А если он не вернётся во вторую ночь? предположил Радон.
Вернётся, уверенно ответил бывалый ловчий. Вернётся!
***
До чуждых троп ещё два дня пути оставалось, Брун начал сказ. Мы добрались всего-то до второго оврага и решили устроить привал. Многие из вас знают Илли. Она без деревьев жить не может. Чуть что сразу на араукарии. Ну и полезла она с одного дерева на другое посмотреть, что там за оврагом творится. Мы за неё не переживали вовсе. Ловкости у неё каждый позавидовать может. И вот, возвращается она к нам и дышит так тяжело, будто торопилась сильно. Возвращается и говорит, что стаю выследила Полосунов пятнадцать. Многие посмеялись, да я вместе с ними. Где это видано, чтобы загонщик без воплощения охотника Полосуна выследил?! возмутился Брун, указывая рукой на свои глаза.
Старцы и дозорные одобрительно закивали, соглашаясь с рассуждением вожака.
Ну кто поверит? продолжал нагнетать главарь Большой Охоты. А она всерьёз! Мы и пошли тудой убедить юную деву, что ей показалось. Но не тут-то было! Брун махнул рукой. Благостный свет Великого Огня действительно приметил для нас парочку Полосунов именно там, куда Илли нас и повела.
От этой новости родичи с удивлением заохали, а прибывшие с Большой Охоты следопыты, нахваливая юную загонщицу, затопали.
Ясно стало, что неподалёку стая пасётся, молвил Брун. За два дня-то кроме Стервятников да этих бешеных Рапторов ни одной ящерицы не видели. Ну вот смотрю я полосатых два всего, а значит проныры нас уже обнаружили и уводят от стада. Но нет! воскликнул охотник. Ящеры и вовсе нас не замечали, будто не сдались мы им. Вот я и послал загонщиками Илли и Рами́ра, вожак охотничьих отрядов указал в сторону сидящего среди сородичей Рамира, в обход по правым склонам, предполагая, что стая именно там.
Рамир закивал, подтверждая слова Бруна.
Мы ушли влево. Поднялись на другую сторону оврага и слышим суета на опушке! Ближе подошли ока воплоти*, на этом месте сказа вожак обратил свои глаза в рептилоподобные, и сквозь заросли вижу я Полосунов десятка два их там ютится. Мы орудия приготовили и ждём, пока Рамир и Илли стаю спугнут да к нам пригонят. Ждём-ждём, а их всё нет и нет. Вот и решили сами. Луки, копья наизготовку взяли и крадёмся ближе. Крадёмся, и смотрю я, что за стаей просвета не видать, будто не кончается она. Вся поляна плотью усыпана, и в ушах гул стоит. Бьются сердца нас не боятся, а то и вовсе не слышат и не чуют, будто способностей ящеры лишились. Пламенем своей гравировки правдую, братья и сёстры, отсохни у меня язык их там десятка четыре, а то и больше было! Я ока освободил, дабы собственными глазами увидеть, не мерещится ли мне, Брун вернул глазам прежний людской облик. Не мерещится! продолжил он. И вдруг стадо это засуетилось и принялось не спеша уходить вглубь рощи. Я не сдержался, просвистел, и мы напали. Вот как подняли орудия, так каждый и успел по Полосуну заколоть, и я два. Остальные ящерицы в страхе на восток дёрнули, и много их было, братья, очень много!
У-у-у! соплеменники восторженно захлопали в ладоши.
А Илли с Рамиром-то где потерялись? спросил Хорд.
А вот Рамир пускай и расскажет. Что мне пересказывать, ответил Брун.
Соплеменники уставились на Рамира. Опытный ловчий поднялся со своего подстила и сел поближе к костру. Борода его и волосы были аккуратно сплетены и подозрительно чисты. А судя по свежему маскировочному окрасу на лице и в тех местах, где костяные доспехи не прикрывали конечности и тело, всем и вовсе стало понятно, что Рамир не принимал участия в травле Полосунов. Нанесённая соком саговника краска на коже родича была настолько свежа и нетронута, что если бы никто не знал, что Рамир был на Большой Охоте, все бы решили, что он только-только на неё собирается. И, конечно же, у многих соплеменников возникли вопросы, но Рамир, не дожидаясь суждений, своим сказом стал открывать глаза неведающим:
Мы с Илли по правым склонам обошли, незамедлительно начал ловчий. Я местность осмотрел всё чисто, ни одного хищника в округе, только полосатые. А стая большая! Слова Бруна подтверждаю не мерещилось ему! Сам я ушёл вперёд немного, но договорились мы с Илли по сигналу начать. Крадусь я, значит, ока воплоти, и чудится мне, что Илли зовёт меня, да как-то странно голос её оборвался. Дык, я и решил, что мне послышалось. Добрался до зарослей и свист даю, а сам в сторону стаи не лезу. Жду Илли. Интересно же! Это её первая охота. Как она себя поведёт-то, что делать будет?!
