Некрасов Пётр - Маньяк, похожий на меня. Детективные рассказы и повести стр 13.

 Это очень плохо!  Толя удручённо покачал бородой.

 Светлов  это тот, который сейчас ушёл?

 Нет,  Левин уже не смеялся, только улыбался,  это как раз другой

У пожилого барда Э. Я. Мурашова было в «Бригантине», как выяснилось, два любимых ученика  Вадик и Витя. Вадик лучше играл на гитаре, Витя лучше сочинял стихи. Витя, закончив школу, поступил на филологический, Вадик никуда не поступил, подрабатывал расклейкой афиш и утверждал, что «любимцу муз не нужен вуз». Оба по-прежнему проводили в «Бригантине» всё свободное время.

 Светлов  это длинный такой,  догадался Саша,  в кепке джинсовой всегда ходит?

Виктор Светлов зимой и летом щеголял в кепке, брезентовой штормовке с белой рубашкой под ней, чтоб видно было, какой он закалённый и какой небогатый. Однажды Брославский даже видел его по телевизору в передаче про молодёжь. Молодой бард из «Бригантины» довольно долго «рассказывал об истории своей песни», а потом взял да и запел Бёрнса в переводе Маршака, уверяя:

Стихи были хорошие, а играл на гитаре он и правда отвратительно, не играл даже, просто стучал ладонью по струнам.

А зимой «Бригантина» лишилась своего рулевого и капитана. «Бригантину» чуть не закрыли сразу, но в разгар учебного года это ой как непросто. Поэтому у штурвала и оказался один из любимых питомцев автора бессмертной песни про сосновые шишки. И да  это оказался именно тот, кто учится на филологическом и поёт про честную бедность по телевизору. Истеричные девочки в массе своей перестали посещать «студию авторской песни», потому что Витька Светлов  это, скажем прямо, не совсем Э. Я. Мурашов.

 Эдуард Мурашов отбыл на историческую родину,  играя бровями, пояснил старшеклассник Левин и снова получил локтем в бок от Майи.  Тоже своего рода поход.

Кажется, это сказано специально для Толи. Тот промолчал, но так сурово покачал из стороны в сторону бородой, что стало ясно: эмиграция в Израиль  это тоже очень плохо. Толя не относился к любимым ученикам, но остался в «Бригантине» из принципа, не слишком и ему самому понятного.

 Вы хоть палатку ставить умеете?

 Палатка не проблема. У нас для этого Толя есть, а он русский богатырь,  сказал Миша Левин, небрежно кивнув головой вправо,  но я вот, например, в лесу по солнцу дорогу не найду.

 Он чего,  спросил Брославский с огромным подозрением в голосе,  хочет, чтобы я с вами поехал и нашёл вам дорогу? Этого хочет ваш Виктор Сергеич?

 Ну не лично вы, Александр,  печально сказала Майя. До неё, кажется, дошло, что уговаривать Сашу  дело безнадёжное. Толя в очередной раз шумно вздохнул, уронив на стол тяжёлые руки культуриста. На левом запястье у него вместо часов укреплён ремешком компас  видимо, на случай, если Толя заблудится, не дождавшись вылазки в лес.

 Мы узнали, что ваш руководитель болеет. Но мы надеялись, что кого-то попросить можно.

Господи, это правда! Бардам из «Бригантины» срочно потребовался проводник по лесу. Чингачгук, он же Соколиный Глаз.

Саша выдвинул ящик стола и сгрёб туда верёвочную упряжь, которая явно отвлекала Толю. Толя морщил лоб, пытаясь понять, зачем она, и постоянно при этом расстёгивал и застёгивал ремешок компаса. Русский богатырь оказался на редкость нервным.

 Я с вами не пойду, товарищи,  как можно спокойнее сказал Брославский.  И попросить мне сейчас тоже некого, потому что лето.

Брославскому очень захотелось процитировать Аркадия Палыча Коваля. Правда, сказанное касалось не поездки в лес на электричке, а скалолазанья  занятия, где ошибки несколько дороже ценятся. Аркадий Палыч выражался в таких случаях просто, но довольно зло: перед тем, как ты куда-то полез, подумай для начала о том, как ты оттуда грохнешься и сдохнешь. Или как сдохнет тот, кто тебя полезет выручать.

