Я всё равно не покорюсь дэвраджу! Сандхья снова сжала кулаки.
Вздохнула.
А теперь пойдём! сама первою пошла. Расскажи настоятелю о моём наказании, Аравинда. Я не хочу, чтобы такого доброго юношу наказали из-за меня.
Прости, я не могу тебя защитить! пылко сказал Аравинда. А ты не виновата ни в чём.
Разве я правильно повела себя, что надерзила нашему божеству? грустно усмехнулась девушка.
Это, разумеется, зря, Аравинда нахмурился. Но издавна девушки и женщины влюбляются в тех, кто спас им жизнь. И ты по-своему права, что не хочешь отступать от своей любви, грустно на девушку замершую посмотрел. Я только боюсь, что у вашей истории будет грустный конец. Дэврадж разозлился на Сохэйла.
Сибасур! улыбнулась она. Моего любимого зовут Сибасур!
Но ты сказала глаза его расширились. Ты соврала своему богу?!
Мой спаситель мой бог! пылко произнесла танцовщица. Но, впрочем, я не соврала. Не волнуйся за меня, Аравинда. Прежде моего любимого звали Сохэйл. Но когда-то ещё когда мать его носила его родители хотели назвать Сиб. Сиб из асуров, улыбнулась, имя возлюбленного произнеся. Сибасур сжала кулаки. И пока я жива, я буду бороться за мою любовь! Индра может насильно завладеть моим телом, но сердца моего я никогда ему не отдам! сжала дупатту, промокшую от пота над сердцем. Кому женщина отдаст своё сердце решает только она сама! Даже если тело у нас слабое и хрупкое. Я буду сражаться за мою любовь!
Если что-то с вами случится голос юноши дрогнул. Или с тобой я расскажу Сибасуру и людям о храмовой танцовщице, которую когда-то давно спас демон и которая в ответ его полюбила.
Сандхья рассмеялась. Потом, ступив к растерянно замершему Аравинде, ласково потрепала его по щеке. И, вконец уже его смутив, отступила:
Я наконец-то могу гордиться, что я дэвадаси в храме, в котором есть великие люди из прислужников!
Да я как бы ничего особо не сделал юноша замялся.
Нет, ты и твой отец не побоялись выступить против демона, который всех напугал!
Кроме тебя, Аравинда усмехнулся. А впрочем, если честно, он мне ещё при встрече немного понравился: он не напал на моего отца, когда тот остался безоружным. Я думал, нападёт и у меня сердце едва не остановилось. Но он проворчал, что победа над хилым стариком ему чести не принесёт и моего отца пощадил. Отец он нахмурился, но всё-таки признался, неожиданно даже для себя самого: Отец молил его пощадить хотя бы меня. Взяв его жизнь.
Сибасур добрый! улыбнулась Сангхья.
Странно, что в нашем царстве случайно встреченный мной демон добрее нашего раджи! Аравинда вздохнул.
Девушка сердито зажала ему рот:
Не говори таких глупостей! А то вдруг тебя кто услышит?!
Я вообще-то тебя наказывать веду! возмутился он, когда она ладонь убрала. Не нужно быть со мной такой доброй!
Но в сердце твоём ты не желаешь мне зла! Разве не это важно?
Поступки определяют всё! юноша возразил. Какая разница, какие помыслы в моём сердце, если дела мои грязны? И какая разница, о чём я думал, если поступки мои принесли кому-то счастье?
А разве может быть, чтобы чьи-то помыслы были ужасны, но он приносил другим добро? удивлённо взглянула на него девушка.
В этой жизни бывает всё! грустно улыбнулся её спутник. Скажем, я, служитель храма, внезапно восхитился каким-то демоном. Ну, не странно ли? Но тот демон совершил добро.
Он хороший! возмутилась Сангхья.
Наверное, не зря же ты так любишь его, улыбнулся Аравинда.
Они прошли ещё сколько-то, почти вровень друг с другом, хотя танцовщица старалась хоть на полшага отставать от него: ей не хотелось, чтобы доброго юношу ругали или наказали из-за неё.
Должно быть, тебе больно танцевать? спросил он грустно, спустя сколько-то шагов.
Они вышли из-за других построек и внезапно увидели вход в храм. Храм появился перед ними как будто внезапно, величественный, высокий. Множество резьбы и сцен сливались в одно воплощённое совершенство, крыши которого поднимались к небесам.
