Сэйди ни разу в жизни не была на океанском пляже, но слышала, что воздух там на вкус соленый, а вода денно и нощно разбивается о берег. Девочка копила деньги, и на сегодняшний день у нее уже имелись один доллар и десять центов. Когда наберется достаточно, Сэйди собиралась отправиться на побережье океана в точности как Джин Тирни. Вот только сперва смотается в кино, что в Шарлоттсвилле.
Перелистнув журнал к странице с содержанием, Сэйди нацелилась было просмотреть заметку о мисс Джин, однако застыла, заметив заголовок «Реальные боевые действия». В статье говорилось, президент Рузвельт официально заявил, что американские военные корабли разбиты и потоплены, что погибло более 2300 человек. И что Америка почти вступила в войну с Японией и Германией. Сэйди сразу же подумала о Дэнни. Тот бросил школу после пятого класса и не умел толком писать. Потому-то, как она подозревала, он и не слал вестей домой в течение последнего года.
Колокольчики на входе зазвенели, одновременно послышалось звяканье стеклянных банок друг о друга. Обернувшись, Сэйди увидела входящего в магазин Джонни. Прошагав через зал, он водрузил ящик с банками на прилавок.
Доброе утро, мистер Салливан, кивнул он хозяину. Как нынче поживаете?
Да не жалуюсь, Джонни. При виде банок взгляд мистера Салливана сразу перестал быть томно-кислым.
Спасибо за заказ, сэр.
Ваш напиток неизменно скрашивает мне праздники, когда к нам приезжает погостить теща. Запишу два доллара на ваш счет.
Благодарю.
Мистер Салливан поднял банку, поглядел прозрачную жидкость на свет, после чего поставил обратно в ящик.
Чудесненько, обронил он.
Сэйди поспешно перевернула страничку журнала, понимая, что если Джонни увидит военные снимки, это его сильно встревожит. Его и так уже распаляла ярость в отношении Японии, а новости из Европы это могли порядком усугубить.
Она пролистнула до страницы, являвшей Розалинд Рассел в день ее свадьбы. Замуж она выходила за некоего парня по имени Фредерик Бриссон. Сэйди и понятия не имела, кем является жених, однако за спиной у новобрачных она узнала Кэри Гранта и Лоретту Янг. Все четверо сияли лучезарными улыбками.
Вас не заинтересует возможность взять у меня еще пять банок? спросил Джонни. Я в этом году сделал дополнительную партию.
Я не могу отнести на ваш кредит больше, чем уже зачислил, ответил мистер Салливан. Если я чересчур заиграюсь с бухгалтерией, то недостача выплывет наружу.
Да я вот подумал: вы же можете их продать. А выручку поделим пополам.
Задумавшись, мистер Салливан заглянул в ящик.
Брать немножко для себя это одно. А продавать совсем другое. Что насчет этого скажет Бойд?
Я дал ему на банку больше, так что в ближайшие дни шериф будет глядеть в другую сторону. Впереди праздники, так что наверняка найдутся желающие пропустить стопочку-другую.
Салливан еще раз посмотрел на банки. Он был достаточно сметливым, чтобы согласиться, что в праздники народ и вправду ищет, где бы лишний раз принять на грудь.
Тогда по рукам, Джонни, протянул он ладонь. Загляни ко мне через несколько дней, чтоб забрать свою половину.
Джонни пожал ему руку:
Хорошо, сэр.
Мистер Салливан расставил банки подальше в стороне, чтобы их не видно было с улицы через витринное окно, но так, чтобы их сразу заметили постоянные покупатели, которые знали, куда смотреть.
Затем Джонни вытащил из кармана помятую бумажку и, прищурившись, вгляделся в темные каракули записки.
Матушке понадобятся три мешка муки, банка топленого жира и соль.
И все?
На сей раз да.
Хозяин перевел взгляд на Сэйди:
Полегче там со страничками, Сэйди Томпсон.
Да, сэр.
Нет ли каких-либо новостей насчет войны? спросил Джонни. Я слышал, Национальная гвардия вовсю активизировала учения. Похоже, их в любой день могут призвать.
Не стоило бы торопиться, заметил Салливан. Я был во Франции в 1918 году.
