Машенька, а кто этот человек? Почему он вышел с тобой? наконец, выдавил он.
Это Александр Пешков. Он мне помог найти класс, всё объяснил и сказал, чтобы я обращалась к нему за помощью. Очень любезный. Тоже, кстати, студент университета. Преподаёт здесь арифметику трещала Маша, уже не интересуясь, что связывает их с Николаем.
Проводив Марию домой, Николай не отпустил извозчика, а погнал обратно на Пречистенку. Безумная надежда, что Пешков ещё не ушёл, заставляла его подгонять мужика, обещая двойную плату. Он понял, что спешил не зря, когда подъехал и увидел Александра, выходящего из школы.
Пешков шёл, засунув руки в карманы студенческой куртки, и особенно не спешил.
Николай расплатился с извозчиком, спрыгнул с коляски и угодил в большую лужу. Вода залила ботинки, но ему было всё равно. Словно гончая собака он бросился за фигурой, что исчезала в темноте.
Пешков, постой! крикнул вдогонку Елагин.
Шаги замерли. Александр спокойно стоял и ждал. Даже при тусклом уличном освещении Николай заметил, как изменилось выражение его лица с Машей это был внимательный друг, а сейчас на Елагина смотрел тот, прежний студент-революционер с наглыми глазами и ухмылкой на губах. Таким он его и запомнил после злосчастной поездки.
Чего тебе, ваше благородие?
Николай отдышался. Он не знал, с чего начать?
Оставь в покое Марию Рябушинскую. Я знаю, кто ты, и предупреждаю начнёшь агитировать её в революционный кружок донесу в полицию. Понял? угрожающим тоном произнёс Николай.
Пешков опять ухмыльнулся.
Слушай, давай не будем ссориться. Пойдём, выпьем я знаю тут одно приличное местечко, там и поговорим.
Николай замешкался. Пить с этим типом не хотелось, но ради Маши он должен всё узнать. Он тяжело кивнул:
Пойдём, поговорим, правда, я не понимаю о чём
Они зашли в трактир. Народу было немного, и свободный столик для них нашёлся. Заведение, действительно, оказалось приличное, хотя Николаю было всё равно. Главное, понять, нет ли у Пешкова коварных планов насчёт Маши.
Официант молча принял у них заказ на две кружки пива и растворился в полумраке. Через столик от них галдели мужики.
Николай не знал, с чего начать, молчал и Пешков. Он смотрел на Елагина водянистыми глазами и нисколько не выглядел испуганным.
Давай познакомимся для начала. Меня зовут Александр, примирительным тоном начал он.
Ну хорошо. Я Елагин Николай, и что дальше?
А дальше, господин Елагин, пойми, что я обучаю на добровольной основе неграмотных рабочих. За этим приехала и твоя красавица, как я понимаю. Чего ты всполошился, ревнуешь?
Может, и ревную, но давай не будем делать вид, что в поезде ты не грабил казначея под знаменем революции! стукнув кружкой по столу, прошипел Николай.
Меня попросили товарищи-студенты, я не мог отказать. Почему бы и не поживиться за счёт богатеньких?
Каких богатеньких? Вы у рабочих зарплату отняли, не понимаешь?
Подумаешь! Найдутся в казне ещё денежки, чай, не обеднеет государство Но, честно скажу не понравилось мне это, я больше не участвовал в налётах. А то ещё в тюрьму угодишь Сейчас лекции по марксизму читаю и всё.
Николай смотрел в глаза Пешкова и не верил ни одному слову. Но доносить ужасно не хотелось. В конце концов, он не нанимался работать в Охранке. Они молча пили пиво, думая каждый о своём.
Шум за соседним столиком усиливался. Мужикам не сиделось на месте, и они задирались к соседям, всё ближе подбираясь к их столу. Пора было уходить.
Николай поднял голову и обомлел: к нему приближался пьяный купец-попутчик из поезда, которого Пешков ограбил заодно с казначеем. Вот это встреча! Мужик схватил Николая за грудки:
Это ты? Ты?.. пьяным голосом заголосил он, дохнув перегаром в лицо Николаю.
Елагин попытался брезгливо оттолкнуть купца, но он, как клещ вцепился в пальто. Александр не сразу понял, что произошло.
Ребята, держите их, это бандиты! Грабители! продолжал орать торговец.
Пешков наконец-то узнал его и треснул беднягу по голове глиняной кружкой. Тот тяжело повалился под стол. Медлить было нельзя.
