Габриэль то и дело нервно косился в мою сторону, но, похоже, сейчас у него были куда более важные проблемы, чем выяснение того, кто я и откуда взялась.
Я же без зазрения совести рассматривала его, замечая в холодном утреннем свете и въевшиеся следы чернил на тонких пальцах, и подслеповатый прищур. В руках Габриэля в какой-то момент оказался футляр для очков, он то и дело нервно щелкал его крышкой, но доставать содержимое не торопился. Светло-русые, чуть вьющиеся пряди едва прикрывали уши самая короткая стрижка, которую я видела в этом мире. Мне показалось, что во всех его жестах, в мимике, в том, как он смотрел на мир вокруг, сквозила какая-то странная рассеянность. Эта рассеянность, этот беззащитный взгляд, мягкие черты лица и пятна чернил все это делало Габриэля похожим на потерянного ребенка.
Он поймал мой взгляд, очевидно смутился, отчего я сама скромно опустила ресницы, и вдруг обратился напрямую ко мне:
Леди хочет что-то сказать?
А? Нет, нет, ничего! Я встрепенулась. Леди вообще пожалела, что не слушала старших.
Кондор хмыкнул почти одобрительно и кивнул собеседнику, чтобы тот продолжал.
Создание коридора с использованием твоих знаний и хорошего резерва действительно дало результат. Габриэль заложил руки за спину и сделал пару шагов туда-сюда по комнате. И я все еще склонен считать, что рвать Завесу в эту ночь было правильным решением, потому что Грани истончились. Может быть, в другой раз и не сработает
Да и где снова взять такой запас? Кондор кивнул на то самое зеркало с розами на оправе, которое пару минут назад осторожно отставил в сторону, к стене, чтобы не уронить. Амальгама изъедена.
Да, для стабильной точки, Габриэль остановился и покосился на меня, нужно что-то более тонкое и прочное, чем человеческое творение. Я трижды просчитывал катоптрическую схему леди Мельшиор-Бонне, но мне не удается найти лазейку, чтобы уменьшить поглощение. Он сощурился, словно у него резко заболела голова. Но суть не в том. У меня катастрофа.
Кондор наклонил голову набок, выражая абсолютное внимание.
Катастрофа очень деликатного характера. Иначе бы я не стал тревожить тебя так рано. Габриэль снова нервно щелкнул крышкой футляра для очков. Я вытащил кое-что с той стороны.
Я почувствовала, как у меня задрожали руки.
Кое-что? вкрадчиво спросил Кондор.
Кое-кого, признался Габриэль, покосившись на зеркало, из которого мы пришли, и снова дотронувшись до места на лбу, где был след удара. Нет, правда, я не хотел! начал он оправдываться с непонятным мне рвением, будто бы боялся осуждения со стороны Кондора. Я планировал только создать межпространственный переход, но совершенно не ожидал, что снова взгляд в мою сторону. Что с той стороны придут.
Так. Кондор вдруг стал в разы серьезнее, чем был до этого. Судя по тому, что ты жив, у этого кого-то нет ни когтей, ни клыков.
Ни когтей, ни клыков. Габриэль потер лоб. Но поразительная меткость, когда дело дошло до пресс-папье из кварца.
Я нервно кашлянула и приложила руку к груди, пытаясь успокоиться.
Кондор спрыгнул со стола.
Только не говори, что
Я притащил оттуда человека, Кондор. Девушку. Точнее, она сама свалилась в переход и, кажется, была непотребно пьяна. И Габриэль опять посмотрел на меня. И одета почти так же, как твоя спутница. Не знает языка, кстати, это тоже повод задуматься над вплетением дополнительной формулы, создающей возможность ограниченного и направленного контакта с информационным полем воодушевленно начал он, но заметил суровый и сосредоточенный взгляд собеседника и осекся, переминаясь с ноги на ногу. Она не понимает, что произошло, крайне напугана. Я попытался успокоить ее и
Получил тяжелым предметом в лоб, да, фыркнул Кондор. Поздравляю, ты теперь в элитном клубе. Скажи, когда в ход пойдут книги и канделябры, я с удовольствием обсужу с тобой проблемы самозащиты и уязвленной гордости. Где она?
Кто? Габриэль недоуменно моргнул.