Но мы же тогда выиграли, вскинулся Джонни.
Мистер Салливан неспешно выставил на прилавок небольшие мешки с мукой.
Никто тогда не выиграл, Джонни.
Вы так говорите, будто вы проиграли, мистер Салливан, подала голос Сэйди.
Это была кровавая баня, Сэйди. И победа в войне никогда не дается так легко, как это пытаются нам внушить политики, тихо сказал хозяин.
Не так уж и трудно взять в руки оружие и стрелять по врагу, возразил Джонни. Я вон с восьми лет белок стрелял.
Человека застрелить совсем не так просто, Джонни.
Когда, наконец, их разговор перешел на стоимость зерна и последний урожай пшеницы, Сэйди вновь стала разглядывать мягкие локоны Джин Тирни и ее темные глаза с густыми ресницами. И хотя фотография была черно-белой, девушка готова была поспорить, что ногти у актрисы выкрашены в красивый и яркий красный тон.
Мне, кстати, вот что вспомнилось, сказал вдруг мистер Салливан. У Картеров сегодня вечеринка, и молодой доктор Картер просил передать, если я тебя увижу, чтобы ты заглянул к ним в Вудмонт. Они празднуют нынче женитьбу мистера Эдварда и чествуют его заморскую невесту. Так что у них там, надо думать, довольно шумная пирушка.
И просили передать, что им понадобится мой самогон? уточнил Джонни.
Во всяком случае, он пожелал видеть именно тебя. Возможно даже, захотят взять побольше. Сдается мне, у молодого доктора Картера нынче самое настроение тряхнуть мошной. Он положил поверх муки банку с топленым жиром.
Будем надеяться, кивнул Джонни.
Сэйди подтолкнула брата локтем:
Мама же сегодня устраивает большой ужин. Она уже несколько недель выдерживает на праздник окорок.
Ужин подождет, отрезал Джонни. Мы не можем себе позволить отказываться от дополнительных денег. Особенно теперь.
Почему «особенно теперь»? переспросила Сэйди.
Морщинки на озабоченном лице Джонни пролегли глубже.
Потому что никто не знает, что случится завтра.
Сэйди закрыла журнал.
Война и так увела от нас Дэнни. И по-моему, с Томпсонов этой дани уже достаточно.
Но Джонни помотал головой:
Это совсем не так работает, Сэйди.
Глава 6
Либби
Понедельник, 8 июня 2020 г.
Поместье Вудмонт
Пикап Коултона заурчал двигателем и, мягко покачиваясь, покатился по ухабистой грунтовке с высящейся по бокам травой. Дорога, как и оранжерея, три десятка лет оставалась заброшенной, и лес отвоевал себе большую ее часть. И хотя по ней недавно явно прошелся грейдер, потребуется проехать по этому пути еще не один раз, прежде чем дорога снова станет ровной. Леса вокруг были старыми и густыми как раз, наверное, такими, как и в ту пору, когда первый из Картеров оставил свою пометку на этой земле.
Поверить не могу, что я не слышала ни разу про оранжерею! изумилась Либби, поднимая фотокамеру, чтобы заснять дорогу.
В семье Картеров всегда предпочитали держать ее лишь для своих.
Хозяева Вудмонта вообще имели репутацию людей скрытных и замкнутых. Единственный раз, когда им довелось попасть в поле зрение общественности, случился в конце девяностых, когда один журналист в Ричмонде написал статью об Эдварде Картере и его работе в Линчбургской школе медицинской подготовки и в тамошней больнице. Если верить той статье, доктор Эдвард Картер участвовал в стерилизации пациенток, признанных недееспособными. В статье доктор Картер утверждал, что нисколько не стыдится проделанной работы и что он всю свою жизнь посвятил заботе о женщинах. Вскользь упоминалось и о его работе с бедными слоями населения, и о тысячах благополучных родоразрешений, которые он принял.
Либби вспомнилось, как ее отец что-то пробормотал тогда неразборчивое насчет доктора Картера, но когда она попросила повторить, отец сказал, что это неважно.
Ты, я знаю, выросла в Блюстоуне но я почему-то тебя совсем не помню, сказал Коултон.