Фримен Р. Остин - Тайна Анджелины Фруд. Серия «Мир детектива»

Тайна Анджелины Фруд

Серия «Мир детектива»

Р. Остин Фримен

Переводчик Свен Карстен

Редактор Марина Тюлькина

Дизайнер обложки Анастасия Владимирович

© Р. Остин Фримен, 2022

© Свен Карстен, перевод, 2022

© Анастасия Владимирович, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0055-5185-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Серия «Мир детектива»

Супруга кокаиниста

Опытного практикующего врача удивить чем-либо нелегко, а пробудить в нем настоящий профессиональный интерес и того сложнее. Но в те времена, когда я подменял доктора Хамфри в его медицинском кабинете на Оснабург-стрит, что возле Риджентс-парка, я был далек от того, чтобы называться опытным; диплом я получил менее года назад и не успел еще выработать необходимой для любого врача профессиональной невозмутимости. Поэтому происшествие, о котором я собираюсь рассказать, произвело на меня глубочайшее впечатление и занимало мои мысли еще долгое время спустя.

Было около полуночи (на соседней колокольне только что пробило три четверти двенадцатого), когда я отложил в сторону книгу, с наслаждением потянулся и зевнул. Последнее обстоятельство, впрочем, никоим образом не лежало на совести автора, произведение которого я читал.

Я встал и принялся вытряхивать из трубки остывший пепел. В этот момент в дверь позвонили. Слуга мой давно уже спал, поэтому я сам направился к двери, в глубине души посылая к черту запоздалого посетителя.

Как только я открыл дверь, меня обдало холодным ветром и брызгами мелкого дождя. У подъезда стоял автомобиль. Водитель его, высокий и плотный мужчина лет сорока, готовился вторично дернуть за ручку звонка.

 Доктор Хамфри?  спросил он, и по этой его ошибке я понял, что он нездешний.

 Нет,  ответил я,  доктор Хамфри в отъезде. Я его помощник.

 Что ж, тоже сгодится,  сказал он несколько грубоватым тоном.  Вы должны немедленно отправиться со мной к одной даме. Ей внезапно сделалось дурно после сильного потрясения.

 Физического или морального?  Пожалуй, скорее морального,  ответил незнакомец. Однако это прозвучало столь неубедительно, что я решил уточнить:

 Эта дама получила какие-нибудь травмы?

 Н-нет,  ответил он с запинкой.  Насколько мне известно, никаких. Думаю, обошлось без травм.

 Но она точно не ранена?

 Точно нет,  отрывисто ответил он, и в его голосе было столько напускной уверенности, что я тут же начал подозревать обратное. Впрочем, гадать было бесполезно, требовалось поспешить. Я вернулся в кабинет, взял сумку для неотложной помощи и стетоскоп, вышел и запер за собой дверь.

Незнакомец, ожидавший с большим нетерпением, почти затолкал меня в автомобиль, и тот буквально рванул с места. Судя по звуку мотора, машина была очень мощной.

Мы поехали по направлению к Мэрилебон-роуд и свернули на Олбани-стрит, но после этого я перестал различать дорогу: дождь усилился, и вода струилась по стеклам окон сплошным потоком. Мне показалось, что ехать было недалеко, может быть, всего пару миль. Но, возможно, я ошибаюсь  с этими большими машинами никогда не угадаешь. Во всяком случае, поездка заняла минут пять. За время пути мы с моим спутником не обменялись ни словом. Только когда автомобиль уже замедлял ход, я спросил:

 Так как же фамилия этой дамы?

 Ее зовут э-э миссис Джонсон,  ответил он.

По его неуверенному тону можно было предположить, что он не слишком хорошо знаком с пострадавшей. Это показалось мне странным: ведь к незнакомому человеку не ездят вызывать доктора посреди ночи. Такая мысль мелькнула у меня в голове, когда я выходил из автомобиля.

Насколько я мог судить, мы оказались на одной из маленьких тихих улиц богатого района Лондона. Было очень темно, и единственное, что я смог рассмотреть, был номер дома  сорок третий. Дом был старинной постройки, от улицы его отделял маленький палисадник. Жалюзи на окнах были плотно закрыты.

