Незнакомец упал после первого же удара, но Сергей был так зол и напуган, что бил, бил и бил, пока незнакомец не потерял сознание.
11.
Семь минут на полной скорости Шахова гнала, как безумная. Приехала чуть раньше скорой, которая тоже неслась на всех парах, и, вбежав во двор, увидела на земле Олега: лицо в крови, перемотан, как мумия, длинной тюлевой занавеской.
Она подавила в себе желание отпихнуть стоящего у калитки человека, броситься перед Олегом на колени, отереть его лицо, целовать и всхлипывать над ним, избитым и в крови. Вместо этого Шахова медленно подошла, наклонилась, посмотрела и спросила нарочито бесстрастным голосом:
Что у вас тут случилось?
Встретивший пожал плечами, словно не знал, что и рассказать. Он был довольно высок, светло-рус, с правильными чертами лица, и только слишком полные, на вкус Шаховой, губы придавали ему лишней слащавости, делали лицо немного детским. Правую руку человек держал на отлете, и Шахова увидела, что костяшки на ней сбиты в кровь. Значит, бил Олега именно он.
Он тут шлялся по участкам, соседку напугал, сказал высокий. Мы с другом его шугнули, он исчез сначала, потом на друга напал, чуть не удушил. Пришлось его утихомирить.
Мужчина был напористым, наглым, уверенным в себе. Шахова почувствовала новый приступ ненависти, но подавила и его. Она присела рядом с Олегом, проверила пульс, прислушалась к дыханию, похлопала по щекам, и он начал приходить в себя.
Лежи, не шевелись, сказала она, но Олег упрямо поднялся, мотая головой. Ну, как знаешь
За забором замерцали маяки скорой, санитары спешили к ним, у одного в руках был чемоданчик. Услышав приближение скорой, из дома вышел второй мужчина. Он двигался скованно, к боку прижимал заляпанное кровью полотенце. Шахова забрала у санитара чемоданчик, кивнула на Олега:
Ведите его в машину, в клинике подробно осмотрим.
Санитары повели Олега прочь со двора, крепко придерживая за локти, но он даже и не думал сопротивляться: вымотался, устал.
Шахова Мария Валерьевна, представилась она хозяевам дачи. А вы?
Сергей Голыбин, ответил первый, со сбитыми костяшками.
Плохо за подопечными своими следите, Мария Валерьевна, сказал, не назвавшись, второй. От этого второй мужчина понравился ей еще меньше первого. Он был коренастый, невысокий, черноволосый, с широким лицом и глубоко посаженными глазами. Глаза его остро и цепко глядели из-под нависших бровей.
Мы приносим за это свои глубочайшие извинения, сказала Шахова. Он на вас напал?
Напал, кивнул мужчина.
Позвольте, я вас осмотрю?
Да не стоит. Всё нормально, второй тоже говорил уверенно и немного нагло.
Позвольте мне решить, нормально или нет, жёстко сказала ему Шахова, поднимаясь по ступеням и заставляя пройти за собой в дом. Вы ведь не врач?
Ну, не врач, с ироничной ухмылкой ответил второй.
А как вас зовут?
Виктор Алексеевич меня зовут. Щукарёв.
Виктор Алексеевич, вы понимаете, я не могу вас бросить просто так. Вы верно отметили, что мы отвечаем за этих людей, и если вдруг у вас пойдут какие-то осложнения, я буду виновата. Так что давайте пройдём в освещённое помещение и как следует вас осмотрим.
Нехотя, с идиотской ухмылочкой человека, который всё знает лучше всех, он всё же подчинился, и Шахова почувствовала глухое удовлетворение. В комнате при включенном верхнем свете она увидела длинный синяк на короткой широкой шее, кровоточащие царапины, длинный порез на боку и, главное, свежий кровоподтёк на плече. Она посветила диагностическим фонариком Щукарёву в глаза, проверила рефлексы и с удовольствием поняла, что Олег хорошо его приложил.
Шахова внимательно осмотрела Виктору шею, прощупала гортань, с удовольствием ощущая под пальцами уязвимые места, и мечтая о том, как она сама могла бы сейчас сжать руки, потом перешла к исцарапанной голове и раненому боку.
Раны поверхностные, не опасные, сказала она.
А я что говорил? снова ухмыльнулся Щукарёв.
