Когда мне было тринадцать, меня отправили учиться в пансион. Ты в каком году окончил школу?
В 2003-м.
Ну, а я была бы в выпуске 2007 года. Так что мы там по-любому бы разминулись.
Внезапно пикап наехал на рытвину, нос его качнулся вниз, потом на миг задрался кверху, и Либби пришлось ухватиться за поручень дверцы.
А ты здесь прожил всю жизнь?
Я одиннадцать лет прослужил на флоте. Два года назад списался на берег после того, как умерла жена. У меня два совсем юных отпрыска.
Осознание того, что Коултон потерял жену, странным образом заставило ее испытать к нему еще больший интерес. Так же, как и ее, жизнь подло ударила этого человека.
Это и есть те два мальчика, что были на свадебном фуршете?
Ну да, их было бы трудно не заметить, усмехнулся он.
Где же они сейчас?
У моей мамы. Не передать словами, как здорово она мне помогает.
А отец твой был главным садовником в Вудмонте до тебя?
Верно.
Не думала, что в Штатах должность может передаваться из поколения в поколение. Это настолько по-английски. Прямо как в «Аббатстве Даунтон»[3]!
Его губы тронула легкая улыбка.
Может быть. Я очень рад, что Элайна решила сохранить имение, а не продавать его частями если не считать того, что она уже вынуждена была продать.
Большинство старинных имений вроде этого имеют высокие накладные расходы на содержание и немалые налоги. И если у тебя нет огромного трастового фонда, чтобы поддерживать его в приличном состоянии, то единственный жизнеспособный вариант это сдавать в аренду на проведение деловых мероприятий, свадеб и прочих торжеств. Как тебе подобный бизнес?
Не думаю, что мы к этому полностью готовы. Он усмехнулся, явно нисколько не обескураженный этой идеей. И Либби предположила, что Коултон достаточно прагматичный человек, не расположенный идти на риск без особой необходимости. Свадьба Джинджер явилась этаким пробным пуском. Выйти замуж она решила четыре недели назад и собиралась устроить торжество в здании муниципалитета, когда Элайна предложила ей Вудмонт.
Четыре недели очень узкий срок для подготовки свадьбы. Ей повезло, что она здесь своя.
В тот день все прошло бы лучше, послушайся она моего совета взять напрокат шатер.
Ну, обычно невесты, женихи и матери невест не очень-то прислушиваются к советам. У каждого свое видение грядущего празднества, и такие чисто практические моменты, как погода, не всегда берутся в расчет.
Буду иметь в виду, если Элайна и впрямь решит ступить на эту стезю. А ты давно уже в фотобизнесе?
Пять лет. Поначалу я была медсестрой при онкологических больных. Но потом настал момент, когда мне понадобилось отойти от этой работы.
И ты достаточно востребована как фотограф?
Я бы сказала, очень.
Тебе повезло.
Да, работа всегда дело хорошее.
Он понизил передачу и сбавил ход, поднимаясь по пологому холму. Лес вдалеке расступался, и Либби заметила там проблеск реки. Поместье Вудмонт располагалось у округлого изгиба реки Джеймс, где она заметно сужалась. За весну и начало лета дожди подняли в ней уровень воды, и река быстрее покатилась по острым выпирающим камням.
Река, смотрю, там намного уже, сказала Либби.
Обычно вода спокойная. И в это время года у нас тут много любителей каяка.
Сегодня-то, скорее, их ждет сплав по бурной реке.
Это да. Бывают и смертельные случаи.
Либби обратила внимание на его руку, держащую руль, и поймала себя на том, что не может отвести взгляд от его загорелых пальцев с аккуратно подстриженными ногтями. У Коултона были очень сексуальные руки, и эта мысль напомнила ей о том, что последний раз она занималась любовью, еще когда пыталась забеременеть от Джереми.
А где ты жила до того, как сюда вернулась? поинтересовался Коултон.
В Ричмонде. Снимала там квартиру в историческом районе города. Всегда любила старинные здания со своей историей.
Между тем пикап спустился по небольшому склону, повернул и сразу же Либби увидела стеклянную конструкцию размером примерно шесть на двенадцать метров, уютно устроившуюся посреди лесных зарослей.
