Хотите кофе? С булочкой? Который час?
Около шести.
Как раз сейчас в буфете должны быть готовы булочки! Анна Иосифовна вернулась за стол и нажала кнопку на переговорном устройстве: Настенька, нам, пожалуйста, свежих булочек и кофе. Александру Павловичу, как обычно, с молоком, а мне эспрессо.
Сейчас всё будет, Анна Иосифовна.
Как вы поживаете, Алекс? продолжала издательница, благожелательно рассматривая великого писателя. Как Манечка? Я так давно её не видела!
Я тоже.
Что это значит? не теряя благожелательности, весело удивилась Анна Иосифовна. Разве вы не вместе?
Почти нет, сказал Алекс равнодушно. Он правда не понимал, к чему эти расспросы. Я в Москве, а она с прошлой зимы то и дело в Питере, или вот сейчас в этом как это называется ну, в городе Прошу прощения, я забыл.
В Беловодске, сухо подсказала Анна Иосифовна, переменив тон.
Да-да.
Они помолчали.
Издательница прикидывала, как продолжить разговор, чтобы он имел смысл. Писатель думал о своём.
Вы расстались? не придумав ничего лучшего, спросила Анна Иосифовна.
Кажется, нет.
Алекс!
Он поднял на неё глаза.
Господи, какие глаза!.. А ресницы! А кудри! Такие ресницы и кудри должны были барышне достаться, а достались литературному гению!
Алекс, что происходит?
Он пожал плечами.
Простите, Анна Иосифовна, я не понимаю, какое это к вам имеет отношение.
Ах, боже мой, разумеется, никакого, и я не собираюсь лезть к вам в душу, просто мне важно, чтоб у моих авторов всё было хорошо. У вас всё хорошо?
По-разному.
Алекс, поговорите со мной.
Он удивился: они же разговаривают!
В прошлом году Манечка потеряла родственницу, тётю, продолжала Анна Иосифовна. И после этого всё изменилось. Она стала другой. Книга, которую она написала после трагедии отличается от всех её прежних работ. Я не говорю, что она хуже, но другая. Вы читали, Алекс?
Нет.
Как?!
Алекс повернулся и стал смотреть в окно. За окном плыли вечерние облака и качались ветки деревьев, одетые молодой жизнерадостной листвой.
Секретарша Настя внесла поднос, и сразу в кабинете запахло кофе и свежей сдобой, очень вкусно.
Угощайтесь, Алекс. Анна Иосифовна пододвинула ему чашку, сплела пальцы, посидела, задумавшись.
Алекс тоскливо думал, что сейчас придётся возвращаться домой, где никого нет, есть только стопка исписанной бумаги и компьютер, который станет смотреть на него квадратным темным глазом, требуя, чтоб Алекс включил его и начал работать, а он не хочет и не может.
Всё бессмысленно. Никому не нужно. Особенно писательская работа.
Мане повезло. Она живёт, ни о чем не думая! И пишет тоже как придётся, не скорбя и не терзаясь. Ей всё легко, а так бывает только от благоглупости и скудоумия.
Он отлично знал, что она неглупа и отважна, но сейчас ему хотелось думать по-другому. Так проще.
Алекс, мне кажется, вы слишком погружены в себя.
Как любой пишущий человек, тут же ответил он. Вы видели писателей, погружённых в кого-то другого, кроме себя?
Душа моя, я не хочу вас обидеть! Но послушайте меня, может быть, вам стоит развеяться? Поезжайте к Манечке, побудьте с ней, помогите ей! Я попрошу водителя, вас отвезут, не придётся ехать на поезде.
Анна Иосифовна, я сейчас не в состоянии никому помогать. Да и Маня, как мне кажется, ни в чьей помощи не нуждается.
Вы ошибаетесь. Маня очень ранимый и тонкий человек.
Маня жизнерадостна и полна сил, как молодая лошадь.
Они посмотрели друг на друга.
Нет, пробормотал Алекс наконец, я совсем не то имел в виду
Да, согласилась Анна. Я поняла. Ну что ж тогда мне придётся рассказать вам всё без утайки.
Что такое?
Примерно час назад нам звонили из следственного комитета Беловодска, прислали запрос. Требовалось подтвердить личность Марии Алексеевны Поливановой и то, что она и писательница Марина Покровская одно лицо.
Зачем? не понял Алекс.
Она стала свидетельницей убийства. И, насколько я поняла, подозреваемой.
