Но вот удастся ли это за столь уж короткий срок?
Все три дня ни капли спиртного!..
Парикмахерская!..
Утренние и вечерние пробежки!..
Бассейн!..
Чуда, конечно, не произошло. Но, глядя на себя в зеркало перед отъездом, я с удовлетворением отметил, что я всё же стал выглядеть посвежее.
Ничего, приободрил себя я. Оставшиеся мешки и морщины спишем на последорожную усталость. А там побудем на свежем северном воздухе глядишь, и всё это окончательно пройдёт
В чём ехать?
Это тоже был серьёзный вопрос. Я уже давно перестал за собой следить, и ехать в том, что висело в моём шифоньере это означало определённо позорить Радика.
Нечего ввергать его в стыд, что у него такой неряха-отец!
И я отправился в ближайший торговый центр для обновления своего заношенного гардероба.
Когда я поднимался по эскалатору, мне почему-то вспомнилось, как Радик привёл меня на вещевой рынок в Лужниках перед тем нашим отъездом в Сочи мне тогда тоже требовалось приодеться перед дорогой.
«Выбирай! Куплю что хочешь!..».
Я ностальгически усмехнулся, вспоминая тот его размашистый и царственный жест.
Пробивая на кассе выбранную мной обновку, утеплённая куртка, фуражка, брюки, ботинки, джемпер (как говорится, скромно, но со вкусом), я опять не удержался от улыбки, вспомнив брошенное тогда мне Радиком нарекание: «Ты древнее ископаемое!».
Но я и сейчас считаю, что одеваться нужно соответственно возрасту! А Радик тогда стремился одеть меня, как шестнадцатилетнего пацана!..
Подарки.
Вот с этим оказалось действительно нелегко. Мне хотелось подарить Радику абсолютно всё!
Но дорожная сумка он ведь была не резиновая! И после долгих раздумий, я остановил свой выбор на планшетном компьютере (внуку), престижных французских духах (снохе) и хорошем цифровом фотоаппарате (самому Радику)
Хм, дарить подарки своему сыну на его же собственные деньги!
Да, нечего, и вправду, сказать. «Заботливый» я был отец!..
Начинается посадка на скорый поезд «Москва Петрозаводск», прозвучало объявление вокзального диктора.
Я вскочил со скамейки, схватил свои дорожные сумки, покинул зал ожидания и помчался по тоннелю на нужный мне путь.
Нужный вагон Нужное купе Указанная в билете полка
Моё сердце билось как сумасшедшее! Я ждал этого момента без малого десять лет!..
Глава четвёртая
Дорога показалась мне долгой и утомительной.
У кого-то из вас, возможно, подскочили брови: ну, какая она, мол, утомительная? Утомительная это МоскваХабаровск. Там аж шесть с половиной дней! А что такое Москва-Петрозаводск? Всего каких-то четырнадцать часов!
Да, если руководствоваться общепринятыми критериями, то долгой мою дорогу, безусловно, не назовёшь.
Но я подчёркиваю общепринятыми! И я сказал «показалась», а не «оказалась»!
Ведь это совсем другое дело воспринимать дорогу не в объективном, а в абстрактном ракурсе. В первом случае мерило это дни, часы и минуты, а во втором это душевная тоска. Ведь чем сильнее чего-нибудь ждёшь, тем утомительнее тянется время!
Согласитесь, ведь у вас такое тоже бывает!
В поезде я не спал всю ночь. Моё сознание, словно губка, вобрали в себя мучительные воспоминания. Мучительные не столько потому, что грустные, а главным образом потому, что они заставляли меня болезненно ностальгировать о былом.
Эх, если бы не то злополучное карпычевское письмо! Эх, была бы сейчас возможность вернуться в прошлое, я ни за что бы не отдал его Радику!..
В Усть-Бардинск из Петрозаводска я уехал практически сразу же электричка была через сорок минут. Но вот с отъездом до Мустамятсы мне пришлось подождать. К дневному автобусу я не успел, и поэтому пришлось дожидаться вечернего, шестичасового рейса.
