Наталья Лебедева
Попался!
Глава 1. Завиток
В глазах окружающих Марина Карасёва была умненькой, хорошенькой, прилежной и ответственной. Главный редактор глянцевого журнала, где она работала, особо ценил её за умение так распахнуть свои большие, наивные, кукольные глаза, что интервьюенты начинали рассказывать то, о чём раньше не говорили, иногда затрагивая темы совсем уже личные.
Марина Карасёва цинично этим пользовалась и ни в какие откровения собеседников не верила. Она полагала, что мужчины, дающие ей интервью, из кожи вон лезут, чтобы произвести на неё впечатление. Не потому что она всем так уж нравится, а из автоматической привычки врать наивным девочкам.
На последнем интервью популярный красавец-актёр Ремизов поделился с ней историей про "завиток", которую никогда прежде не рассказывал. Это была история о том, как Ремизов познакомился со своей любимой и единственной женой Оксаной, родившей ему четверых детей и якобы ради семьи завязавшей с актёрской карьерой. На самом деле, как думала Марина, всё было немного не так: актёрские данные у Оксаны были средние, и она продолжала рожать, чтобы оправдать материнством отсутствие ролей. Но Оксану Марина не винила, это была невинная женская хитрость, сродни защитной окраске у животных. С самим же Ремизовым дело обстояло сложнее: он врал цинично.
Сидя рядом с женой на роскошном диване в гостиной своего загородного дома, держа её за руку, улыбаясь самой искренней улыбкой из своего актёрского репертуара, он говорил:
Оксанка у меня одна на всю жизнь. Как встретил её, так понял, что мне никто больше не нужен.
А как вы встретились? спросила Марина.
Ремизов повернулся к жене и, посмотрев на неё, сказал:
Вообще-то, мы эту историю никому не рассказываем.
Марина поняла этот взгляд. Этим взглядом Ремизов как будто говорил жене: "Не волнуйся, я надёжно охраняю нашу личную жизнь от посягательств. Я твоя скала, твой нерушимый бастион. Как ты скажешь, так и будет". Оксана в ответ на этот взгляд довольно улыбнулась и посмотрела на Марину с некоторым превосходством. "Что, съела? говорил этот взгляд. Этого мужчину хотят все, а он делает то, что я ему скажу".
Но Марину таким было не прошибить. Она распахнула бездонные наивные глаза, и Оксане тут же стало неловко.
Я думаю, с некоторой мечтательностью в голосе произнесла Марина, что между вами должно было произойти какое-то чудо.
Она сказала это так, что у Оксаны тут же появилось ощущение, что Маленький Принц просит нарисовать барашка, а она жестокосердно отказывает. Оксана заёрзала и сказала:
Ну да. Было чудо
Она бросила на мужа полный неуверенности взгляд и спросила:
Может быть, расскажем?
Тебе решать, великодушно ответил он и небрежно пожал плечом. Марина уже слышала эту интонацию и видела этот жест в Ремизовских фильмах. Заряд обаяния в этом был невероятный и был наотмашь даже с экрана, а сейчас, в непосредственной близости, у Марины и вовсе по спине побежали мурашки. Глаза Оксаны подёрнулись мечтательной дымкой, она сжала руку мужа и сказала:
Мы познакомились на съёмках. Я только-только начинала, мне первый раз дали роль Ну как роль? Одну строчку текста. А Володя уже был звездой.
И вы были в него влюблены?
Нет, Оксана засмеялась. Я не была фанаткой в этом смысле слова. Я за ним не бегала, под окнами не вздыхала, нет. Конечно, я видела его фильмы, и, конечно, он был мне симпатичен, но я даже не думала никогда, что у нас с ним могут быть личные отношения. Я его как обычного человека и не воспринимала.
Значит, это он к вам подошёл? спросила Марина.
Нет! засмеялась Оксана. Вообще никто ни к кому не подходил!
Там очень забавно вышло, включился Ремизов. "Привык солировать", подумала Оксана. Но для интервью это было очень даже хорошо, ведь именно Ремизова зрители хотели видеть в первую очередь.
