только мама, но и папа тоже. Только, вот, он редко у нас бывает, вздохнул Артём.
А почему?
А потому, что он служит в монастыре, и его отпускают только на выходной.
Я краем глаза поглядывал на своего внука и не переставал поражаться его сходству с отцом. Те же интонации, тот же голос, те же манеры, та же жестикуляция! И я вдруг поймал себя на ощущении, что напротив меня сидит маленький Радик!
А что вы делаете с папой, когда он приходит?
Работаем по хозяйству, смотрим телевизор, читаем книжки, играем в футбол. И далее Артём выдал то, что заставило меня поперхнуться и покраснеть: А по ночам они с мамой сексом занимаются.
Да, вот такие они, современные дети!
А где работает твоя мама? поинтересовался я.
В сельсовете! со значением произнёс Артём.
А с кем ты проводишь время, когда она на работе?
Раньше с тётей Олей, нашей соседкой. Но теперь я уже к ней не хожу. Я уже взрослый, и теперь я всегда бываю здесь.
А вот дядя Сеня, который вчера приходил? Он к вам часто приходит в гости?
Да нет, не часто. Он хоть и наш родственник, но мама его не любит.
Мне показалось, что ты тоже его не любишь.
Артём сморщил нос.
Дядя Сеня он злой. И ещё он сидел в тюрьме
Ксения появилась после полудня. Она была насквозь промокшая, хмурая и подавленная.
Едва войдя в дом, она обессилено опустилась на стоявшую в прихожей скамейку.
Из гостиной выскочил Артём.
Мама, удивлённо воскликнул он, а где папа?
Ксения молча привлекла его к себе. Прижав сына к груди, она задумчиво уставилась в какую-то точку перед собой. Её взгляд наполнился какой-то смешанной с обречённостью тревогой.
Ксения, что случилось? спросил её я. Что вам сказали в монастыре?
Он ушёл вчера сразу же после вечерней молитвы, глухо сообщила она. Но сюда он не приходил, и в монастырь он обратно не возвращался.
Моё волнение, осадок которого сохранялся ещё со вчерашнего вечера, переросло в ощущение надвигающейся катастрофы.
Подождите, давайте пока не будем поддаваться панике, словно схватился за соломинку я. Давайте попробуем мыслить логически. И начнём мы со следующего: куда он, кроме как сюда, мог пойти ещё после монастыря?
Никуда, твёрдо сказала Ксения.
А вы в этом уверены?
Уверена.
А кого он здесь ещё знает?
Да практически никого.
А с кем он ещё здесь общается?
Да ни с кем!.. Ну, если только, бывает, с Семёном.
И тут у меня зашевелилась неприятная мысль: а может Радик просто не хочет встречаться со мной? Пригласил, вот, поддавшись какому-то импульсивному порыву, ну а после остыл и, что называется, «протрезвел».
Вслух я этого, конечно, не произнёс. Но эта мысль засела во мне очень острой занозой
Послышался знакомый символический стук, и сквозь портьеры просунулась сияющая физиономия Семёна.
Ну, явился, наконец, наш святой отец?
Но, увидев наши лица, он тут же осёкся. Мы сидели в гостиной грустные и растерянные.
Семён, посерьёзнев, подошёл к сестре.