Туннель был закончен, оставалось только привести в порядок потолок у входа и завершить кладку стен в средней части. Узкоколейка была уже разобрана, так что камень к стене приходилось доставлять самым примитивным способом, на ослах, что очень раздражало инженеров. Два молодых партнера Омера были тут, хотя их часть работы была уже завершена. Они бегали туда-сюда, кричали, пытаясь внушить рабочим мысль о серьезности момента и о том, что время терять ни в коем случае нельзя, помогали разгружать ослов и подтаскивать камень к стене. То же самое делал и Омер. Некоторые рабочие, смущенные тем, что инженеры выполняют такую грязную работу, похоже, чувствовали себя виноватыми в этом и со всех ног кидались выполнять порученное им дело, чтобы за него ни в коем случае не взялись господа; у других от усталости все падало из рук — если им что-нибудь поручали, они только создавали сутолоку и мешались под ногами. Увидев посреди всей этой суматохи Рефика, Омер насмешливо улыбнулся и покачал головой. Рефик подошел поближе, желая помочь в разгрузке, но, едва прикоснувшись к притороченной к спине осла корзине, почувствовал, как глупо, делано и фальшиво это будет выглядеть. Отошел в сторону и направился к противоположному выходу, прислушиваясь к шуму за спиной. Посмотрел на молчаливых каменщиков, но сразу отвернулся, потому что снова ощутил угрызения совести.
Выйдя из туннеля, Рефик пошел на запад по подготовленной для укладки рельсов каменной насыпи. Ему хотелось посмотреть на рельсоукладочный состав, прикинуть, с какой скоростью он приближается к туннелю, последний раз взглянуть сверху на стройплощадки и вообще на окрестности. В голову снова лезли мысли о проекте, о Перихан, о доме, о работе Омера, о будущем… Но ничего нового придумать не получалось, мысли беспорядочно сменялись одна другой, он то и дело отвлекался, глядя то на реку то на какое-нибудь странное растение, то на бараки, то на облако, похожее на человеческое лицо.
Пройдя метров шестьсот, Рефик увидел на недавно достроенном мосту рельсоукладочный состав. Глядя на локомотив и рабочих, попытался вспомнить процедуру укладки рельсов — когда-то он изучал ее во всех подробностях. Потом увидел среди рабочих знакомое лицо: знаменитый Укладчик Бекир, единственный рельсоукладчик во всей Турции, ненавистный всем железнодорожным подрядчикам. О нем тоже рассказывали на уроках в инженерном училище, но Рефик и сам видел его в Нишанташи. На деньги, заработанные прокладкой рельсов, он скупал земельные участки в Нишанташи, потом снова приступал к работе со своей опытной и мастеровитой командой и снова покупал землю. На мгновение Рефику показалось, что он встретился взглядом с Укладчиком Бекиром, расхаживающим среди рабочих. «Что я здесь забыл?» — пробормотал он и вдруг, вспомнив, как говорил когда-то, что его жизнь пошла под откос, усмехнулся и повернул назад.
Хаджи и собаки у дверей уже не было; без них барак выглядел каким-то осиротелым. Рефик прошел в свою комнату, сел за стол и начал листать «Анкару». Поняв, что читать не выходит, заставил себя взяться за письмо жене. Быстро написал привычные фразы, справился о здоровье дочки, спросил, что поделывает Перихан и как поживают другие домашние, а под конец, как всегда, прибавил, что еще немного задержится. Написав это, смутился, почувствовал, как вспотела спина, и решил объяснить причины задержки. Обдумывая их, снова вспомнил свой проект развития деревни, основанный на принципе особого турецкого пути, и стал представлять себе, какое впечатление произведет на описанных в романе «Анкара» замечательных людей, убежденных сторонников реформ та часть проекта, в которой говорится о способах предоставления объединенным в централизованные группы деревням всех возможностей, которые существуют в современных городах. От этих мыслей на душе стало легко. «Мой проект непременно будет принят, я в этом не сомневаюсь!» — сказал себе Рефик и встал из-за стола. Взглянул на портрет Гете, закурил и стал ходить по комнате.