Нужно немедленно спасать Лилиан.
– Я никуда не пойду! – вскрикнула девушка и вцепилась в руку Питера. – Питер, любимый, не оставляй меня!
В этот момент вой полицейских сирен с новой силой ворвался в окно. Длинная вереница автомобилей с характерными мигалками стремительно появилась на улице перед окнами отеля и внезапно остановилась. Сирены смолкли, а из машин на мостовую высыпало не менее полусотни полицейских и плотным кольцом окружило отель.
– Поздно! – заскрежетал зубами профессор. – Мышеловка захлопнулась.
– Любопытно, – пробормотал корреспондент и торопливо достал фотоаппарат. – Вот так повезло!
– Кому как, – отозвался профессор и обернулся к корреспонденту. – Вот что, молодой человек. Вы оказались случайно втянутым в эту грязную историю, но вам, как представителю прессы, ничего не грозит… по крайней мере, не должно грозить. Очень вас прошу: сохраните эти бумаги, иначе все наши труды окажутся напрасны. Постарайтесь выбраться отсюда. Пока что вы вне поля их зрения.
– Бумаги я сохраню, но отсюда никуда не уйду, – упрямо ответил корреспондент. – Не за этим я сюда проник.
В окно ворвался скрипучий голос, усиленный полицейским репродуктором:
– Питер Селвин! Сопротивление бесполезно! Здание окружено, и никто не покинет его без нашего ведома! Спускайтесь вниз и сдайтесь властям! Иначе будут приняты самые экстренные меры!..
Профессор настежь распахнул окно.
– Как бы не так! – крикнул он, стараясь перекричать репродуктор. – Питер неуязвим, и вам не видать его, как своих ушей!
– Погодите, профессор, – остановил его Питер, – я сам с ними поговорю.
– Остановись, Питер! – бросился к нему профессор, но было поздно: Питер исчез.
И в тот же момент его фигура появилась внизу, в десяти шагах от автомобиля, на крыше которого располагался репродуктор. Полицейские засуетились и окружили его плотным кольцом, готовые схватить в любую минуту.
– Стойте! – крикнул Питер и поднял руку. – Я буду говорить.
Из автомобиля кряхтя вылез грузный мужчина с огромными казачьими усами.
– Комиссар Формен, – представился он. – Я рад, Питер Селвин, что вы вняли голосу рассудка.
– Не спешите, комиссар, – возразил Питер. – Я здесь лишь потому, что у нас в номере не предусмотрено громкоговорящего устройства, подобного вашему, а кричать из окна у меня нет желания. Я требую объяснения ваших действий.
– Питер Селвин, вы обвиняетесь в убийстве четырёх представителей политической разведки. Я должен арестовать вас и доставать в полицию, – официальным тоном заявил комиссар.
– Это абсурд! – возмутился Питер.
– Возможно. Но правомерность этого обвинения может быть установлена только после вашей добровольной сдачи властям, – сказал комиссар. – Я знаю, что вы для нас неуязвимы, и единственное, что мы можем сделать – это застрелить вас. Но, видит Бог, я бы этого не хочу. Я сторонник гуманных методов.
– Полиция – и гуманные методы? – Питер презрительно скривил губы.
– Зря вы не верите мне, – с сожалением сказал комиссар Формен. – Я не желаю вам зла, Питер Селвин, но у меня есть приказ: арестовать вас. От себя хочу добавить, что мною получена дополнительная инструкция: в случае невозможности ареста допускается применение оружия.
– Ну что ж, применяйте, – зло проговорил Питер. – Только учтите, комиссар, живым я вам не дамся, а мёртвым, мне кажется, я вам не нужен.