Почему ты спросил это? удивлённо повернулась девушка к юноше.
Ты сказала, что разбойники ранили ноги несчастных женщин и девочек, чтобы никто не смел убежать, Аравинда грустно посмотрел на неё, нахмурился. И у тебя осталось несколько шрамов. Но тот злой купец, которому тебя доверил твой возлюбленный и друг, всё же продал тебя в храмовые танцовщицы! Выходит, в каждом твоём шаге ты чувствуешь боль! И каждый твой танец это новая ягья, в огне которой ты жертвуешь во славу бога свою красоту и боль!
Перед тобой красивая девушка, а ты видишь только лишь шрамы на моих ногах? глаза её удивлённо распахнулись.
Ты красивая девушка, смущённо улыбнулся Аравинда, но мне жаль, что тебе довелось испытать такую боль.
Ноги не столь уж и мучают меня, она смущённо опустила взгляд. Да и давно это было. Тело сколько-то смогло зажить.
Но разве зажила твоя душа? грустно спросил он.
Когда-то я думала так же она подняла взгляд по стене храма, к его крыше, устремлённой в небеса. Я винила свою судьбу и тосковала, что не умерла. Я потеряла всех моих в тот день. А потом я подумала, что всё же благодаря ему я не всю возможную боль испытала в тот день. Пусть я никогда не смогу подарить ему мою чистоту теперь уже не в этой жизни но зато он от какой-то боли меня спас. Могу ли я роптать на мою судьбу? Знаешь опустила взгляд на него, наполненный слезами. Там среди трупов лежала моя подруга. На ней в тот день была такая же голубая юбка, как и у меня. Но они мучали её! А меня эта участь миновала, потому что он за мной пришёл всхлипнула. Я иногда думаю если б моя подруга выжила ведь она б жила в большем ужасе, чем я! Опозоренная! Видевшая только смерть в тот день! И, если бы она выжила, значит, никто за неё так и не вступился! Как она будет с этим жить?!
У тебя доброе сердце, Аравинда вздохнул. Жаль, что ни ей, ни тебе я помочь не смогу!
В этом мире ещё достаточно тех, кто нуждается в чьей-то помощи, она снова посмотрела наверх. На небо.
Потом взгляд опустила на молодую заплаканную женщину и идущих за нею детей.
Чарующе улыбнулась вдруг и, перекружившись вокруг молодого прислужника у него дыхание перехватило от внезапной грации её движений поплыла к детям. Смеясь, в танце прошлась мимо них, приласкала по волосам заплаканную девочку. Та, глаза широко распахнув, смотрела за ней. Даже мать позабыла плакать засмотрелась.
Сандхья исполнила свой танец перед храмом. Или, скорее, перед случайными этими людьми. Пока она танцевала они забыли обо всём. Пусть даже лишь на несколько мгновений. Но Аравинда видел, каким восторгом горели глаза у них всех.
Пойдём! доплыла до него наконец дева, подобная апсаре. Настоятель нас ждёт.
Пойдём, смущённо ответил он.
Но, уходя, обернулся и посмотрел на зачарованные глаза детей, от которых уплывала сказка.
Сказка, которую они внезапно увидели.
Мама, я тоже так хочу! потянула мать за дупатту младшая девочка. Она так божественно танцует!
Сандхья лишь улыбнулась и уплыла. Чудо красоты, которое она им подарила, высушило слёзы и осталось в их сердцах.
Вообще-то, я из семьи музыкантов и артистов, шепнула она Аравинде, когда они уже отошли. Я родилась, чтобы играть и танцевать. И я теперь попала в храм, чтобы снова танцевать. В танцах моя судьба.
Ты поэтому так быстро научилась! улыбнулся Аравинда. Ты уже видела
Она, загадочно улыбнувшись, прижала ладонь к губам.
Но я боюсь, что шрамы и те раны тебя беспокоят, добавил он несколько шагов спустя.
Ты во мне видишь лишь шрамы и раны? усмехнулась молодая дэвадаси.
У всех есть тело, а раны его болят.
Она рассмеялась.
В покоях настоятеля что-то упало и прокатилось по полу, металлическое.
Сандхья тут же посерьёзнела.
Аравинда, вздохнув, выступил вперёд.
О почтенный! Простите, что я нарушил ваш покой! Но наш бог велел мне кое-что вам рассказать и немедленно!