Спирт
Мне кажется, зырят все-все, даже кошки!
Я как под прицелом людей и домов.
В душонку прицелились, не понарошку,
рогатки ветвей и развилки стволов.
С опаской ко всем и всему в городишке,
где люди угрюмы, жирны и кислы.
Над вялой походкой смеются мальчишки,
а бабки и тётки ехидны и злы.
Все очи-бинокли пронзают вниманьем,
за что-то ругая, за что-то виня
Сегодня слияние страхов и маний
особенно сильно пугает меня!
Я пьян внутримышечно и внутривенно.
Мозг полон дурмана и ливер им сыт.
Моё состоянье три дня неизменно.
Вот мне циркулирует выпитый спирт
Уголовное дело
Разбиты витрины семи павильонов,
повалены сотни бутылок, рядов,
все полки и стены облиты бульоном
из спирта и соков различных сортов.
Цветные удары камней и дубинок,
падения стёкол, разбитый витраж,
размокшие виды рекламных картинок
создали помято-избитый пейзаж.
Киоски, как мятые пачки и будки,
готовы к утилю за дальней горой.
Написанный мат, как короткие шутки.
Не взяты сосуды с хмельною водой.
Всё это борцы за славянскую трезвость?
Борьба мафиози за сбыт, передел?
Иль это дебош, посетивший всю местность?
Секрет, над которым гадает отдел
Аристократочка
Вы очень словесно мудры,
хозяйственны и благородны,
пристойны, добры и умны,
тихи, театральны и модны!
Прекрасная ночью и днём.
В Вас чисто-разумные смыслы.
Каштаново-медным руном
покрыты высокие мысли.
Ваш облик спокоен, как штиль,
душист, как кавказская роза,
успешен, начитан и мил,
пьянящ, как коньячные дозы.
Бухгалтерский взор так хорош,
что манит раздумья поэта,
что явно на кофе похож
в преддверии нового лета!
Наталии Воронцовой
Черепки 76
С такой тупизною впервые встречаюсь!
В башке нелогичность, кичливость и чушь.
Я неуваженью и лжи поражаюсь.
А вроде бы взрослый, директор и муж
***
С момента рождения жил среди горя,
с жирдяями, шпиком, дерьмищем впритык.
Сейчас я средь лука, колец помидора.
Вчера поросёнок, сегодня шашлык.
***
Весна, как и осень, мила и коварна,
готовит простуду и тысячи луж,
психозы, разлады в работе и парах.
К примеру, вчера стал покойником муж.
***
Опять мордобития, грязь и разруха,
чудной, матерщинный и хмурый поток,
изношенный транспорт, дороги и мухи
Эх, снова приехал в родной городок!
***
О, ужас, эти педофилы!
Они маньячней всех скотин,
что любят девочек премилых,
неоперённость их вагин.
***
Бухло разрушает мою пирамиду,
рассыпав на камни, песок и цемент.
Но нервным напрягом я тоже весь сытый.
Двоякий эффект избавленья от бед.
***
Ты яма, пустышка и кукла мужчины.
В уме твоём тина, журналы про моду.
Одною купюрой, платёжкой вагиной -
сумеешь покрыть, отработать расходы.
***
Хвалясь стихотворною, плотною ратью,
наполнив абсентом все поры нутра,
легко обзавёлся податливой бл*дью.
Она будет музой моей до утра!
***
Среди именитых людей обыватель,
среди преобычных талантливый гений.
Я белой вороной, в больничной палате
себя ощущаю душою и зреньем.
***
Безумную травлю свершает тиран -
калечит поэтов, художников разных
средь круга загона (соседственных стран).
Людская коррида, что выглядит грязно.
***
На пазл из грязи, питья, бестолковщин,
тоски, патологий, дуреющих масс,
халуп, достоевщины и смердяковщин
глядит мой оставшийся, слепнущий глаз.
***
Дырявый, отходов уже не вмещаю,
теку на жаре пламенеющим днём,
чем функции главной я не выполняю.
Я мусорка с хилым, проржавленным дном.
***
Я вся идеальна: мотором, строеньем,
красива с любой стороны и угла!
Но портит мой статус и вид, настроенье
отметка от камня на центре стекла.
Ночной дворник на Московском проспекте
По ночам подметаю дворы,
угощаю бездомных собачек,
поучаю родню детворы,
наставляю котов и алкашек,
матерюсь на окрестных ворон,
проклинаю людишек и власти,
выбираю нахальственный тон,
поедаю на кладбищах сласти,
сожалею, что рухнул союз,
попиваю кагор до угара,
зашиваю двуножье рейтуз,
завсегдатай больниц и базаров,
обитаю в вонючих вещах,
привлекаю я мух или кошек,
заплетаюсь в беззубых речах,
сохраняю за пазухой ножик,
в старой кепке, жилетке хожу,
обожаю кутью и оладья,
вся согбенна, ни с кем не дружу.
Я безумная бабка Агафья.
Vsё zaeblo
С избытком психозных эмоций и злобы.
Умом завладели агрессия, бред.
Вибрирует мясо до спазмов, хворобы,
шатая костяшки, суставы, скелет.
Объяли печаль, недовольство и дикость
с известною примесью давней вины.
Во рту, на ладонях, под мышками липкость.
Кишит безобразность до жажды войны!
Ужасные думы кипят, карнавалят
и водят пожарный, густой хоровод,
желают побоища, драки, развала,
стрельбы, разрушений, смертей и невзгод.
В духовном ручье заболочено, горько.
В нём пара лягушек и восемь камней.
В душевном саду неуютно и колко -
шиповник и розы за грудью моей
Полуголые попрошайки. По мотивам сериала
"
Дедвуд
"
В салатовых лентах и бантиках пышных,
сетях портупей, только верхнем белье,
в простых треугольниках, тонких и нижних,
с раскрытыми бюстами, навеселе,
в нектарах и брызгах духов, в поцелуях,
с дымками сигар, сигарет, папирос,
с живыми цветками цветного июля,
с кудряшками, гладями мягких волос,
с узорами, вбитыми в руки и бёдра,
с раскрасками лиц, что стоят по углам,
нескромные ходят так нагло и бодро,
кочуют, снуют и садятся к гостям.
Хитрят, алкоголят, милуются лестно,
разгул поощряя, даруя досуг,
прошения все обращают бесчестно,
опять прикурив из богатеньких рук
Три табуретки
Двенадцать рассохшихся ног табуреток
на тёртом, багряном, древесном полу,
при штиле, под лодкою чёрного цвета
стоят, ожидая ветров иль волну.
Лишь бриз от дыханий и мокрые капли,
мельчайшие брызги от воплей и слов
со щёк, что иссохли, размякли, одрябли,
спадают на ткани, пловца меж оков.
Морозный узор неразглаженных кружев
сковал всё корыто спокойной ладьи.
Повязка на лбу заневолила душу,
какая осталась в мясном забытьи.
Точёные и угловатые пары
несут упокой, завершенье хвороб.
И вся эта дюжина столбиков старых
подпёрла стоящий на сёдлышках гроб.
Павшие, что между снов
Стрекочут вовсю пулемётные гнёзда,
кидаясь горячим, немецким свинцом;
даруя раненья, отрывы так грозно,
кладут поколенья советских бойцов.
В таком неподступном укрытии воины
стремятся наш дух и отряды сломить,
а часто меняя большие обоймы,
тела и величье страны победить.
А очередь очередь вновь нагоняет,
к земле прижимая уставших солдат,
испуги в живых, кровяных поселяет.
Всем нужен герой и спасительный акт!
Мне нужно ползти, обойти постараться.
Я прячусь за павшими, что между снов.
Надеюсь, метнутой гранатой удастся
разрушить их планы на гибель врагов
Монета солнца
Раздолье ад в себя вмещает.
Прострелен насквозь древний дуб.
Дымок побоище венчает.
Среди руин мой жалкий труп.
Жаровня гаснет, остывает.
Река, как раскалённый меч.
Душа кружит и наблюдает.
И из виска струится течь.
А глаз-вулкан излился кровью.
Из сеток вен стекает сок.
На бойне я с судьбой воловьей.
Наружу трубочки кишок.
Утих весь треск кустов и сучьев.
Исчез дурной скелетный хруст.
Сгорели брёвна, кости, прутья.
Пейзаж распахан, дик и густ.
Спокойно мне, как очень многим!
Над всей баталией, как тень.
Надеюсь, путь мой дальше к Богу.
Мечтаю, чтоб не в адский плен.
Взор запрокинут. Штиль дыханья.
Багряный круг вкатился в сад.
Нет криков, шума, колыханий.
К деревне близится закат.
И словно шарик в алой краске
стремится в лунку средь поры,
монета солнца входит в каску,
что отскочила с головы
Лисёнок и мышка
Мышкую, ищу свою тёплую мышку,
сную так безудержно, голодно, зря,
ступаю легко, аккуратно, неслышно,
стараюсь искусно средь белого дня.
Скучаю, мечусь, в своих поисках маюсь,
шагаю по насту, снежинкам полей,
затратной охотой вовсю наслаждаюсь
в морозном просторе корявых теней.
Мечтаю найти эту серую шубку,
легонько куснуть и в себя опустить,