Мы начали снимать новую сцену, продолжил Ремизов, стоим, ждём мотора. Оксана спиной ко мне стоит, и я совершенно даже не представляю, что там за человек я лица не вижу. То есть, видел, конечно перед съёмкой, но внимания не обратил. А на ней шапочка синяя, обтягивающая, волос не видно, и только один завиток выбился и лежит на шее. А солнце было яркое такое, и на этом завитке разноцветные искры. И я глаз оторвать не мог. Я как будто сразу влюбился.
То есть, получается, что вы влюбились не в человека, а в завиток?
А чёрт его знает! с растерянной улыбкой ответил Ремизов, но тут же нашёлся с ответом: Хотя нет. Я влюбился в человека. В ощущение от человека, понимаете? В её запах, в свет, который от неё исходил. Я понимаю, это звучит пафосно
Нет, ничуть! воскликнула Марина.
но так оно и было, хотите верьте, а хотите нет.
И что было дальше?
Дальше? Я стоял, как загипнотизированный. Смотрел на неё, смотрел. Говорят, команду "мотор" дали я не услышал. А потом протянул руку и потрогал завиток.
Ага, сказала Оксана, команду "мотор" точно дали. Я приготовилась, жду реплику, и вдруг чувствую, как будто по мне кто-то ползёт. А я этих ползучек боюсь до дрожи.
А это я, пояснил Ремизов, легко-легко, едва касаясь, по завитку провёл кончиком пальца.
Марине от этого рассказа стало ужасно весело.
И что вы сделали? спросила она Оксану.
Я завизжала, ответила Оксана. Вот так.
Совершенно неожиданно для Марины Оксана завизжала изо всех сил и стала махать руками, как будто пыталась стряхнуть с шеи невидимого жука. Ремизов засмеялся, поймал её, обнял, и поцеловал в висок. Оксана тоже расхохоталась. Марина представила, как это будет выглядеть в монтаже романтично до невозможности. Просмотры обеспечены, значит, можно будет выбить у главного прибавку или, как минимум, премию.
Вы не представляете, как на нас орали, отсмеявшись, продолжил Ремизов. Главное, Оксанка ничего не поняла. Повернулась ко мне, глаза огромные, испуганные. Ну я извинился, конечно, перед ней и перед съёмочной группой. Продолжили. А я всё думаю: как я её найду после съёмок? И всё пытаюсь ей шепнуть, чтобы она никуда не уходила: у меня-то по плану ещё одна сцена!
А я не слышу! Понимаю, что он что-то хочет мне сказать, но не понимаю, что, Оксана веселилась, рассказывая, и Марина невольно заражалась её весельем. Она даже подумала, что, возможно, Оксана не так плоха как актриса: обаятельна, красива, заразительно смеётся, интересно интонирует, умеет правильно повернуться к камере, знает цену своим высоким скулам, ярким карим глазам и пышным каштановым волосам. Они сидели в загородном доме Ремизовых на широкой веранде, в окружении вазонов с цветами и авторской деревянной мебели, фактурной настолько, что Марине всё время по-детски хотелось потрогать её руками. Всё это было настолько притягательно, что Марина невольно начала очаровываться. Но тут же одёрнула себя, вспомнив, что всё это только обман и бутафория.
А я понимаю, смеясь, рассказывал дальше Ремизов, что если она ускользнёт, то я её, конечно, найду через ассистента по актёрам, но тогда вся группа будет в курсе!
И что же, вы не дождались? азартно спросила Оксану Марина.
Дождалась, тихо сказала Оксана. Сама не знаю, почему. Стояла за гримвагеном и ждала до темноты. Они эту сцену столько раз переснимали! Я думала, это никогда не кончится.
Конечно, переснимали! Потому что я про сцену думать не мог! Я всё пытался понять, услышала она меня, или нет. А если услышала и ждёт, как же я её узнаю: я ж не помню ничего, кроме шапочки и этого завитка! А вдруг она снимет шапочку?!
Сняла? спросила Марина.
Сняла, кивнула Оксана.
И он вас не узнал?
Узнал. Сразу.
Я её с тех пор кожей чувствую. Все двадцать лет.
Ремизов сказал это так, что у Марины снова побежали мурашки, и она опять подумала, что он великолепный актёр. И что ни единому его слову нельзя верить.