И всё же, надо обработать, холодно ответила Шахова. Она достала из чемоданчика пинцет и перекись, присела, высматривая застрявшие в коже кусочки стекла, и отметила, что тело у Виктора крепкое, но начавшее заплывать жирком, похожее на толстую восковую свечу, которая уже оплавилась. Тронула один порез смоченным перекисью тампоном, увидела блеск стекла, подцепила и вытащила его. Виктор зашипел от боли.
Терпите, с едва скрываемым удовольствием сказала Шахова. Больно я вам ещё сделаю.
12.
Сергей всё же пошёл на соседний участок когда проводил скорую и убедился, что со Щукарёвым всё хорошо. На улице девушек уже не было. Сергей поднялся на невысокое маленькое крыльцо и постучал.
Входите, крикнула из-за двери Ася. Его сердце сладко стукнуло.
Он вошёл и оказался в маленькой прихожей, слева от которой узким чулком тянулась кухня. Впереди была гостиная с круглым столом, над которым висела лампа с тканевым абажуром. Сергей удивился, какое тут всё старое, как в историческом музее: массивные комоды с чёрными коваными ручками, жёлтый фанерный шкаф со скруглёнными углами, деревянные стулья с круглыми сиденьями.
Ася и Лида стояли возле шкафа, Ася доставала из него постельное белье, и Сергей смутился интимностью момента.
Всё, его увезли. Можно не волноваться, сказал Сергей.
Спасибо, ответила Ася.
А что это была за женщина? встряла вторая, Лида. Лида не понравилась Сергею с самого начала.
Какая женщина? переспросил он, от раздражения не сразу поняв вопрос. А, вы про врача? Она из наркодиспансера, откуда он сбежал. А что?
Да так, ничего, ответила она.
Ты где-то видела её раньше? спросила Ася, отложив на диван стопку постельного белья. Лида кивнула:
Она приходила к нашему педиатру. После Лида бросила опасливый взгляд на Сергея, но всё же продолжила: После пропажи Лены я за ней следила.
За педиатром?
Зачем следили? За каким педиатром? недоумённо спросил Сергей. Ася подошла к нему и положила руку на его предплечье в знак того, что сейчас лучше ни о чём таком не спрашивать. От этого прикосновения дыхание у Сергея перехватило так, как не перехватывало в пятнадцать.
Да, я следила за педиатром, Верой Ольшанской, и эта женщина была единственной, кто приходил к Вере домой.
Ясно, сказала Ася, а потом повернулась к Сергею. Он тут же смутился: было уже поздно, девушки хотели лечь спать, а он стоял тут, как дурак, посреди комнаты, и не знал, что сказать.
Спасибо, Серёжа, что беспокоитесь о нас, сказала Ася, а потом вдруг поднялась на цыпочки и легко, едва коснувшись губами, поцеловала Сергея в щёку.
13.
Лида смогла уснуть только под утро. Она не стала стелить себе постель, потому что знала, что будет сидеть на диване и смотреть в тёмное окно, размышляя о том, что произошло за последние сутки. Её тревожила Ася.
Ася была себе на уме. Чего-то она от Лиды хотела и, кажется, знала про Лиду больше, чем положено случайной знакомой. И появление ночного гостя не вызвало у неё особого удивления.
Лида не понимала, во что ввязалась, приняв Асино приглашение, кусочки головоломки не хотели соединяться между собой. С другой стороны, ей верили только здесь, и только здесь были готовы помочь.
К утру Лида незаметно для себя задремала, и проснулась, когда за окном было совсем светло. Разбудил её скрип кровати и протяжный Асин стон. Лида встрепенулась и прислушалась, пытаясь понять, что происходит, и не приснилось ли ей. В стоящем напротив дивана старом, покрытом чёрными разводами зеркале отразилось её обрамлённое спутавшимися волосами лицо, обезображенное синяком и рубцами от жёсткого подлокотника, на котором Лида уснула вместо подушки.
Что-то звякнуло у неё за спиной. Лида испуганно обернулась: чайная ложечка, забытая вчера на столе, лежала, покачиваясь, на полу. Лида встала, хотела подобрать её, но тут же брякнули кованые висячие ручки комода, задребезжали стоящие на нём вазы, а за дверью спальни снова застонала Ася.