Ну вот, она впервые произнесла это слово вслух. Пенсия До чего же странно оно звучит. В очередной раз Хюльда поразилась тому, насколько она не готова к этой вехе своей жизни, будь она хоть тысячу раз предсказуема и ожидаема.
А а что скажут ваши коллеги в полиции?
Я не буду упоминать о вашем признании в отчете. Не волнуйтесь. Я, конечно, не могу предугадать, как пойдет дело дальше, но в нашем разговоре вы не делали никаких признаний. Так ведь?
Ну да-да, конечно спасибо.
Неожиданно для себя Хюльда добавила:
Однако поймите меня правильно: вашей вины это не умаляет, хоть я и могу понять, что толкнуло вас на этот поступок. Вам придется с этим жить до конца ваших дней, но было бы еще хуже отправить вас в тюрьму и лишить общения с сыном.
Спасибо, повторила женщина, уже не сдерживая рыданий.
Потом она еще раз сквозь слезы поблагодарила Хюльду, и та повесила трубку.
Нередко Хюльда забывала поесть, когда была измотана работой. Однако на этот раз она решила не ложиться спать на голодный желудок. Ее ужин состоял из тостов с сыром, впрочем как и днем раньше. После того как скончался Йоун, она практически перестала готовить. Поначалу она еще как-то заставляла себя что-то делать, но со временем, по мере того как она привыкала жить одна, ее питание стало сводиться к приготовленным на скорую руку бутербродам по вечерам, а горячее она ела только в обеденный перерыв на работе.
За ужином Хюльда, по своему обыкновению, слушала последние известия по радио. Ее трапезу прервал телефонный звонок.
Она сразу же поняла, кто звонит, номер был сохранен у нее в контактах. Она подумала было не отвечать, но по привычке и из чувства долга все-таки сняла трубку. Не представляясь, Александер сразу же перешел к делу вежливость не относилась к его достоинствам, так что Хюльда не удивилась.
Что вы, черт возьми, удумали? прокричал он.
Хюльда представила себе его перекошенное от злости лицо с двойным подбородком и нависающими веками, превращавшими глаза в две узкие щелочки.
Стараясь не терять невозмутимости, Хюльда спросила:
А в чем дело?
Вам прекрасно известно, в чем дело! Эта русская, что утопилась в бухте, черт бы ее побрал!
Вы не помните, как ее зовут?
Вопрос, видимо, застал его врасплох, потому что он даже на несколько мгновений замолчал, что было для него нетипично. Потом заговорил снова:
А какая разница? То, что я хочу, так это
Ее звали Елена, перебила Хюльда.
Мне все равно! Александер снова повысил голос. Он был явно не в себе от злости. Зачем вы влезли в это дело, Хюльда? Разве вы еще не на пенсии?
Значит, все-таки слухи поползли.
Нет, я не на пенсии, сказала она, воздержавшись от подробных объяснений.
Да? А я думал Было заметно, что он смущен. В любом случае почему вы занимаетесь моим делом?
Меня Магнус попросил. Доля правды в этом была.
Что же, он не доверяет мне? Я ведь провел расследование.
Да, но блестящих результатов не достигли, сказала Хюльда, не теряя спокойствия.
Там не было ничего подозрительного. Эту девицу собирались выслать из страны, вот она и бросилась в море! Александер чуть ли не визжал.
Как раз наоборот ее прошение вот-вот должны были одобрить.
В трубке повисла тишина. Потом послышался запинающийся от волнения голос Александера:
Что? Вы вообще о чем?
Дело далеко не закрыто, проще говоря. Вы, признаться, отвлекаете меня от ужина. Так что если у вас все
Отвлекаю от ужина? Да какой там ужин! Бутерброд в компании телевизора! Мы еще с вами поговорим, пригрозил Александер и бросил трубку.
Это был удар ниже пояса. Хюльда всегда была одиночкой среди мужчин, большей частью женатых, а то и не первым браком, с большими семьями. Она уже не впервые слышала что-то подобное все эти безвкусные шуточки на ее счет и даже неприкрытая агрессия. Хюльда и сама могла быть довольно резка с людьми. Дело в том, что за годы службы в полиции ей пришлось нарастить крепкую броню, чтобы выжить в мужском коллективе, и оказалось, что это почему-то давало ее коллегам право не стесняться в выражениях.
