Мы с благоговением вперились глазами в этого Вождя, на котором в данный момент крутили американский клип без звука. Сексуальные женщины, вооружившись строительными инструментами, демонстрировали в танце свои оголённые до предела тела. Изображение то и дело приближало их ярко накрашенные губы, которые они облизывали языком.
Прям хоть руку в карман суй и дрочи на месте, прокомментировал Красный.
Вам что-нибудь подсказать, молодые люди? вывел нас из блаженного лицезрения неприязненный голос.
Уперев руки в бока, позади нас стояла продавщица. Это была молодая женщина с короткой пацанской стрижкой и жирным туловищем, едва умещавшимся в форменную одежду. После красоток из клипа, она казалась олицетворением тяжкого пробуждения от яркого сна с тропическим блаженством, в каком-нибудь сельском бараке с коровами.
Красный опомнился первым:
Да, нас интересуют компьютеры, важно заявил он.
Да что вы говорите? съязвила продавщица, скрестив на груди руки. Но это не компьютер, а телевизор. Компьютеры у нас чуть дальше, пойдёмте.
Она провела нас в другой зал, где за стёклами витрин стояли в ряд белые мониторы и системные блоки.
Вот: пентиум, селерон, дюрон. Что конкретно вас интересует? допрашивала продавщица.
Чтобы игры шли, сказал я и торопливо добавил, ну и для учёбы.
Продавщица усмехнулась:
Понимаю. Игры сейчас разные есть, всё быстро развивается, и если хотите, чтобы хватило на ближайшие два-три года, лучше пентиума третьего пока нет, хотя к новому году обещали выпустить уже четвёртый. К нему необходим монитор, мышка, клавиатура. Если для учёбы нужно печатать, то я советую взять ещё и принтер.
Мы с интересом слушали продавщицу, давешняя неприязнь по внешним признакам исчезла. Было видно, что эта тётка знает о компьютерах многое.
Вообще говоря, пентиум это лишь процессор, можно сказать мозг компьютера, но внутри системного блока есть ещё множество важных деталей, таких как жёсткий диск, видео и звуковая карты, материнская плата, увлечённо рассказывала она. В целом, если финансы позволяют, я могла бы вам собрать такую машину, которая любую игрушку потянет ещё лет пять. Весь вопрос в деньгах
Оксана, окликнул её мужской голос.
Продавщица обернулась. В шаге от неё стоял сутулый мужик в красной рубашке с коротким рукавом и брезгливо нас рассматривал.
Да, Вадим Борисович, робко ответила Оксана начальнику.
Тот, слегка понизив голос, но так, чтобы мы обязательно всё услышали, быстро затараторил о том, что нечего здесь распинаться перед всякими сопляками, а её дело продавать товар платёжеспособным клиентам, которых сегодня в зале предостаточно. И чтобы она срочно сворачивала своё представление и выпроваживала бесполезную мелюзгу.
Продавщица покорно кивнула и повернулась к нам, чтобы переформулировать распоряжение.
Ээ, мальчики, в общем, возвращайтесь с родителями, когда будете готовы купить
На этом наша экскурсия в магазин техники «Матрица» подошла к концу.
Мы вышли на улицу, и Красный в сердцах воскликнул:
Вот же сучий козёл!
Меня эта сцена оскорбила не меньше:
Согласен, стопроцентная мразь! Петух драный!
Подкараулить бы его вечером, да загасить к херам!
Я был согласен и с этим.
Мы поплелись обратно, в сторону наших дворов. Незаметно сгустились сумерки, и настала пора возвращаться домой. Мы подышали друг другу в нос, чтобы определить выветрился ли запах пива и после нескольких тестов пришли к выводам, что нет. Тогда мы стали слоняться по дворам в поисках знакомых, чтобы спросить жвачку, но никого как назло не встретили. Вконец истомившись, мы отказались от поисков, решив, что главное всё время дышать в стороны от взрослых, после чего разошлись по домам.
Входя в родной подъезд, я внезапно осознал, что не смотрел в сторону Бога уже много времени и тут же стал лихорадочно компенсировать свою оплошность, оборачиваясь после каждого шага, с извиняющимся лицом.