 Но вы же, наверное, не в Заполярье едете и не в горы? Вы куда-то в пригород собрались, с одной ночёвкой, летом, и вас там человек десять. Правильно?

 Час двадцать электричкой, с Финляндского вокзала,  чётко, как будто отвечал контрольную или заполнял анкету на выезд из страны, отрапортовал Миша Левин.  Едем мы пятеро, и ещё Светлов приведёт свою девушку.

 И Вадим сказал, что кого-то приведёт  напомнила Майя.

 У Вадима нет девушки,  тяжело вздохнул Толя,  и это очень плохо.

Надо им правду сказать, подумал Саша. Не надо вам никуда ехать, товарищи. Это у вас не «первый выезд» получится, а последняя прогулка романтиков с гитарами, которые обожают петь про палатки, но не умеют их ставить. Бард Мурашов не сумел вернуть ушедшую молодость ни себе, ни другим. А уж если едете, не зовите никого с собой. Приглашённые там загрустят.

 Да всё у вас будет хорошо, товарищи,  с широкой улыбкой пообещал Брославский. Майя понимающе улыбнулась в ответ и первая поднялась из-за стола

Брославский специально прождал в турклубе ещё полчаса. Он прекрасно заметил, как Толя напоследок зачем-то снял с руки компас и тихонько положил на один из стульев. Вроде, случайно забыл. Саше даже интересно как-то стало, о чём таком задумал поговорить с ним наедине этот русский богатырь.

Толя вернулся ровно через полчаса. Саша сразу показал ему компас, повертев на ремешке, как дохлую крысу. Толя компас взял, снова грузно уселся на стул и сразу принялся протирать очки, стащив их с носа. Близорукость у него и правда сильная.

 Вы верите в предчувствие, Александр?  смиренно спросил Толя. Лишённые защиты линз, голубые, с фиолетовым отливом глаза его смотрели при этом так кротко, будто Толя решил в случае неправильного ответа притащить Брославского в лес силой.

 Верю,  сказал Саша, и собеседник, настроившийся, видимо, на долгий спор эзотерического характера, снова растерянно моргнул, но тут же собрался с мыслями.

 Год назад,  сообщил Толя похоронным тоном,  я ходил в «Бригантину» как на праздник. Как в храм ходил. Вы слышали последние песни Эдуарда Мурашова, Александр? Не про туманы и про шишки, а настоящие, лучшие его песни? «Покров на Нерли» вы слышали? «В старой часовне»?

Брославский сокрушённо покивал. Надо было, конечно, запереть двери и вовремя уйти. Не померли бы эти романтики в страшном пригородном лесу без Толиного компаса.

 Сейчас  не то!  доверительно сказал Толя, вполне удовлетворённый пониманием собеседника.  Вы бы слышали, Александр, последние Витькины песни  они переполнены грязью. А Вадим вообще вы знаете, Александр, он теперь посещает рок-клуб!

 Это ужасно,  согласился Брославский,  но вы же водку-то не берёте, как я понял?

 Да Бог его знает,  чуть ли не шёпотом проговорил Толя и склонился над столом, коснувшись его бородой,  что там с нами будет в этом лесу муравьином!

 В каком?  переспросил Брославский.

Для пущего, очевидно, идиотизма Толя оглянулся на дверь. Не дай Бог, подслушают.

 «Муравьиный лес». Новая песня Витьки Светлова, никто не слышал ещё. Он только пообещал, что споёт и расскажет. Он теперь не просто поёт песни, он сначала про них расскажет, а потом споёт. Так делал Высоцкий. А вы знаете, Александр, что Высоцкий умер страшной смертью? Можете мне не верить, можете смеяться. Но я точно знаю, что Витька Светлов нас не просто так в этот лес везёт. Он там жил, на даче, в посёлке рядом. И что-то очень плохое там с ним случилось. Ещё в детстве.

 Это он так сказал? Или это такое предчувствие?

Толя поджал губы, спрятанные в бороде, и снова стал похож на глубокого старика. Оказалось, он просто вспоминает стихотворные строчки:

Толя цитировал нараспев, но было ясно, что в любую секунду он способен запеть. И чтоб предотвратить это бедствие, Саша Брославский спросил скучным деловитым тоном:

 Как называется посёлок, где Витька Светлов жил в детстве? Оселки?