Один из репортёров, минуту ещё назад едва ли не заглядывающий в рот, задёргался было на месте едва ли не в эпилептическом припадке, но оценив здраво многочисленные вспышки подле Сенсации, рванул-таки за князем, придерживая шляпу на разом вспотевшей голове. И закружил вокруг, с волчьей совершенно повадкой раздёргивая внимание вопросами.
Отвечая не всегда впопад, Тенишев цедил слова сквозь зубы, думая явно о своём, и в думах этих не было место провинциальному шакалу пера, мнящему себя гиеной клавиатуры. Зря, очень зря
Всё было хорошо, пока не появился Панкратов!
А в моей стране всё есть, будто отозвался молодой человек, государственный совет и министров кабинет, камергеры, адъютанты, генералы в аксельбантах, губернаторы и мэры и князья-акционеры, как же так, они все есть, и им всем не нехер есть? И отлично жить в стране, где народ живёт в говне!
Грубое, босяцкое остроумие песни, недавно ещё вызывавшей у князя тонкую усмешку, будто кипятком ожгло самолюбие.
" И ведь всё вроде бы" мелькнуло в голове Вячеслава Николаевича, но зло мотнув головой, генеральный комиссар, вытряхнул будто чужие мысли
" Это совсем другое дело! Как он посмел?! Зачем?! Международное мероприятие, и такое такой скандал! Да ни один русский никогда"
Задыхаясь от ярости и одышки, князь поспешил прочь, вколачивая трость в асфальт в такт быстрым шагам, будто в голову мальчишки, ставшего разом ненавистным!
* * *
Доброе утро, кумир босяков и гимназистов, поприветствовал меня Мишка поутру, отвратительно бодрый и свежий, будто и не лёг далеко заполночь.
Доброго што там пишут? я походя отобрал у него газету, и зевая во всю ширь отдраенного поутру рта, принялся проглядывать статьи, шелестя страницами. Брат, не став спорить, взялся за корреспонденцию, которой нас просто завалили.
Прочитав заголовок с громким названием, я окончательно проснулся, раскочегаривая было мозг в разбег, но как оказалось зряшно. Репортёр не без остроумия скомпоновал известные всем факты и собственные свои домыслы с невнятными, буквально выплюнутыми ответами Тенишева.
Не самое скверное титулование, отозвался я наконец, отвлёкшись на горнишную, вкатившую в номер завтрак. Наделив девицу не слишком щедрыми чаевыми и благоразумно не поняв намёков интимного характера, запер за ней дверь и сел завтракать.
Да уж, захмыкал брат, усаживаясь напротив и подвигая к себе бриоши, тебя за прошедшую неделю как только не титуловали не надоело ещё?
Заранее надоело, Миша! Но работает же?
Работает, признал он, не отвлекаясь от завтрака.
Ну и всё а прочее переживу.
Брат скептически поглядел на меня, но продолжать неприятную тему не стал, и на том спасибо. Жалею уже, что предложил принести себя некоторым образом в жертву общим нашим интересам, сместив фокус внимания на свою нескромную персону.
Вышло удачно, и ныне я во Франции более чем известен, соревнуясь по медийности с такими фигурами, как кайзер Вильгельм и президент Крюгер. Правда, всех нас разом бьёт покойная Виктория, и обсуждение политического наследства старухи занимает умы всего мира.
Вопрос с Военгским и Ивашкевичем решили положительно, озвучил Мишка, вскрывая очередное письмо.
Только сейчас? неприятно удивился я, но брат только щекой дёрнул, передав мне письмо и вскрывая очередной конверт.
Я же, проглядев короткое сообщение, всерьёз задумался. Илья с Адамусем мужики харизматичные, и имеют что сказать на любой вопрос, да и с эрудицией у них всё здорово. Прибудут они вместе с летадлами, и сходу можно будет развернуть мощную рекламную компанию как ВВС Южно-Африканского Союза и моих талантов инженера, так и русской фракции. Но вот до того
При всем уважении к себе, продержаться ещё пару недель на одних только эпатажных выходках и лекциях об Англо-бурской войне с позиции пилота будет сложно. Разбавить это Хитровкой можно, но вот стоит ли?
Здесь и сейчас нужно дать упор не на реалиях Российской Империи, а именно на Африке вообще, и особенно на русской её составляющей. В противном случае интерес обывателей может скатиться к трущобам Москвы и обсуждениям реальных и гипотетических моих похождений, не вполне укладывающихся в рамки обывательской морали.
Тема безусловно интересная, но её мы отодвинем на сильно потом, когда продавим наконец интересы Русских Кантонов, притом как в привязке к Южно-Африканскому Союзу, так и отдельно. Есть у нас и интересы сугубо местнические, связанные с развитием сугубо нашей, русской государственности и промышленности.
Вот тогда-то и придёт черёд пишущимся в стол рассказам о русской деревне, Хитровке и российском общем неустройстве. Будем продавливать всеми силами свободу передвижения для граждан Российской Империи независимо от сословий.
О чём задумался? поинтересовался Мишка, промокнув салфеткой рот.
О фокусе внимания. До прибытия Ивашкевича с Военгским ещё куча времени, и думаю вот, чем бы занять парижан, не превратившись в цирковую обезьянку и не наскучив им окончательно.
Так остро стоит проблема? удивился брат, Да не вскидывайся ты! Я сам тот ещё обезьян, только што более хм, военизированный. Это притом, что с меня не снимали обязанностей адъютанта Снимана, да и интересы русской фракции на мне.
Не первой скрипкой, поправился Мишка, заметив мой скептицизм, и даже не второй. Но я, хм один из идеологов этого начинания, пусть даже и вышло это отчасти случайно. Ну да это ты знаешь. И связь с африканерами на мне.
Феликса бы сюда протянул я с тоской, вспоминая поляка с колоссальными организаторскими способностями и могучей харизмой.
Не-е брат даже головой замотал для пущей убедительности, без него Кантоны рассыпаться могут вплоть до полной анархии! Сам знаешь, каковы наши старцы бывают! Бараны упёртые, при всём моём уважении! Да и африканеры могут учудить што-нибудь этакое, из ряда вон. Без Феликса никак!
Санька не помешал бы, озвучиваю, покусывая губу, ты не знаешь, он там сильно нужен? Нет, я помню, што он мой зам по ВВС, но если африканеры начали нас отодвигать с занимаемых позиций, то есть ли смысл держать его там?
Уточню, кивнул Мишка, помечая в ежедневнике, Здесь ты крупно прав, Санька сам по себе наши позиции в ВВС не удержит ни возраста ни хватит, ни, пардон, авторитета.
Впрочем, перебил он сам себя, не факт, што и ты бы удержал их.
Если уж Крюгер отозвался я уныло, обвиснув носом.
Мишка угукнул и застыл.
Так ожил он наконец, а ведь и в самом деле! Ты как? Быстро свои конструкции повторить сможешь? Ну эти скульптуру вращающуюся и самоходку из реечек[8].
Сложного там ничего, важнее саму концепцию придумать а што, до Европы не дошло? Странно ну ладно, не важно. Мастерскую только найти, и
Не надо! Ну то есть надо, перебил брат, но сама концепция мастерской на улице, а?! Не подготовительные работы, а сама сборка. Садишься вот так, собираешь самоходку свою из реечек, а потом па-аехали! А?!
Пятая глава
Получив незаслуженный совершенно разнос от Урусова[9], Илья Аристархович покинул кабинет с видом человека, оскорблённого до глубины души. Всей своей фигурой демонстрируя, что Его Высокопревосходительство ныне решительно не в духе, и вызывая то злорадные, а то сочувственные пересуды, чиновник продефилировал по коридорам посольства и удалился от мира, запершись в своём кабинете.
Лишь только захлопнулась дверь, оскорблённое выражение сменилось презрительной усмешкой. Ещё лет десять назад он воспринимал подобные вещи всерьёз, пропуская их через сердце и саму душу. Всё-то ему казалось, что вот-вот его заметят, оценят Не оценили, не заметили.
Горя службой, он жил интересами МИДа, воспринимая их как свои. А повышения получали другие, и часто незаслуженно.