Кое-кому из местной усть-бардинской публики моя персона показалась весьма колоритной. Два каких-то зачуханных колдыря, на автовокзале они сидели напротив меня, никак не могли взять в толк, из их я, или не из их я, так сказать, «колоды». По физиономии так вроде бы свой. Лицо как мочёное яблоко. А по одёжке так вроде бы как «инородный». Одет цивильно, прилично.
Наконец они решились «пойти в разведку».
Эй, столичный, закурить не найдётся?
Прости, брат, не курю, вежливо ответил я и, чтобы ослабить их внимание к своей персоне, добавил: Только я такой же столичный, как и ты.
Ты что, из местных? Что-то мы тебя здесь не видели.
Нет, не из местных, помотал головой я. Но и не из столичных тоже.
А откуда? Если это, конечно, не секрет.
Из Балашова.
А это где?
Это в Саратовской области.
А сюда зачем приехал?
К сыну, честно ответил я. Я его уже десять лет как не видел.
Мои собеседники переглянулись.
Всё понятно. На «зону».
И после этого сразу же успокоились. Свой.
Я не стал их в этом разубеждать
Видавший виды ПАЗик оказался заполнен всего лишь на четверть. Неудивительно, что в Мустамятсу пускали всего три рейса: это направление явно не пользовалось популярностью.
Расположив на полу свою дорожную сумку, благо места для неё имелось более чем достаточно, я уселся на самое дальнее сиденье. Остальные четверо пассажиров один мужчина и три женщины были друг с другом хорошо знакомы. Они устроились впереди, оживлённо переговаривались, так что пристраиваться к ним мне было, разумеется, не резон.
Дорога оказалась извилистой, змеилась между зубчатыми стенами высотного леса, вздымающегося к постепенно проявляющимся сверху звёздам. По-северному низкое, точно сдавленное чем-то, небо окрасилось по линии горизонта в багровые тона. В лесу ещё кое-где проглядывал снег.
«Очевидно, по ночам здесь ещё прихватывают морозы», заключил я.
А, собственно, чему тут удивляться? Здесь всё-таки не южные широты! Здесь всё-таки, как-никак, Север!
Чем дальше мы углублялись в лес, тем явственнее ощущался специфический запах хвои он ощущался даже здесь, в автобусе. Но это был не тот запах, от которого хотелось морщиться. Это, напротив, был очень приятный запах, от которого хотелось поглубже дышать!
Вот она капризная северная погода! Небо внезапно заволокло тучами, и оно обрушилось проливным дождём.
Я пересел на другое сиденье, которое не соседствовало с окном, ибо сквозь негерметично вставленное стекло на меня стало брызгать дождевыми каплями.
Мои же попутчики на дождь никакого внимания не обращали. К столь резким переменам погоды они, по всей видимости, были давно привычными.
Стихия бушевала недолго, и через некоторое время дождь прекратился. Набухшие от влаги тучи ушли, и на небе вспыхнула непривычно маленькая для меня Луна.
Ну, это общеизвестно. Луна на небе тем меньше, чем дальше расстояние от экватора.
Проглядывающую впереди узкой полоской дорогу залило каким-то призрачным, фиолетово-серым светом.
И тут мне почему-то вспомнился Голосов овраг. Меня снова пробрало ощущение таинственности, которое я испытал в ту ночь, когда искал исчезнувшего в овраге Карпычева.
Эх, знать бы тогда
Я резко выдохнул и помотал головой.
А впрочем, хватит. Не хочется об этом даже и думать!..
Когда мы приехали в Мустамятсу, все краски вечерней зари были уже целиком поглощены ночной чёрной мглой.
Из автобуса я вышел последним. Выходя, я едва не споткнулся. А всё потому, что больше смотрел не на ступеньки, а выискивал глазами Радика. К счастью, под руку попался поручень, и мне удалось всё-таки удержаться на ногах.
Осторожно, папаша, не торопись! весело крикнул мне водитель. Выходи спокойно. Я подожду.
Я поставил на землю свою дорожную сумку, выпрямился и воодушевлённо огляделся по сторонам. Мерклый свет одинокого уличного фонаря выхватывал из темноты лишь одну-единственную маленькую, щупленькую фигуру.
Моё воодушевление сменилось некоторой тревогой, ведь эта фигура принадлежала не Радику. Но тут эта «фигура» спешно подошла ко мне, и в мои уши ворвался тоненький девичий голосок.