Фашизм, говорил один официант, генеральная репетиция перед открытием большого кладбища.
Ты это где-то вычитал, ответил ему второй.
Да, согласился первый, где-то вычитал.
Итальянец, сказал третий первому. Ты еще один паршивый итальянец.
Мистер Гриммет обернулся, крикнул официантам:
Пожалуйста, такие дискуссии приберегите для дома. Это ресторан, а не «Мэдисон-Сквер-Гарден»!
И вновь уставился на Макмахона, протирающего стаканы. Трое официантов ответили одинаково ненавидящими взглядами.
Многие лучшие бары города, вкрадчиво заговорил Тезинг, продают наше фирменное виски.
Многим лучшим барам города, Макмахон с силой нажимал на полотенце, следовало бы теперь называться конюшней.
Забавно. Тезинг очень естественно рассмеялся. Забавный он парень, не так ли, мистер Гриммет?
Билли, мистер Гриммет наклонился вперед, не обращая внимания на Тезинга, прислушайся к голосу здравого смысла. Когда речь заходит о напитках, которые надо смешивать, никто не сможет сказать, сколько ты заплатил за ржаное виски. В этом особая прелесть коктейлей.
Макмахон молчал. Только на щеках и лысине прибавилось красноты, а стаканы на полках недовольно задребезжали, когда он с силой поставил туда очередной. Невысокий, крепко сбитый толстячок, он царил за стойкой, и, наблюдая за его движениями, можно было легко понять, весел он, зол или встревожен. Обуревавшие его чувства проявлялись и в манере смешивать напитки, и в движениях протирающих стаканы рук. Сейчас он определенно злился, и мистер Гриммет это видел. Ссориться мистеру Гриммету не хотелось, но речь шла о возможности сэкономить приличные деньги. Он обратился к Тезингу:
Скажи мне правду, Тезинг. Ваше фирменное виски дерьмо?
Ну, уклончиво начал Тезинг, многим оно очень даже нравится. Для купажированных продуктов у него отменное качество.
Купажированная олифа, сообщил Макмахон полкам со стаканами. Тщательно смешанный проявитель.
Тезинг рассмеялся тем смехом, что он брал на вооружение с девяти утра до шести вечера.
Остроумный у вас бармен, мистер Гриммет.
Макмахон развернулся к нему, набычился.
Я это серьезно, тут же добавил Тезинг. Без всяких шуток.
Макмахон начал насвистывать арию тенора из «Паяцев». Смотрел в потолок, протирал стакан и насвистывал. Мистера Гриммета охватило желание незамедлительно уволить его, но он вспомнил, что такое желание появлялось у него как минимум дважды в месяц.
Пожалуйста, перестань свистеть, вежливо попросил он. Мы обсуждаем деловой вопрос.
Макмахон перестал свистеть, но желание уволить его у мистера Гриммета не пропало.
Времена сейчас суровые. Мистер Гриммет ненавидел себя за то, что ему приходится прибегать к подобной тактике в разговоре с наемным работником. Не забывай, Макмахон, Кулиджа[5] в Белом доме уже нет. Наверное, я последний, кто готов поступиться качеством, но мы должны получать прибыль, а на дворе 1938 год.
Фирменное виски Тезинга испортит желудок даже здоровой лошади, ответил Макмахон.
Муссолини! донесся от дальней стены голос первого официанта. Каждый день я вижу на Бродвее сорок пять актеров, которые справились бы с этой ролью гораздо лучше.
Я хочу сказать тебе только одно, говорил мистер Гриммет предельно спокойно. Владелец этого ресторана я.
Макмахон вновь просвистел что-то из «Паяцев». Тезинг на всякий случай сдвинулся к краю бара.
Я заинтересован в получении прибыли, продолжил мистер Гриммет. Что бы ты ответил, Макмахон, если бы я приказал тебе использовать в коктейлях фирменное виски Тезинга?
Я бы ответил: «Я увольняюсь, мистер Гриммет. И ноги моей за этой стойкой больше не будет».
Мистер Гриммет со вздохом потер подбородок, холодно посмотрел на официантов у дальней стены. Официанты молчали, отвечая такими же холодными взглядами.
