Я снова смущённо опустил глаза. Не воспринял бы он это моё внимание к себе враждебно!
Воцарилась томительная тишина. Я покосился на дверцу серванта, в стекле которого вырисовывалось отображение игумена он задумчиво наблюдал за моими, то поглаживавшими, то щипавшими друг дружку пальцами.
Я развёл руки в стороны и крепко сжал кулаки. Нет, что ни говори, а я всё же плохо умею владеть собой!
Человеческая душа это потёмки, наконец вымолвил отец Ираклий. Бывает, что её обладатель не в силах с ней совладать. К нам приходят разные люди. Встречаются и такие, как вы. У каждого своё прошлое, и у каждого имеются свои проблемы.
И он откинулся на спинку кресла.
Ну, что я вам могу сказать? Некоторые, побыв у нас с месяц, уходят. Понимают, что пришли сюда, не подумав. По большей части, это молодые ребята, которые рассудили, что ежели девица им не дала, то и Армагеддон уже настал. А некоторые остаются. Случается, что и навсегда остаются. Сначала служат трудниками, потом послушниками, ну а затем уже принимают постриг. Как будет с вами и я не знаю, да и вы, наверное, пока не знаете, со вздохом промолвил он. Как говорится, поживём увидим Ну что ж, давайте попробуем. У вас имеются какие-нибудь документы?
Я с облегчением кивнул и вытащил из кармана куртки свой паспорт.
Чернышев Евгений Николаевич, прочёл моё имя игумен и заглянул на следующую страницу. Город Москва? удивлённо воскликнул он. Так это получается, что вы не из местных! И чем же вас так привлекли, интересно, наши края?
Их отдалённость, озвучил уже заготовленное мною объяснение я. Захотелось, вот, знаете ли, скрыться от всех своих родственников и знакомых.
Отец Ираклий задумчиво забарабанил пальцами по столу.
Должен вас официально предупредить, и в его взгляде появилось какое-то недоверие, что в наш монастырь, равно как и в другие монастыри, не могут быть приняты люди семейные, уклоняющиеся от своих долговых обязательств, а также скрывающиеся от уголовного преследования.
Я давно разведён, ответил я, от полиции не скрываюсь и долговых обязательств ни перед кем не имею.
Вы готовы дать мне в этом письменную расписку?
Разумеется, выразил свою готовность я.
Вернув мне паспорт, переписав перед этим все его данные, и приняв от меня вышеупомянутую расписку, отец Ираклий, подытоживая, произнёс:
Я принимаю вас трудником. Вы знаете, что такое трудник?
Я помотал головой.
Нет, не знаю.
У нас принято говорить: не ведаю, отче.
Не ведаю, отче, исправился я.
Давайте, я вам расскажу. Трудник это самая первая ступень в нашей монастырской иерархии, принялся объяснять мне он. Это время становления будущего монаха, время для его раздумий: действительно ли монашество его призвание, или всё-таки нет. В период трудничества человек молится, исповедуется, постигает азы монашеской жизни и работает на благо монастыря. Чем выгоден статус трудника так это, конечно, своей свободой. Поскольку никаких обетов у трудника нет, он может в часы досуга свободно покидать пределы монастыря. Вам тоже будет разрешено в досуг покидать пределы монастыря. Но при этом есть, правда, одно условие: перед уходом вам нужно будет испросить моё благословение. Теперь переходим ко второй ступени, вальяжно сменил позу он. Вторая ступень это послушник. Послушник это человек, который готовится к постригу в монахи и проходит предшествующее ему духовное испытание. По сравнению с трудником, он имеет уже гораздо меньше свободы. Послушниками становятся те, кто в период трудничества не усомнился в своём монашеском призвании. Обычно срок монашеского искуса, это срок послушничества, он составляет не менее трёх лет. Но так, вообще, у нас принято, что он определяется для каждого индивидуально Следующая, последняя, третья ступень это уже монах! со значением произнёс отец Ираклий. Монах это уже непосредственный служитель Бога, и на него накладываются пожизненные монашеские обеты
Подробно рассказав мне об особенностях жизни монахов, пересказывать их здесь я, наверное, не стану; я думаю, это будет излишним, настоятель мне сообщил, что моим наставником будет некий отец Гавриил.
