.
Он остановился,
я бережно взял его за пальцы и смиренно поцеловал.
- Сын мой, —
сказал он со вздохом, — что ты творишь? Мне пришлось все оставить в спешке...
Я спросил
встревоженно:
- Что-то
случилось?
Он прервал:
- Ты знаешь, что
случилось. Пойдем к тебе, поговорим. Думаю, ты уже прибрал к рукам и этот
дворец?
Я ответил
смиренно:
- Хорошо,
передам под церковь. Он вздохнул.
- Такой вертеп?
Даже тебе в нем опасно для твоей неокрепшей души. Или наивно считаешь, что тебе
уже все по плечу?
Мы прошли в
сопровождении охраны во дворец, а оттуда прямо в покои герцога. Я заботливо
придвинул кресло отцу Дитриху, ныне архиепископу Сен-Мари, но в то же время и
верховному инквизитору, помог опуститься.
Он бросил
быстрый и внимательный взгляд на замершую в испуге эльфийку, тень странной
печали промелькнула в глазах, но ничего не сказал.
Слуги внесли еду
и вино, я лично налил в золотой кубок и придвинул дорогому гостю. Отец Дитрих
взял замедленным движением, в задумчивости посмотрел в чашу.
- Пожалуй, —
проговорил он медленно, — я так устал, что не откажусь от кофе.
Я поперхнулся,
закашлялся, переспросил:
- Кофе?..
Чашечку?
- Можно чашу, —
ответил он. — Не слишком большую, а так... среднюю.
ГЛАВА 4
Я собрал
хаотично разбегающиеся мысли, сосредоточился, перед священником сгустился
воздух, медленно образовалась простая глиняная чаша размером с кружку. Черный
кофе едва не переливается через край, терпкий аромат с размаху ударил в ноздри.
Отец Дитрих взял
обеими руками, явно грея ладони, отпивал мелкими глотками и смотрел на меня
поверх чаши усталыми глазами, но взгляд был тревожен и ясен.
- Отец Дитрих...
Он прервал:
- Твою хартию я
читал, читал. Я все читаю, что печатается в нашей типографии, а этот манифест
просто изучил. Потому и поспешил прибыть.
Я спросил
встревоженно:
- Что-то не так?
Он покачал
головой.
- Церковь
целиком за, я уверен, подпишется под каждым словом. Я уже отослал пару
экземпляров в Ватикан. Но, сын мой, на тебя и так уже обратили внимание многие
весьма влиятельные силы. А теперь тебе придется вообще... непросто.
- Какие мягкие
слова подбираете, — сказал я. Как будто до этого было просто!
- Просто, —
ответил он. — Совсем просто. А вот теперь твоя жизнь превратится в ад.
Я воскликнул,
шокированный:
- Отец Дитрих!
Вы такие слова употребляете!
- Какие? —
спросил он с интересом.
- Нецерковные!
Он сказал мирно:
- Архиепископом
проще стать, чем святым. Своей хартией ты задел слишком многих... Отдачу получишь
не сразу, а вот приказ устранить тебя уже отдан.
Я охнул.
- Устранить? Я
думал, только я такое словцо употреблял. Ах да, наша кроткая церковь не
приемлет даже слово «убийство»...
Он поморщился.
- Погоди, давай
о тебе. Со мной семь монахов, они возьмут на себя защиту твоего дворца.
Нет-нет, твои охранники останутся, но у монахов другое оружие. Они почувствуют
любые проникновения с помощью магии и сразу же нейтрализуют. Я спросил
тревожно:
- Кто хочет моей
гибели?.