В чем, собственно, дело? В голосе мистера Гриммета зазвучали злые нотки. Да, я хочу поменять сорт виски. Какая тебе разница? Ты же не должен его пить.
В моем баре Макмахон положил полотенце на стойку, поставил стакан и посмотрел работодателю в глаза. В моем баре подают качественные напитки.
Никто ничего не заметит! Мистер Гриммет слез со стула, в возбуждении стал расхаживать туда и обратно. Что американцы знают о спиртном? Ничего! Об этом написано в любой книге, в любой газете.
Это правда, вставил Тезинг. Все эксперты едины во мнении, что американцы не способны отличить красное вино от шоколадного молока с кленовым сиропом.
В моем баре, упершись руками в стойку, повторил Макмахон, и его лицо густо покраснело, подают только качественные напитки.
Упрямец! воскликнул мистер Гриммет. Упрямый ирландец! Ты делаешь это из злобы. Хочешь, чтобы я терял по семь долларов на ящике виски, потому что недолюбливаешь меня. В этом причина, так?
Не надо кричать, сказал Макмахон ровным, спокойным голосом. Я хочу кое-что напомнить вам. Я работаю у вас со дня отмены «сухого закона», мистер Гриммет. Сколько раз за это время вам пришлось расширять бар?
Не то у меня сейчас настроение, чтобы углубляться в историю! все так же кричал мистер Гриммет. Что толку в баре длиной с «Нормандию», если он не приносит максимальной прибыли?
Ответьте на мой вопрос, гнул свое Макмахон. Сколько раз?
Три, пробурчал мистер Гриммет. Ладно, три.
Бар сейчас в три раза больше, чем шесть лет назад, говорил Макмахон тоном профессора математики, объясняющего постулат номер один с тем, чтобы перейти к постулату номер два. И, позвольте вас спросить, почему?
Случайность! воскликнул мистер Гриммет, устремив взгляд к потолку. Судьба! Рузвельт! Рука Господа! Откуда мне знать?
Так я вам скажу, все тем же профессорским тоном продолжал Макмахон. Люди, которые приходят в этот бар, знают, что здесь они получат лучшие «манхэттены», лучшие мартини, лучшие «дайкири», какие только можно получить на этом свете. Смешанные из лучших ингредиентов и с большой любовью, мистер Гриммет.
Один коктейль по вкусу не отличается от другого, не унимался мистер Гриммет. Щеки раздувают многие, а на самом деле никто ни в чем не разбирается.
Мистер Гриммет, голос Макмахона сочился нескрываемым презрением, сразу видно, что вы человек непьющий.
По лицу мистера Гриммета было заметно, что он лихорадочно ищет новые доводы, чтобы защитить свою позицию. Наконец его брови взлетели вверх: он их нашел. Вновь взобрался на стул и вкрадчиво обратился к Макмахону:
А тебе не приходило в голову, что люди приходят в этот ресторан, потому что здесь их вкусно кормят?
Я скажу вам, что думаю о Грете Гарбо, заполнил паузу голос первого официанта. Лучше ее нет никого.
Несколько мгновений Макмахон смотрел в глаза мистеру Гриммету. Потом его губы искривила горькая улыбка. Он глубоко вздохнул, как вздыхает человек, решивший поставить на лошадь, не выигрывавшую четырнадцать заездов подряд.
Хотите знать, что я думаю о еде, которую подают в вашем ресторане, мистер Гриммет? сухо спросил Макмахон.
У меня лучшие повара, без запинки ответил тот. Лучшие повара в Нью-Йорке.
Макмахон медленно кивнул:
Лучшие повара и худшая еда.
Думай, рявкнул мистер Гриммет, думай, что говоришь!
Любое дерьмо, которое повар может сервировать под конфетку, здесь подают на стол. Теперь Макмахон обращался к Тезингу, начисто забыв про мистера Гриммета. Заливают соусом и подают. Однажды я съел в этом ресторане стейк из филе
Думай, что говоришь, Макмахон! Мистер Гриммет слетел со стула и подбежал к бармену.
Разве можно испортить стейк, если он действительно из филе? Разумеется, нет. Его надо поджарить, и все дела. Если срезаешь с бычка кусок отличного мяса, он будет таким же и в твоей тарелке. Если стейк плохой