Девушка, бестолочь ты одаренная. Кондор сказал это с невозмутимо-спокойным и одновременно крайне обреченным видом. С этой проблемы стоило начинать.
Я я применил чары сна. Она у меня в спальне. И кажется, она ничего не помнит.
***
Она оказалась моей ровесницей, но из тех, с кем мы вряд ли бы подружились, слишком уж разным мирам обе принадлежали там, с другой стороны. У меня было не слишком много близких подруг, больше приятельниц, но таких вот тоненьких, изящных, способных позволить себе носить зимой укороченные джинсы с розовыми кроссовками на платформе среди них не попадалось. Кто-то вроде нее редко разговаривал с кем-то вроде меня, по крайней мере, в школе и на первых курсах.
Как бывало потом, я еще не знала.
Я подошла ближе, отодвинув руку Кондора, который попытался меня перехватить, но молча пропустил, словно бы признал мое право интересоваться этой девушкой.
Джинсы были порваны на колене, видимо, во время падения, а не для красоты, потому что рядом с дыркой ткань испачкалась.
Копна вьющихся светлых волос на фоне вишневой обивки дивана почти сияла. У корней волосы были чуть влажные, а одна прядь торчала в сторону, испачканная в чем-то липком. Я попыталась ее поправить.
Веки девушки дрогнули, она зашевелилась, когда моя рука почти коснулась ее щеки, но не проснулась. От нее пахло сладким парфюмом и алкоголем, и какое-то время назад она точно была ярко накрашена. Сейчас тушь и глиттер с век осыпались на щеки, подводка размазалась, розовая помада почти стерлась, оставшись только по контуру пухлых, очень красивых губ.
Умыть ее ты не мог, проворчал Кондор, подходя ближе.
Он подвинул меня мягко, но не церемонясь. Длинные пальцы чародея легли на виски девушки, она чуть слышно застонала, открыла глаза и тут же их закрыла с глубоким вдохом.
Отойди в сторону, милая, тихо попросил Кондор. Ты слишком волнуешься и мешаешь мне.
Я нервно сглотнула и правда отошла, шлепая босыми ногами в этом доме никто не торопился подавать мне тапочки по прохладному паркету с узором из цветов. Я остановилась рядом с Габриэлем. Он сейчас выглядел еще более рассеянным и суетливым, словно боялся и этой женщины, которая, правда, успела присадить ему шишку на лоб, и Кондора, который не скрывал, что был им, Габриэлем, недоволен, и меня. На меня Габриэль старался не смотреть, словно не знал, что со мной делать и как себя при мне вести, поэтому мы оба смотрели на то, как Кондор, прикрыв глаза, держит пальцы на висках моей подруги по несчастью. Мне показалось, что Габриэль хочет чем-то помочь, слишком уж напряженно он сжимал ладонь в кулак, но боялся, что его неуклюжая помощь только навредит.
Что он делает? шепнула я, кивнув на Кондора.
Габриэль покосился на меня в изумлении, как будто бы рядом с ним ожила статуя и спросила, почему небо синее, а вода мокрая.
Снимает чары, ответил он, моргнув.
Я изобразила на лице крайнюю заинтересованность.
М?
Он завел руки за спину и дернул головой, то ли стряхивая в сторону прядь волос, которая лезла в глаза, то ли просто нервничая:
Чары сна это очень тонкое воздействие. Я заставил мозг этой леди, слово "леди" Габриэль произнес с каким-то сомнением, замедлить все процессы. Такое вмешательство должно быть осторожным, а я, сами понимаете, действовал в спешке, поэтому господин дель Эйве в первую очередь проверяет, не причинили ли чары какой-либо вред. Это лучше делать при физическом контакте.
Я потерла локоть.
Не слишком приятная процедура, добавил Габриэль, не глядя на меня. Хотя при определенном уровне Таланта волшебники сводят все риски к
Заткнитесь. Оба! Кондор чуть повернул голову в нашу сторону, сощурившись настолько злобно, что я вытянулась по струнке и испуганно спрятала руки за спиной. Эта дурочка пьяна так, что рядом с ней самому пить не надо, с неприязнью добавил он, собирая волосы девушки в узел, чтобы не мешали. Достаточно вдохнуть поглубже.