И мы пришли с ним в знаменитый тогда «Коктейль-бар» (первый такой в России), где, по словам Игорька, «собираются все наши», и где он уверенно изображал завсегдатая (в шестнадцать лет!).
Славик, умоляю! высокомерно обращался он к красавцу-бармену. Сделай мне два «Манхеттена», как обычно. Ну, ты знаешь.
Славик в некоторой растерянности смотрел на него. Кто такой? С виду лопоухий школьник, но по тому, как держится один из тех мальчиков, что живут в «высоких» домах. Такие все могут.
Но «Манхеттена» мы не делаем! неуверенно отвечал Славик.
Еще бы! В пятидесятые годы и «Манхеттен»! В лучшем случае в меню мог стоять коктейль «Маяк».
Ну прошу сделай для меня! гундел Игорек. Исключительно приватно!
Слова его обволакивали мозг, подчиняли. В конце концов, чтобы отвязаться от опасного подростка, Славик что-то набухал из бутылок, спрятанных под прилавком, в зеленоватые хайболы, воткнул в смесь соломинки и красиво пустил стаканы к нам по отполированной стойке и останавливались они точно напротив клиента. Класс! Игорек благосклонно кивнул, втянул через соломинку и еще раз кивнул, уже более вдумчиво: «Да, это настоящий Манхэттен!» Вспоминая тот вкус, теперь сомневаюсь: был ли в том «Манхэттене» вообще алкоголь? А какая, собственно, разница? Главное чувство причастности.
К сожалению, это единственное в Москве место такого уровня, закатывая глаза, важничал Игорек. Есть еще несколько подражаний но! Гримаса скорби. Спасибо, Слав! Как-нибудь заскочу.
Гонор, которым мы обзаводились тогда, очень нам пригодился в последующей жизни.
К сожалению, сообщил Игорек на улице (теперь это уже, несомненно, был Брод, а не улица Горького), мы должны спешить. Лубоцкой пригласил нас на премьеру «Травиаты», а нам надо еще заскочить переодеться!
И мы были вынуждены, увы, вернуться в социализм и при всем нашем великолепии погрузиться в коммуналку.
Не хочется вам говорить, встретил нас суровый Иван Сергеевич. Но приходится. Саратовский Юрка приехал, ваш брат. Вон чемодан его. Пошел прогуляться. Назначил вам на шесть встречу у главных ворот Сельскохозяйственной выставки. Потом в Ригу куда-то едет, на Олимпиаду какую-то. Молодец, не то што Хочет, говорит, вас угостить! На мрачном его лице вдруг прорезалась улыбка. Уважьте уж брата своего! Давно ведь не виделись!
Я, можно сказать, никогда.
Но встреча будет в стиле регтайм! озабоченно произносит Игорь.
Это уж вам виднее, говорит патриарх.
По дороге я спросил Игорька: что значит «в стиле регтайм»? Стопроцентно, он и сам этого не знал, и я волновался.
Регтайм это значит, как получится! деловито отвечает он.
Но как только я увидел и обнял плотного, теплого Юру, добродушно улыбающегося, я сразу понял с ним будет хорошо.
Братики мои! Как я рад-то! простосердечно проговорил он.
Но я заметил, как Игорек поморщился от «рад-то». Недопустимое просторечие. Игорек сам, кстати, родился в Саратове но далеко ушел.
К сожалению, наше время ограничено! заявил он, глянув на запястье, где часов, кстати, не было. Но это мелочь. Может быть, мы успеем пропустить по хайболу!
Ну, это уж вы глядите, с волжской растяжкой произнес Юра. Вы места знаете.
Волжане, понял я, никогда не спешат. Он мне нравился все больше. А то уж больно какая-то взвинченная пошла жизнь!
Мы входим в пышные ворота ВСХВ. Вот она, советская жизнь какой она должна быть! Фонтан «Дружба народов» девушки всех шестнадцати национальностей (по числу республик), гигантские красавицы в нацкостюмах. Тогда это уже вышло из моды и даже снобировалось! И Игорек, соответственно, поморщился. Нет ни одного приличного места, где можно было бы пропустить по хайболу. Кругом лишь советская неоклассическая пышность! Замечу совсем не то, что нынешний «узбекский евроремонт»!
Узбекистан тогда тоже склонялся к пышности резной павильон, слегка напоминающий чудо-мечети Самарканда, и такой же разукрашенный уходящей роскошью ресторан.
Ишь ты! оглядывается по сторонам Юра. Ну че? Может, тут присядем?