Хюльде, конечно, стоило выбросить из головы гадкое высказывание Александера по поводу ее бутерброда на ужин в компании телевизора, но оно не на шутку ее задело, поэтому неожиданно для себя она решила позвонить Пьетюру из клуба любителей активного отдыха. Она всегда считала его просто другом, а совсем не ухажером, хотя посторонние наверняка и воспринимали его таковым. Хюльде же казалось, что их отношения слишком платонические, чтобы это слово было применимо к Пьетюру. Когда они познакомились, Хюльда подумала, что, будь она лет на двадцать-тридцать помоложе, ей было бы гораздо проще перейти от невинных поцелуев в щечку к чему-то более серьезному.
И все же, когда Хюльда звонила ему, она порой смущалась, как школьница. Но, вероятно, это и было признаком того, что их отношения развиваются в правильном направлении и, возможно, со временем и выльются в нечто большее.
Пьетюр, как обычно, ответил после первого же гудка. Его голос был бодр, а тон наполнен чуткостью.
Я подумала, начала Хюльда смущенно, может, ты зайдешь ко мне на кофе сегодня вечером?
В ту же минуту ее постигло сомнение поймет ли ее Пьетюр правильно? Ни с того ни с сего кофе, да еще в такой час. Она уже собиралась было добавить, что не предлагает ему остаться на ночь, но прикусила язык в надежде, что он и так не станет искать в ее приглашении потаенных смыслов.
Ну конечно, сразу ответил Пьетюр без тени сомнения.
Хюльде импонировала его способность моментально принимать решения, не зацикливаясь на деталях и не делая из мухи слона. И все же сегодня их отношения выходили на некий новый виток ведь никогда раньше Хюльда не приглашала Пьетюра к себе в гости. А вдруг ей станет стыдно за свою квартирку? Ведь ее не сравнить с домом с большими окнами и садом, в котором Хюльда жила на Аульфтанесе. Ну да, возможно. Но дело даже не в этом. Она возвела вокруг себя защитную стену, за которую пока не хотела пускать Пьетюра. Но сегодня ей вдруг стало невыносимо находиться одной, и она дала слабину.
Мне прийти прямо сейчас? спросил Пьетюр.
Да, приходи. Сможешь?
В общении с ним Хюльда становилась на удивление неуверенной в себе, хотя в иных обстоятельствах решимости ей было не занимать.
Смогу. Где ты живешь?
Хюльда скороговоркой продиктовала свой адрес и добавила:
Пятый этаж. Мое имя на звонке.
Лечу, сказал Пьетюр и повесил трубку, не прощаясь.
А я уж думал, ты меня к себе так никогда и не пригласишь, с порога сказал Пьетюр.
Почти семидесятилетний, он был постарше Хюльды, но для своего возраста выглядел хорошо не сильно моложе своих лет, но и не старше. Седая борода, по мнению Хюльды, делала его слегка похожим на Деда Мороза, и при виде Пьетюра она каждый раз представляла себе, как мог бы выглядеть Йоун в семьдесят лет.
Не успела Хюльда оглянуться, как Пьетюр уже вошел в гостиную и уселся в ее любимое кресло. Она даже почувствовала легкий укол ревности ведь это ее место! Однако Хюльда смолчала и предложила своему гостю кофе.
Будь добра, без молока.
Пьетюр был врачом. Не вдаваясь в подробности, он рассказывал Хюльде, что вышел на пенсию относительно рано когда ему было шестьдесят. В тот период его жена заболела, но они прожили вместе еще несколько счастливых лет. Дальнейших вопросов Хюльда ему не задавала не хотела, чтобы он заново переживал горечь утраты. А сама она ограничилась тем, что рассказала Пьетюру о том, что ее Йоун скоропостижно скончался, когда ему было слегка за пятьдесят, и надеялась, что и Пьетюр не станет бередить ее раны излишними расспросами.
Йоун мог бы еще жить и жить, только и добавила она.
Пьетюр был вежлив в общении, но обладал решительным характером, что, как предполагала Хюльда, делало из него отличного врача. По крайней мере, он производил впечатление успешного человека. Пьетюр как-то пригласил Хюльду к себе в гости в Фоссвогюр[8]. Он жил в просторном доме с высокими потолками, где в гостиной стояла изысканная мебель, а стены были украшены картинами. Названия на корешках книг на полках красноречиво говорили о разнообразных интересах хозяина, а рояль посреди комнаты о его неравнодушии к музыке. Сказать правду, Хюльда вполне могла представить себя живущей в этом огромном доме, где все дышит уютом и просвещенностью. Она могла бы продать свою квартирку, расплатиться с долгами и наслаждаться заслуженным отдыхом в Фоссвогюре. Почему бы и нет?