Николай и Александр вскочили и бросились к выходу.
Бдительный дворник услышал шум в трактире и отчаянно засвистел. Они пробежали до угла, где увидели последний сонный трамвай, что не спеша тащился в сторону Пятницкой улицы, и запрыгнули, вопреки правилам, на ходу. Кондуктор уже спал, и ругаться на них было некому.
Они плюхнулись на скамейку, и Николая стал душить смех. Давно он не попадал в такую ситуацию! Ему вторил и Пешков. Тот смеялся, обнажая белые крупные зубы.
Бедный купчишка, не везёт ему при встрече с нами! выдавил из себя Елагин. Он ещё подумал и решился попросить:
Слушай, Пешков, я хочу у вас на курсах читать лекции по истории. Запишешь меня?
Санька пожал плечами.
Запишу А за это у меня к тебе будет просьба: помоги мне с Марксом разобраться путаюсь я в его философии, рабочие вопросы дурацкие задают, а я и не знаю, что ответить Есть у тебя книги по марксизму?
Есть, тебе сейчас нужно?
Да, я зайду?
Николай вздохнул, понимая, что не отвертеться от незваного гостя.
Ладно, пошли ко мне, я тут недалеко живу. Можешь остаться переночевать
Глава пятнадцатая
Санька вошёл в квартиру и первое, что почувствовал в темноте пыльный запах старинных книг. Так пахнет в библиотеке. Николай зажёг свет, и Пешков увидел множество шкафов с фолиантами, занимавших все стены. На их фоне мебель выглядела гораздо беднее жёсткие стулья, стол и дешёвый абажур. Ничто так не порадовало, как тёплая печка в углу. Он сразу подошёл и прислонился к ней спиной. Ночи стали уже холодными, а он не успел приобрести пальто, так и ходил в тонкой куртке.
Николай хлопотал над чайником, как гостеприимный хозяин. Пешкову есть не хотелось, но от горячего чая он бы не отказался.
Хорошо живёшь, ваше благородие. В большой квартире желчно произнёс Санька, когда Елагин накрывал на стол. Что-то тёмное шевельнулось в душе. Сразу вспомнилась убогость его комнаты, где и мебели толком не было.
Николай на секунду замер с чайником в руках, а потом сказал:
Выучишься, также будешь жить. Квартира казённая, от гимназии. Мои здесь только книги, да ещё холодильник недавно купил.
Ты как мой отец: "Не выучишь таблицу умножения, не будет тебе в жизни продвижения!" Да не хочу я заканчивать университет. Скукота Потом ещё место искать надо. Чувствую, не для меня это.
А что для тебя? Грабить?
Ну, почему сразу грабить Деньги нужны для революции. Я думаю, сломаем этот порядок, а в новом я уж сумею подняться.
Ломать не строить, на это много ума не надо А кем ты будешь при новой жизни, если ничего не умеешь? Учиться не хочешь, работать тоже не особо
Санька прищурился:
Ты мне, чем лекции читать, лучше пожрать дай.
Николай смутился.
Слушай, тут такое дело Я деньги все отдал мужику одному
Ограбили тебя, что ли?
Да, нет пожалел извозчика: у того детей трое, да жена больная.
Вот ты наивный! Он же твои деньги враз пропьёт, а на жену и на детей ему наплевать.
Почему ты так плохо думаешь обо всех? Николай вдруг вспомнил Софью с её готовностью помогать людям, и сейчас он был на её стороне.
Да знаю я этих рабочих, как облупленных. И твой такой же Давай съездим вместе к нему проверим! Готов поспорить на червонец, что пропивает сейчас он твои денежки!
Давай поспорим и съездим, согласился Николай.
И всё-таки скажи мне, а чего это ты решил бедным помогать? По-христиански или ещё по каким мотивам?
По-человечески. Устраивает такой ответ?
Пешков засмеялся.
А я думал, ты к пролетариату решил присоединиться.
Елагин тяжело посмотрел на него, но спорить не стал.
Было уже поздно, и Николай положил Саньку на диване в кабинете. Пешков был рад и не рад, что зашёл к Елагину. С одной стороны, было приятно гостеприимство Николая, с другой он был не уверен, что выдержит эту дружбу. Глухая зависть шевелилась в душе, заставляя сравнивать каждую мелочь: начиная с пальто и белой сорочки, которых у него никогда не было, а заканчивая положением, которое занимал Елагин в гимназии. Там его очень ценили, так как выделили роскошную, по меркам Саньки, квартиру.