Игорь мучительно морщится. Он стремился показать Юрию современную Москву. Правда, не так чтобы очень стремился. А это что ж получается «Назад в СССР», как еще в то время не пел Джон Леннон? Или уже пел? Но возвращаться в Советский союз было бессмысленно, потому как он никуда и не уходил, а, наоборот, цвел, судя по выставке. Лишь Игорь стремился в неизведанное будущее. А я оцениваю время по запахам! Таких ароматов я еще не вдыхал или недовдохнул? Мясо и чудные специи. Не зря ко мне вскоре приклеилось прозвище «зам по наслаждениям» и сопровождало потом всю жизнь.
Годится! Я потирал ладошки.
Игорь сел но лишь на краешек стула. «Воротил харю», как говорят некультурные.
Подошел официант. Не узбек.
Вы, ребята, обедать будете? Или так присели? он кивнул на Игорька, «отворотившего харю» еще больше.
Но мы-то сидели плотно.
Обедать, конечно! Юра неторопливо расставляет свои волжские «о».
И официант явно выделил его.
Тогда держите меню. Может, зеленого чая пока принести?
Да! Чай! радостно восклицаю я.
Бабушка всегда приговаривает: «Чай не пьешь откуда силы берешь?» Хлебнем благодати!
В чашках? Или чайник, побольше?
Да уж чайник несите! командует Юра.
Вот кто у нас настоящий бай! Круглолицый, загорелый, с ежиком на голове, ладони сомкнул на животе, вполне ощутимом. Сидит крепко, уверенно. Добродушно, но цепко оглядывает нас.
Разные вы, братики! вдруг говорит он.
Оценивает. Ну, а чего? Имеет право: он уже студент, стипендию получает! А мы? Значит, кто-то лучше, кто-то хуже, на его взгляд? Или просто разные? Сейчас разберемся.
Ну, чего будем брать-то?
Руководит! Я впиваюсь в меню. Чанахи! Харчо! Одни названия пьянят. Плюс запахи. И я расслабляюсь, и принимаю «позу Юрка». Что не остается незамеченным.
К сожалению, мы вынуждены ограничиться чаем! стальной голос Игорька.
Да вы что? У меня денег во! Юра выгружает из пиджака лопатник. Тот даже стоит, не падает. Наш «волжский купец» хватает его своими короткими мохнатыми пальцами, пихает в пиджак. Харчо пробовали? Нет? Говорят вкуснота!
Игорек морщится как вульгарно!
К сожалению, самый дорогой продукт не деньги, а время, произносит Игорек. Мы с нашим юным другом (это, видимо, я?) приглашены на приватную вечеринку. Опаздывать в тех кругах не принято.
Так, понятно, вздыхает наш гость или мы его гости? Пауза. Пойду, сброшу давление.
Да Примитив. Но это на первый взгляд! «Наш медведь», как мы окрестили Юрка в его отсутствие, возвращается вразвалочку, не спеша, уверенно.
Ну я там все заказал пока.
Где? сардонически усмехается Игорек.
В смысле там, куда уходил? хочет «размазать» Юрка. Тот, кратко усмехнувшись (показывая, что шутку заметил, но считает неудачной), поясняет:
Официанту сказал: три чанахи, три шашлыка. У нас тоже приватная вечеринка, чай!
Слово «чай», если кто забыл, означает не только бодрящий напиток, но и силу, уверенность.
Все решил. Садится уверенно. Пахан!
Ммм! Несут!.. И через полчаса мы откидываемся переполненные, но довольные.
Ну че? Может, выставку поглядим? предлагает благодушный Юра.
К сожалению, нет! Игорек встает. Но, думаю, ты и один справишься? По законам столицы платит гость! К сожалению, мы спешим!
А меня не возьмете?
Увы, нет! разводит руками Игорек. В Москве всё расписано до мелочей. Если дома уже не увидим тебя пока!
Жестоко Но так играют «холодные виртуозы»!
И нам удается все!
Это со мной! небрежно кидает Игорек похожим на двух королев контролершам Большого театра и те, поклонившись, пропускают нас.
Всемогущ! Они даже смотрят нам вслед, обсуждая, видимо, кто этот всесильный юноша, который тащит с собой еще и приятеля?
Спецзаказ! сказал он величественной билетерше на этаже, и мы вошли в ложу.
У бархатного барьера, над театральной бездной восседали важный седой генерал с солидной женой ему под стать. Удивленно обернулись: они, видимо, ожидали более представительных соседей. Или вообще не ожидали? Но Игорек произнес: «Добрый вечер!» настолько благожелательно и в то же время строго, что те ответили с кротким вздохом: «Добрый вечер!», и повернулись к залу, смирившись с реальностью.