Он определит вас сейчас на постой, всё покажет вам, всё расскажет. Обустраивайтесь, осматривайтесь, изучайте наш распорядок. Ну, а завтра утром прошу на работу, и отец Ираклий пододвинул к себе телефон. У вас ещё остались ко мне вопросы?
Да, смущённо улыбнулся я. Не могли бы вы объяснить мне смысл одного понятия?
Какого понятия?
Епитимья.
Епитимья? А где вы уже успели с этим столкнуться?
И я поведал ему о реплике, которой озадачил меня отец Киприан.
Епитимья это церковное наказание, улыбнувшись, разъяснил мне отец Ираклий. Ну а что касается вчерашнего случая, то одного из наших трудников застукали вчера с сигаретой в туалете
Когда я вышел из настоятельского корпуса, мной вдруг овладела лихорадочная тревога.
А ведь настоятель был не дурак! А что, если он с ходу меня раскрыл?
Глава девятая
Меня поселили на втором этаже в келью номер двенадцать.
Должен признаться, что кельи Свято-Успенского Усть-Бардинского мужского монастыря меня в тот день приятно удивили. Ведь мои представления о монашеских кельях на тот момент формировались главным образом посредством художественных кинофильмов, ну, «Имя Розы», например, где действие происходит в средние века. Каково же было моё удивление, когда заместо пустой, увешанной распятиями и иконами унылой пещерки, а именно такой мне и представлялась монашеская келья, моим глазам предстал чистый и светлый двухместный номер вполне себе приличной современной гостиницы!
Да, Семён говорил мне, что в монастыре недавно сделали хороший ремонт. Но я всё же никак не ожидал, что этот ремонт и в самом деле окажется действительно хорошим!
С вашим соседом по келье, его зовут Богдан, вы познакомитесь вечером, когда он вернётся с трудовой повинности, сказал сопровождавший меня отец Гавриил.
Это был лет семидесяти, весьма проворный для своего возраста, маленький старичок с отдававшими некоторой хитрецой глазами, и с обрамлённым аккуратной остроконечной бородкой лицом аскета.
Трудовая повинность это то же самое, что в миру означает работа. Так она называется в монастыре, разъяснил мне отец Гавриил, заметив появившееся на моём лице недоумение. В монастыре существует ещё и другая повинность это утренняя и вечерняя молитва. Она называется «молитвенное правило», дополнил он «каталог прелестей» насыщенной жизни монастыря. И все насельники обязаны его неукоснительно соблюдать. Утренняя молитва в шесть утра, вечерняя в пять часов вечера, и мой наставник указал мне на висевший на двери распорядок. Ну, а сейчас кладите свои вещи и пойдёмте дальше.
Я поставил свою сумку за спинку свободной кровати, она была справа, прямо напротив двери, и ещё раз обвёл глазами отведённое мне под пристанище помещение.
Чистенькая, аккуратненькая комнатка, примерно восемнадцать квадратных метров, лишь с самой необходимой мебелью два шкафа, две кровати, два стула и стол.
Всё, что требуется для жизни, здесь есть.
А не занимал ли до меня это место Радик?..
Этот корпус называется паломническим, пояснил мне отец Гавриил, когда мы с ним вышли на улицу. В нём проживают трудники, послушники, обслуживающий персонал, а также гости монастыря. Монахи в паломнических кельях не проживают. Для монахов у нас предусмотрены братские кельи, и он указал мне на здание напротив.
Я невольно сравнил их между собой: оба кирпичные, двухэтажные, но каких-то отличий найти не смог.
Я уточню, отличий лишь внешних!
Ну, разве братский корпус был только немного почище.