Когда я позвонил в дверь, мама открыла и сразу скрылась в зале, где они с отцом смотрели какую-то передачу. Я незаметно проскользнул в туалет, перекрестился три раза по три, помочился, а потом так же незаметно юркнул в свою комнату. Похоже, что разоблачение мне сегодня не грозило.
Захлопнув дверь, я уселся на кровать и посмотрел в сторону Бога. Потом повторил шёпотом три раза «спаси и сохрани» и три раза по три перекрестился. В закрытую дверь заскреблась кошка. Беатриса не любила, когда было закрыто, да и вообще, если в какое-то помещение ей не давали доступа, она начинала противно мяучить и закатывать концерты, пока ей не откроют.
Я впустил кошку и не захлопывая дверь, подложил под неё тапок, чтобы Беатриса не стала теперь проситься назад. После этого я достал «Дети капитана Гранта» и снова начал читать с первой страницы. Вообще-то, я бы лучше посмотрел телевизор, но у нас он был только один, в комнате родителей, а сидеть вместе с ними я сейчас боялся, так как они могли учуять запах пива.
Я бежал глазами по строчкам и снова думал о другом. О разговоре с Красным, когда он говорил про Фаину, потом о Самсоне и Ангелине, потом об Антоне Маратовиче и Нине Павловне. Неужели она всё-таки сохранит в тайне нашу провинность?
Далее я стал размышлять о военном училище, в которое все мы собирались поступать и к чему нас готовил Маратович. После этого я представил как закончу военное училище и стану военным, строил планы о том как буду говорить Ангелине (с которой мы всё же потом поженимся, когда она бросит Самсона), что начальство отправляет меня служить на Север и что ей необходимо собираться и ехать со мной. Как она согласится и поедет, как у нас появятся дети, как в один прекрасный день я дослужусь до подполковника и стану сдавать экзамены на поступление в генералитет. Как я стану старым и самым влиятельным человеком в нашей стране, как президент будет пожимать мне руку и благодарить на глазах у всего мира.
Всё это я беспорядочно думал, читая Жюля Верна и перевернув страницы на разворот 14-15, обнаружил, что вообще ничего не запомнил из того что прочёл.
Вот же дурак! воскликнул я вслух и ударил себя несколько раз ладонью по лбу. Дурак! Дурак! Дурак!
Я посмотрел в сторону Бога и перекрестился три по три. Потом вернул страницы на начало и стал читать заново. С третьей попытки мне, наконец, удалось включиться в сюжет, но как только это произошло, я сильно захотел спать. Покосившись на время в будильнике, я отметил, что уже двенадцатый час. Отец говорил, что вставать завтра рано. Рано это во сколько? Ладно, ложусь спать.
Я скинул с кровати плед, откинул простынь, разделся и лёг. Но как только лёг, сонливость куда-то пропала, и я снова принялся думать обо всём подряд. Так, проворочавшись где-то час, я захотел в туалет, встал и вышел из комнаты. Родители уже спали, и чтобы их не разбудить, я на цыпочках прошёл через прихожую.
Облегчившись, я вернулся в комнату, снова лёг и, провалявшись ещё минут двадцать, наконец, уснул.
***
Отец разбудил меня в шесть утра:
Вставай, Костя, вставай, надо собираться.
Я с трудом поднялся на постели, потирая кулаками глаза.
А сколько время? заспанным голосом спросил я.
Седьмой час уже, выходим через полчаса.
Из кухни слышалось шкварчание сковороды, вкусно пахло яичницей и жареной колбасой. Убедившись, что я уже не лягу обратно, отец скомандовал:
Умывайся быстренько и иди завтракать, мать уже всё приготовила
Через сорок минут мы стояли на автобусной остановке, где без нас уже накопилась тьма народа. В основном, это были старики, или взрослые, возраста моих родителей. Все они с нетерпением ждали, когда приедет вожделенный автобус. И хотя по расписанию он должен был быть в семь, раньше половины восьмого он никогда не приходил. Тем не менее, остановка всегда была забита заранее. Люди как бы занимали очередь, чтобы когда начнётся толкотня и боевой прорыв к жёлтым дверям-гармошкам, можно было бы со всеми основаниями толкать окружающих локтями. Ведь ты пришёл раньше и это все видели!