Соплеменники одобрительно зашумели, поддерживая решение Рамира.
Но она как сквозь землю провалилась, продолжал рассказывать ловчий. Нет её и нет Потом смотрю в стае ящериц переполох! Понял я, что Брун команду дал травить добычу. Я хотел было помочь, но предчувствие Заврини Илли искать направило. Вернулся я к тому месту, где мы с ней разошлись, а она лежит там без сознания. Я её в чувства давай приводить. Она глаза открыла и как отпрыгнет от меня! Такого прыжка сроду не видел, восхищённо сказал Рамир. Отскочила и смотрит, будто не узнаёт. А радужки глаз у неё чёрные, как ночь, и зрачков будто нет вовсе! А белки красным переливались, словно пламень с кровью смешался!
На этом сказе сородичи заохали от удивления, а охотники из отряда Бруна снова зашумели и затопали, подтверждая слова ловчего.
Я понял, что дева глаза Заврини познала, но глаза неправильные какие-то, объяснил Рамир. И говорит она мне: «Не подходи, чудовище!». Я и опешил. «Илли! успокаиваю её. Это же я, Рамир!». А она смотрит и понять ничего не может не узнаёт меня! Я ближе к ней, а она как вскрикнет и без чувств на землю рухнула. Я на руки её взял и понёс к отряду
Соплеменники раскрыли рты.
По возвращении в стойбище Илли сказала мне, что когда с Рамиром они разошлись, корни невиданных растений оплели ей ноги, а потом и до рук добрались. И больше она ничего не помнит. Даже не помнит, как Рамир её в чувства привёл, заключил Брун. Она единство познала, люди! И единство её прервалось. Точно вам говорю! Азиса не забыли? У него тоже память отшибло, когда нарушили ему.
Старцы и бывалые следопыты закивали, а дозорные, в очередной раз заслышав упоминание о старом шамане, снова замерли в ожидании каких-нибудь подробностей, но Брун продолжил изъяснять произошедшее с его загонщицей:
Слышит Илли наши голоса как мы охотники слышим со зраком воплоти. А что с глазами у неё совсем не понятно. Говоришь, Валан, на звезду похожи? указал он рукой на явленность, а все сидящие у костра тут же подняли взоры к небу. Может быть, и похожи, продолжил рассуждать вожак. Но что я точно знаю, и Илли сама мне говорила, что видела она взором своим посреди ночи сумерки, будто не ночь это вовсе, хотя тогда далеко за полночь было. И живность всякую, что стрекочет и цокочет, огнями светящимися она видела, и нас всех сородичей в другом обличии видит, как наши ока воплощённые ящеров! Говорит туши мы в доспехах! Сама мне ведала, что у неё кости торчат везде да мясо с кровью кожи нет! Ни у неё нет, ни у нас ни у кого! Лишь плоть оголённая!
*ока воплоти на языке первых людей означает «со взором охотника».
***
А-а-а! завопил Унга, а сбоку от него на освещённой стене появилась восьмилапая тень.
Что? Что случилось? напугавшись воплем соплеменника, заголосили и без того всполошённые дети.
Она на мне! На мне сидит!
Кто сидит? Как сидит? Ронин тут же поднёс факел поближе к сородичу.
Тварь!
С подбородка Унги тянулась вниз едва видимая блестящая паутинка, а на её конце на уровне груди будущего охотника висело крохотное мохнатое существо.
Во имя Пангеи, Унга! воскликнула Эльна. Это же Желтопузик!
Оми захихикала, а черновласая девочка подцепила паутину пальцем и поднесла к себе, чтобы разглядеть насекомое. Паучок тем временем сумбурно махал лапками, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь.