Через несколько дней, когда к нам еще раз зашел отец, Гахраман вручил ему новый топор и сказал:
Вот, возьмите! Ваш топор готов. Теперь вы сможете рубить им деревья и все, что угодно.
Этот топор больше нужен Фарангис, ответил отец, посмотрев на меня. Ты ведь все еще помогаешь нам с хозяйством.
Папа, я до конца своей жизни буду служить тебе. Ты мой свет.
Каждый раз, когда отец приезжал навестить меня, я провожала его домой и проходила с ним половину пути. Мне это было совсем не в тягость, и к тому же мысль о том, что этим я делаю ему приятное, доставляла мне особое удовольствие. На этот раз я также вышла с папой в путь и вдобавок радовалась тому, что теперь он получил новый и долгожданный острый топор. Я несла топор сама, не позволяя уже изрядно поседевшему и уставшему отцу делать это за меня.
В середине нашего пути он сказал:
Руле, всё! Давай мне топор и возвращайся скорее домой. Опять ты себя утруждаешь и проходишь столько пути со мной.
Я протянула топор отцу и, попрощавшись с ним, как обычно, села на скалу, наблюдая, как он медленно исчезает из виду. Когда я повернула домой, начало вечереть.
«Как же этот мир скоротечен размышляла я. Раньше мы с отцом шли вместе, а теперь я иду в одну сторону, а он в другую».
Благодаря тому, что наши селения находились недалеко друг от друга, мне удавалось довольно часто навещать свою семью и следить за тем, чтобы братья и сестры ни в чем не нуждались. Рахим и Ибрахим стали к тому времени взрослыми юношами, но остальные были еще маленькими и нуждались во внимании. Когда я вышла замуж, Рахиму было 16 лет, Ибрахиму 12, Джомэ 8, Лейле 7, Саттару 5 лет, а Джаббару и Симе только-только исполнился год.
Я выполняла некоторые дела по хозяйству в отчем доме, ходила на работу к отцу и помогала ему там, а затем возвращалась к себе домой заниматься своими собственными делами.
Через некоторое время после замужества я забеременела два раза, но оба раза беременность прерывалась. Казалось, мне еще рано было становиться матерью, хотя мне очень хотелось, чтобы у нас появился ребенок. Все, что мне тогда оставалось, это набраться терпения и ждать.
Рахим и Ибрахим часто приходили домой и рассказывали о революции, которая произошла в стране. Они говорили о человеке с высшим религиозным образованием, вставшем на путь борьбы с властью шаха, а отец в ответ лишь предостерегал их, чтобы в городе они были внимательны и не совершали опрометчивых поступков.
Вот увидите, с пылающими от надежды глазами говорили они, все изменится, когда к власти придет имам. Жизнь станет намного лучше!
Мы не могли не верить их словам и тоже очень радовались, каждый день слыша от них новые истории из города. Мы все стали верить в то, что нищета и все беды покинут нашу страну навсегда, когда придет долгожданный имам.
В те времена Гилянгарб представлял собой маленький городок, но даже там разнесшаяся весть о победе имама взбудоражила всех жителей. Люди выходили на улицы с фотографиями лидера революции и радостно кричали со своих тракторов.
Глава 4
С самого начала образования Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) Ибрахим и Рахим решили вступить в его ряды. Видя их в полном обмундировании и с ружьями в руках, я часто ловила себя на мысли, что хотела бы быть на их месте, и искренне считала, что им очень повезло.
В 1980 году, когда мне исполнилось 19 лет, я работала на землях по найму и в конце лета, завершив сбор урожая, готовилась вместе с односельчанами к осени. Порой до нас доносились слухи о том, что Саддам Хусейн со своими войсками планирует напасть на наши земли.
Двадцатиоднолетний Рахим и шестнадцатилетний Ибрахим в это время отправились на курсы по военной подготовке. Они оба, как, впрочем, и все остальные члены нашей семьи, были рослыми, сильными юношами, очень похожими друг на друга даже поведением и характером. Все еще надевая курдские костюмы, они часто приходили к нам домой в каком-то подавленном и удрученном состоянии и рассказывали о войне, невольно беспокоя этими разговорами маму.
Поменьше гуляйте в ненужных местах, мальчики, тревожилась она. Я очень боюсь, что с вами может что-то случиться.
Почему начинается эта война? спрашивала я у братьев, видя их состояние. Что мы такого сделали?
Иракские войска планируют напасть на нас со стороны Касре-Ширин, объяснял Рахим, который хорошо разбирался в военной тематике.
Будьте осторожны, пожалуйста, всерьез забеспокоилась я.
Неужели ты думаешь, что мы умрем и позволим этим захватчикам отобрать у нас наши земли?
Взрывы, которые происходили в городе Касре-Ширин, располагавшемся недалеко от Гилянгарба, часто доносились до нас и вызывали очень большие опасения среди местного населения.
С тех пор единственной темой, которую обсуждали вокруг, были война и бомбежки. Мы постоянно видели потоки людей, которые с самыми необходимыми вещами в руках бежали из Касре-Ширин в Гилянгарб, проходя мимо нашего селения Гурсефид, которое располагается между этими двумя городами.
Мы что, совсем потеряли честь?! кричали мужчины. Как мы можем так спокойно сидеть и смотреть на то, как иракцы забирают наши земли прямо у нас из-под носа?!
Однажды я увидела очень уставших и сильно испуганных людей, одежда которых была вся в грязи и пыли. Глава семьи подошел ко мне и спросил:
Сестра, не могла бы ты поделиться с нами хлебом и водой?
Поспешив домой, я быстро вернулась с несколькими хлебными лепешками и водой и угостила всю семью. Видя, как жадно дети принялись есть и какими усталыми они все были, я предложила им зайти в дом и немного передохнуть, но взрослые ответили:
Благодарим вас за помощь, но нам нужно спешить и идти дальше.
Что случилось? Почему вы так торопитесь?
Сестра, дай Бог, чтобы ты этого никогда не увидела и не испытала, ответила женщина с маленьким ребенком на руках. Весь город разрушен, и они продолжают наступать. От этого места тоже ничего не останется, если они дойдут. Бегите отсюда, пока не поздно, и спасайте свои жизни! Беспощадная война началась. Всех раненых, которые получили увечья от взрывов и осколков стекла, забирают в военные госпитали.
Вам все же нужно отдохнуть. Лучше переждите немного, настаивала я.
Нет, нельзя. Время не ждет. Почему вы сами не убегаете? Чего вы ждете? Они ведь очень близко!
Бежать? Но куда? ответила я. Здесь ведь наш дом.
Так меня и не послушав, они продолжили свой путь. Я смотрела им вслед, как вдруг ко мне подошел один из мужчин нашего селения.
Кто это был? Очередные беженцы? спросил он.
Что за беженцы? О чем ты?
Так называют людей, которые бегут во время нападения.
Прекрати. Не стоит так их называть, ответила я, задетая этим словом. Посмотри на них, в каком они состоянии Беднягам больше нечего делать. У них нет выбора
Когда вести о нападении иракской армии стали официальными, в нашем селении началось собрание всех жителей.
Наша гордость не позволяет нам сидеть без дела в таких условиях! говорили мужчины. Мы хотим сражаться!
Позор нам вечный, если мы так и будем сидеть и смотреть на то, как чужаки забирают нашу честь и наши земли! говорил мой дядя Аббас. Мы должны выйти и сразиться с ними как мужчины! Мы должны сделать все возможное, чтобы остановить их!
Внезапно ко мне подошли и передали послание от моей мамы, в котором она писала: «Чем бы ты сейчас ни была занята, немедленно приди домой!». Мама никогда не просила меня так срочно бросать дела и бежать, поэтому, надев платок, я в сопровождении мужа поспешила в Авезин. Сердце мое забилось сильнее, когда я увидела сидящую на полу маму, обхватившую руками колени, и отца, прислонившегося к стене и слушающего, что говорят Рахим и Ибрахим.