Это и есть оранжерея?
Надо думать, официальное ее наименование «солярий» или «зимний сад». Фактически это теплица только намного пальцастее.
Поставленные вытянутым восьмиугольником стеклянные стены соединялись куполообразной крышей. Стекла сплошь покрылись грязью и обросли мхом, а также пышными лианами плюща, мешавшего увидеть, что внутри. Густая растительность плотно подступала к стенам, отчего все это сильно смахивало на площадку для съемок какого-нибудь малобюджетного фильма ужасов.
Элайна желает, чтобы ее восстановили, молвил, запарковываясь, Коултон.
Да уж, задача не из легких.
Меня, признаться, все имение изрядно заставляет попотеть. Но Элайна уж очень исполнилась решимости вернуть Вудмонт к жизни.
Должно быть, она сильно его любит.
Задержавшись запястьем на руле, Коултон поглядел вперед.
По-видимому, да.
А сама она сюда приедет?
Да, будет с минуты на минуту.
А ты еще внутри там не был?
Входная дверь наглухо заперта и давно заржавела. Это своего рода капсула времени.
И давно она закрыта?
Лет этак тридцать, плюс-минус, пожал плечами Коултон. Никто даже точно не знает.
Они выбрались из пикапа, и Либби порадовалась, что у нее есть лишняя минута разглядеть оранжерею поближе. Солнечные лучи преломлялись сквозь стекло, создавая изумительные формы и светящиеся углы. Либби подняла фотокамеру и принялась снимать.
Ее возвел дедушка Элайны?
Да, в 1941-м. В качестве подарка своей английской невесте. Доктор Картер познакомился со своей будущей женой Оливией, когда учился медицине в Оксфорде.
Чудесный свадебный подарок.
Как гласит семейная история, из-за войны они поженились гораздо раньше, нежели планировали. Тогда как раз начался Большой Блиц[4], и оставаться в Лондоне было небезопасно.
Наверное, твой дедушка и помогал ей засадить оранжерею.
Возможно.
Есть какие-то наметки, во сколько выльется ее восстановление?
Думаю, выйдет недешево.
Либби сделала несколько снимков стеклянного купола, поймавшего на себе яркое полуденное солнце.
Заслышав звук другого мотора, Либби опустила фотоаппарат и немного напряглась. Выскочив из своего пикапа, Элайна сразу направилась к ним быстрыми широкими шагами, немного напомнившими Либби ее собственную походку.
И что вы об этом думаете? с ходу спросила ее Элайна.
Очень впечатляет!
Коултон тем временем прошел к кузову пикапа и вытащил из него монтажку и небольшую пилу.
Я заезжал сюда вчера. Дверь намертво приржавела к раме, так что понадобится приложить усилия. Очень постараюсь ничего тут не сломать но никаких гарантий.
Да, ты меня уже предупреждал. За улыбкой Элайны явственно сквозило нетерпение.
С монтажкой в руке Коултон прошел к уже расчищенному от зарослей пятачку перед арочной дверью в оранжерею.
Готовы?
Этот знаменательный момент вскрытия оранжереи после стольких лет я отложила до вашего приезда, Либби, произнесла Элайна. Я решила, что вам это доставит особое удовольствие.
Либби сочла, что Элайна будет только «за», если реализацию ее замысла зафиксируют на фото от начала до конца.
Я уже сделала несколько интересных фотографий. Не возражаете, если я продолжу снимать?
Нисколько. Давай, Коултон!
Либби подняла к лицу камеру. За объективом она всегда чувствовала себя спокойнее и увереннее, как будто он создавал некий барьер между ней и прочим миром. Когда люди смотрели в объектив ее фотоаппарата, они больше поглощены были собой и переставали замечать ее.
Делая снимок за снимком, Либби сместила ракурс, прослеживая поток солнечного света, падающий из-за полога листвы. Скопившаяся на стеклянном куполе грязь большей частью перекрывала свет, однако некоторым лучам все же удавалось просочиться в оранжерею. И благодаря этому она выглядела немного сверхъестественно, словно сияла изнутри.