Это водоросль такая. В японской кухне много трав и водорослей.
Вкус оказался очень насыщенным, порции были маленькими в отличие от нашей русской кухни с обильными яствами.
Вы так мало едите, Хашимото? удивилась я.
Похлёбка с мисо оказалась солёной, но вкус был тоже специфический.
Буддийские монахи говорят, что трапеза должна быть скромной, произнёс Хашимото.
А это что? спросила я, показывая на миску с полупрозрачной очень тонкой лапшой. Всё, что я видела, вызывало во мне удивление, некоторую настороженность и в то же время интерес.
Это фунчоза, лапша из бобовых, ответил Хашимото.
А это что?
Креветки. Ешьте, они очень вкусные.
Я поморщилась, попробовала креветок.
Жаль, что японцы не знают, что такое борщ.
Борщ?
Я бы с удовольствием приготовила его, но..здесь нет никаких условий.
На Острове идут работы, сказал Хашимото, немного помолчав, все спрашивают, куда я ухожу в одно и то же время.
А Вы что им отвечаете?
Говорю, что гуляю по Острову, любуюсь природой.
Значит, моё пребывание здесь всё ещё в тайне?
Да.
Это хорошо.
Но долго оставаться здесь для Вас опасно, Свэта.
Я пожала плечами:
Мне нужно дорисовать портрет Ани.
Вечером, когда огонь разогрел пещеру, и стало тепло, мы рассказали друг другу о наших прошлых жизнях.
Скажите, Свэта, когда Ваш жених погиб, Вы так и жили в одиночестве столко лет? спросил Хашимото.
Нет, был у меня парень год назад. Андреем звали. Он он даже предложение мне сделал.
Но Вы так и не вышли за него замуж?
Нет, он работал техником на пароходе, всё время почти уезжал по работе, да и сам он не здесь родился. Приезжий. А потом я случайно узнала от кого-то, что у него в одном порту на Большой Земле была интрижка с какой-то училкой.
Вы расстались?
Угу.
Вы сочли его предателем, Свэта? спросил Хашимото.
Да. Ему нужна была совсем не я, а те перспективы, которые открылись бы перед ним, если бы мы поженились. Он хотел открыть здесь свой бизнес, и потом, я..я поняла, что не люблю его.
Не любите?
Нет.
А тот второй Ваш второй человек?
Олег?
Я быстро смахнула со щеки слёзы, они накатывались на глаза, и я была уже не в состоянии скрыть этот поток.
Олег, он был совсем другой. Он.он любил меня.
Любил? А Вы его?
Я его тоже любила, но теперь жизнь моя кончена. Я осталась совсем одна.
Почему Вы так говорите, Свэта? Вы ещё молоды, талантливы. У Вас ещё вся жизнь впереди.
Жизнь? Россия продала ту землю, которая была единственным прибежищем для меня в этом мире. Эти чиновники не посчитали нужным спросить меня и моих земляков, хотим ли мы оставить то, что имели, ради «лучшей жизни» Многие хотели бы, но не я.
Почему?
У каждого человека в его душе есть родина, к которой он всегда будет стремиться и стремился в прошлом, и я ничего ничего не могу поделать с собой, я не могу забыть мою родину. Не могу, Хашимото. Не могу!
Видя мои слёзы и судорожные рыдания, он хотел прикоснуться к моим волосам, но затем вдруг передумал, вероятно, решив, что мне будет это неприятно. Мы молчали. В очаге уже тлел огонь, однако несмотря на тление и угасание, было тепло и как-то по-особому уютно.
Хашимото, произнесла я спустя какое-то время, а Вы бы отказались от своей родины? Вы бы отказались навсегда расстаться с тем, что Вам дорого, и что Вы цените?
Он немного подумал:
Я уже отказался.
Вам было тяжело решиться на такой шаг?
Я уехал из Токио, где когда-то жили мои родители, а сейчас живёт тётка. Токио шумный город, и этот шум мешает сосредоточиться на душе, а я давно не был в тишине, он вздохнул как-то задумчиво, этот Остров мне нравится, здесь я бы нашёл свой покой. Я всегда хотел бы жить на таком острове.
Я знаю, что в Японии много островов.
Да, Свэта, и всё же..Волею судьбы я оказался замешан в эту трагедию, случившуюся с Вами, потому что я японец.
Хотите, мы пойдём к старому Дубу и на кладбище?
Пойдём, согласился он.
Ветер трепал вековые сосны, солнце уже начало свой заход и оставляло ярко-оранжевые следы на этой прекрасной земле. Вечерний ветер нёс с собой прохладу, но не холод.
Вот это тот Дуб, который является хозяином Острова, сказала я, прикоснувшись к коре и обняв дерево. Шум листвы успокоил мои мысли, стало на какое-то мгновение тихо. Он стоял чуть поодаль и наблюдал за мной, однако, я заметила, что японец глядел с уважением на вековой Дуб, и он был для него в тот момент не просто старым деревом, но неким исполином, живым существом.
Хашимото, подойдите к Дубу, прикоснитесь к нему, сказала я, обратившись к своему новому знакомому, Вы тогда поймёте, принимает ли он Вас или нет.
Он подчинился, подошёл ко мне.
Смелее, произнесла я.
Он обнял ствол, мы постояли так в течение нескольких минут, едва соприкоснувшись кистями рук. Листва нежно шелестела, солнце таяло в зелени, передавало свой свет душе Острова. Я видела, как Хашимото закрыл глаза, мы молчали.
Знаете, Дуб принимает Вас, наконец сказала я.