Час от часу не легче, пробормотал Алекс.
Вот именно. Поэтому я прошу нет, настоятельно рекомендую вам отправиться в Беловодск и на месте удостовериться, что с Манечкой всё в порядке. Или я вынуждена буду поехать сама.
Алекс опять уставился в окно.
«Да соображай же быстрее! с раздражением подумала Анна. Что ты за пень такой, никак не раскачаешься!»
Анна Иосифовна, в Беловодск я не поеду, выговорил наконец великий писатель. Во-первых, Маня меня с собой не приглашала. Во-вторых, она живёт в доме Марины, директора книжного магазина на Тверской
Я знаю.
А Марина меня терпеть не может. Я не могу ни с того ни с сего нагрянуть в её дом.
Алекс, душа моя, дело-то не в доме, а в том, что Маня попала в передрягу.
Алекс вспылил:
Она то и дело попадает в передряги, ваша Маня! Он фыркнул и поднялся. Кажется, вам это нравится, потому что потом она описывает их в детективах, и вы получаете очередной бестселлер!.. Я не могу срываться с места и кидаться невесть куда только потому, что вам что-то такое показалось, Анна Иосифовна! И потом!.. Я никогда не жил в деревне и не стану! Мне и так плохо, вы хотите, чтоб я там окончательно сошёл с ума?
Боже сохрани, пробормотала Анна. Такого поворота она не ожидала.
Поверьте мне, у Мани всё прекрасно, продолжал Алекс. Иначе она звонила бы каждую минуту и скулила, что ей нужны помощь и моё присутствие! Раз не звонит, значит ни то ни другое ей не требуется.
Вы уверены, что мы говорим об одной и той же Мане Поливановой?
Он осёкся и посмотрел на издательницу.
Я всё поняла, Алекс. Анна Иосифовна улыбнулась. Придётся действовать по-другому, хотя, честно признаться, вы меня удивили.
Хорошо, что я хоть на это способен, проскрежетал Алекс. Кого-то удивлять!..
Он вышел из кабинета, Анна проводила его глазами.
Нужно что-то делать, только вот непонятно, что именно. Она подумала немного. Ехать она только перепугает и стеснит девочку, Анна Иосифовна отлично знала, какой репутацией пользуется у авторов и сотрудников издательства. Оставить всё как есть немыслимо.
Как странно ведёт себя Алекс Шан-Гирей! Не может быть, чтобы она, Анна Иосифовна, так в нём ошибалась!
Или может?
Она немного походила по кабинету, мягко ступая лакированными туфельками по богатому ковру, сплетая и расплетая пальцы.
Потом открыла дверь в приёмную. Там было полно народу весёлые и озабоченные молодые люди с ноутбуками, папками и ежедневниками в руках. Анне Иосифовне нравилось, когда сотрудники именно в таком настроении: весёлые и озабоченные.
Я всех, всех приму, уверила она разом смолкших коллег. Настенька, зайдите ко мне.
Секретарша торопливо вбежала в кабинет, плотно прикрыла за собой дверь и приготовилась выполнять поручения.
Вот что, найдите Наталью Леонидовну, которая сенатор в Совете Федерации, и свяжите её со мной. Скажите, что мне нужен контакт в Беловодске, как можно более ответственный, например губернатор или на худой конец начальник полиции. Попросите бухгалтерию перевести Марии Поливановой небольшой внеплановый аванс за моей подписью, конечно. И на всякий случай узнайте, какие гостиницы есть в Беловодске, мне нужна самая лучшая. Сделаете?
Нет, ты ненормальная! Маня всплеснула руками. А если б я тебя стукнула этой штукой по лбу?!
«Эта штука» так и валялась на полу, куда Маня её бросила, обнаружив за печкой не злоумышленника, а подругу Лёлю.
Манечка, я же не знала, что ты на меня кинешься!..
А что мне было делать? Собака рычит, мне страшно! Я должна защищаться!
Манечка, я задремала и не слышала, как ты вошла. Я ехала долго.
Почему ты мне не позвонила, дура?!
Я хотела сюрпризом, смешалась Лёля. Ты меня извини.
Сегодня человека убили, продолжала неистовствовать Маня. Прямо у меня на глазах!
Как?!
Я вся на нервах, а тут ещё ты за печкой!
Маня, что случилось?!
Со мной ничего, отрезала Маня Поливанова. Меня хотели посадить в тюрьму, но не посадили. Велели не уезжать из города и ждать вызова в следственный комитет.