Когда мы стали подниматься по ступенькам крыльца, дверь бесшумно отворилась, и я различил в темноте пожилую женщину, по-видимому, служанку. В передней на столе стояла свеча. Мой проводник взял ее и знаком пригласил меня следовать за ним вверх по лестнице.

На первой площадке он остановился и указал на слегка приоткрытую дверь.

 В этой комнате,  сказал он, затем повернулся и стал спускаться по лестнице.

Некоторое время я простоял в нерешительности: все происходящее казалось мне необычайно странным; кроме того, в душу мою начинало закрадываться ужасное подозрение, еще более усилившееся, когда я заметил на двери несколько длинных царапин, точно ее взламывали снаружи.

Вспомнив, зачем я здесь, я поднял было руку, чтобы постучать в дверь, но увидел, что она приоткрылась еще больше, и в образовавшуюся щель выглянул какой-то мужчина. Пальцы его, державшие створку двери, сразу привлекли мое внимание: они были узловатые, с закругленными, подобно ореховой скорлупе, ногтями. Что же до его головы, то она была странной грушеобразной формы, черты лица были резкими, лоб скошен, словно стенка гроба, а волосы над ним были какого-то серого, выцветшего цвета.

 Я врач,  назвался я.

Он посмотрел на меня красными, словно от слёз, глазами, ничего не ответил и распахнул дверь. Я вошел в комнату. Затворяя за собой дверь, я заметил, что замок ее был сломан.

Комната, в которой я оказался, была спальней. На кровати лежала молодая женщина, полностью одетая и укрытая плащом; на ней было, кажется, нарядное вечернее платье, но рассмотреть подробнее мешал плащ, доходящий до самого подбородка. Думаю, ей было лет двадцать восемь. Она была удивительно хороша собой, но смертельно бледна. Однако она пребывала в сознании; глаза ее с вялым интересом следили за мной, когда я в некотором смущении приблизился к кровати.

 Добрый вечер, миссис Джонсон. Мне сообщили, что вы больны. Что с вами? Вы испытали какое-то сильное потрясение?

Когда больная услышала произнесенное мной имя, лицо ее выразило легкое недоумение, но она тотчас же ответила  голосом тихим, чуть громче шепота:

 Да, мне слегка не по себе но это ничего право, не следовало вас из-за этого беспокоить.

 Вид у вас нездоровый,  сказал я, взяв ее за запястье, чтобы проверить пульс,  а рука ваша холодна как лед.

Не переставая считать ее пульс, я поднял голову: в зеркале, висевшем напротив, за своей спиной я увидел мужчину, отворившего мне дверь. Он сидел в углу комнаты, вжавшись в кресло и закрыв лицо руками.

 Разрешите спросить, какое именно потрясение вы испытали?  поинтересовался я, убирая часы.

На лице молодой женщины появилось подобие улыбки.

 Это уже совсем не медицинский вопрос, не правда ли?  проговорила она.

 Быть может,  согласился я, хотя и понимал, что она уходит от ответа.

Я счел за лучшее не настаивать. Внимательно посмотрев на пациентку, я понял, что объяснений от нее мне не дождаться, и придется догадаться самому, было ли ее потрясение чисто психическим, или же здесь имело место нечто большее.

Особую тревогу вызывала у меня мертвенная бледность ее лица. Понять, что оно выражало, было затруднительно; было лишь ясно, что незадолго до моего прихода ей пришлось пережить очень сильное потрясение. Но был ли это страх, печаль, ужас или просто физическая боль  этого я никак не мог определить.

 У вас что-нибудь болит?  спросил я, продолжая держать ее руку в своей. Но она лишь устало покачала головой, не открывая глаз.

Конечно же, это был не ответ. Ее внешний вид, равно как и таинственная атмосфера всего дела заставляли предполагать худшее. Странная поза человека в кресле, который, сгорбившись, не отнимал от лица ладоней, лишь распаляла мое воображение. Плащ, закрывавший женщину до подбородка, казался мне все более подозрительным. Возможно, с его помощью от меня пытались что-то скрыть? Но почему? Ведь они сами вызвали меня сюда! Я не мог найти никакого рационального объяснения поведению всех участников