«Прям так и дарят».
Обменивают на мои услуги. А кое-кто вот так прям и дарит.
Она отводит глаза. Смущена? Не верит?
Тебя интересует, как это происходит технически? Дамы, прекрасные и не очень, просто договариваются с охраной, и та на время отключает видеонаблюдение и притормаживает со своей заботой.
Но внутренний голос вмешивается в мой рассказ и нудно талдычит, что я всегда, оказывается, любил только тебя, а не всяких там дам, прекрасных и разных. Где ж ты раньше-то был, дружок подзабытый, со своим тайным знанием?
Однако, расслабься, ответного чувства я от тебя не жду, это было бы непростительной наивностью с моей стороны. Я жажду любви от твоего мужа. Поведай же ему о моих чувствах к нему и проследи, чтобы с эпиляцией и со всем прочим у него всё было тип-топ как у тебя в славные давние времена. Твой взгляд на дверь такой непроизвольный даёт понять, что мысленно ты уже там, на воле. Что ж, дело сделано, задание тобою исполнено на пять с жирным плюсом, и откровения мои не интересуют тебя уже ни в малейшей степени. Начнёшь прощаться?
«Я рада, что у тебя тут всё так замечательно. Я что-нибудь могу для тебя сделать?»
А ты готова прям на всё?
«Ну, я готова на многое».
Ты в школе проходила арифметику и даже закончила технический вуз. Давай так: если «всё» это сто процентов, то твоё «многое» это сколько?
Ты кончила технический вуз и даже работала ну типа как инженером пару лет, если мне память не изменяет, но техника и схожие с ней премудрости так и остались для тебя неродными, что было ясно тебе даже лучше, чем кому-либо постороннему. Истинным же твоим призванием было незлонамеренное разбиение о свою неприступность сердец таких горемык, как я и все мои тогдашние конкуренты, как первый твой ещё студенческий мужчина, согласно легенде смытый из твоей жизни навсегда за появление в ней раз под утро в неподобающем виде, как, наконец, Замухрышкин последняя, хотелось бы верить, по времени, но не по важности из твоих жертв.
«Многое это многое».
Ответ вполне в твоём духе. И вот мы мнёмся, словно не в состоянии выговорить «пять процентов», «три процента», «один процент», «ноль целых и ноль в периоде». Но ведь всё равно же не ноль!
В таком случае помни, что я ещё есть. Есть вообще и в твоей жизни в особенности.
Это первое. А из более приземлённого, но не столь, разумеется, важного, мне нужны тренажёры на разные группы мышц, а то я совсем тут увяну без тебя и без тренажёров. Особенно страдает одна важная мышца, она тут халтурит, ленится, но ты появилась и она заработала, и как заработала! И хорошо б ты выхлопотала для меня телевизор. Я хочу, чтобы ты иногда появлялась в нём и совсем уж иногда спускалась из него ко мне. Поэтому фоторамка с твоею фоткой меня не устроит не предлагай, из фоторамки ты так просто не выпрыгнешь: края помешают. А ещё мне нужна сан-вет-прозекторская, где я мог бы препарировать лукраедок, ибо у меня появилась гипотеза, какая пока не скажу, а то разболтаете. И ещё
«Я помню. Ну ладно, мне пора».
Ты обо мне помнишь Так и я о тебе помню. Ещё б не помнить: на тебе практически кончилась моя личная жизнь, вместе с тобой ушла моя молодость. Какой же я был глупый тогда! И я ли это был вообще? Вроде я, так как помню всё тогдашнее яснее вчерашнего. Как и всякая женщина, ты бывала или казалась разной: временами красивой, временами не очень. Когда ты была красивой, я, должно быть, любил тебя, когда не очень любил, наверное, ещё больше.
«Да, и спасибо тебе ещё раз за то, что не погнал меня тогда из нашей не лишил меня тогда пристанища».
Да брось, не смущай меня.
Тебе, псковитянке, оно было нужнее, чем мне москвичу в бог знает каком поколении. Тем более, что мне было куда уходить в собственную же двушку. А с тех пор в твоей жизни благодаря Замухрышкину появились хоромы не в пример роскошнее той каморки. Когда же ты окончательно выписалась из моей жизни надо полагать, к Замухрышкину, я почувствовал и разочарование, и облегчение, и боль всё сразу и в равных примерно пропорциях.
«Ну тогда я пошла».
Я вижу. Не смею препятствовать очередному меня-тобой-покиданию.
Ну хоть бы пообещала, что ещё заедет, хоть бы воздушный поцелуй, что ль, в меня послала
А вот интересно, что ты расскажешь обо мне своему Замухрышкину. Скажешь, что этот-за-ногу-прикованный-псих теперь не может вызвать ничего, кроме жалости? Или так прямо и заявишь: «Осторожнее, Замухрышкин, ты втюришься в него, как втюрилась повторно и я»?
Добрый совет лучше двух недобрых
Я плохо спал и проснулся злым как лукраедка, оттеснённая от кормушки. Глаза мои долго не могли сфокусироваться: каждый из них смотрел на явленный мне антураж со своей точки зрения, и каждый был по-своему прав.
Визит Машки явно не пошёл мне на пользу: всю ночь я прокручивал вокруг точек бифуркации наш диалог и сочинял его возможные продолжения. А ещё, и тоже ночью, я с умопомрачительной ясностью осознал, что давно уже не был на воздухе, не получал витамина D и должен быть бледнее поганки; с такой ли измученной физиономией кадрить чужих жён и бывших любовниц?
Примечания
1
Матка Боска Богородица (польск.).
2
Highly, highly likely весьма, весьма вероятно (англ.).
3
Зельбстфернихьтунг die Selbstvernichtung, самоуничтожение (нем.).
4
Марк Порций Катон Старший древнеримский политик, особенно прославившийся своей фразой «Карфаген должен быть разрушен», которая вставлялась им во все произносимые в сенате речи.