Через пару минут группа из примерно тридцати человек приблизилась к обиталищу философа и остановилась невдалеке, окружив лежащего Диогена полукругом. Шедший впереди всех высокий, крепкого телосложения молодой мужчина, одетый в тонкий дорогой хитон и обутый в позолоченные сандалии, сделал знак своим спутникам замолчать. Говор и бурчание в толпе тут же стихли.
Молодой человек неспешно подошёл и встал буквально в полушаге от распластанного загорающего философа. Сверху вниз он глянул на Диогена и осклабился в понимающей усмешке. Его волнистые светлые волосы были тщательно зачёсаны назад. Широкое скуластое лицо казалось решительным и волевым. Светло-серые глаза излучали иронию.
Приветствую тебя, о, Диоген! довольно низким и звучным голосом поздоровался он. Ты лицезреешь пред собою великого царя Македонии и всей Эллады Александра. Рад видеть тебя в добром здравии в этом чудесном месте!
Диоген открыл второй глаз. Против ожидания Александра он не вскочил на ноги и даже не встал перед своим повелителем. Не спеша облокотившись о правую руку, он, прищурившись, поглядел на молодого царя и ответил ему совершенно спокойным голосом, как будто перед ним стоял не правитель Македонии и всей Греции, а какой-нибудь лавочник или даже бездомный лишенец:
А я, к твоему сведению, Диоген, собака.
Невозмутимость и очевидная наглость прославленного киника вызвала в толпе придворных явное недовольство. Кое-кто даже сделал движение поднять строптивого философа на ноги при помощи чувствительного пинка. Однако Александр думал иначе. Решительным взмахом руки он остановил слишком уж ретивых и скорых на расправу приближённых, стрельнул острым взором по сторонам и, усмехаясь, перевёл взгляд стальных своих глаз на лежащего пред ним старикашку.
И что же ты делаешь тут, человек-собака? спросил он у философа, улыбнувшись и покачав головой. В его гордой осанке не чувствовалось ни тени обиды или даже простой растерянности. Он выглядел вполне по-царски даже у ног валявшегося на грязном песке старого босяка.
Как и положено собаке, тем же тоном ответствовал Диоген, я занимаюсь чисто собачьими делами. Тем, кто бросает мне косточку, я виляю хвостом, не дающих мне ни куска я облаиваю, а тех, кто пытается угостить меня палкой, я иногда кусаю.
Ха-ха-ха-ха! искренне и громко расхохотался молодой царь. Покорная ему придворная толпа нестройно расхохоталась тоже.
И что же, ты совсем меня не боишься, а? с нехорошим огоньком в глазах спросил Александр. Совсем-совсем?..
А ты есть кто? в свой черёд спросил его киник. Ты добро, или зло?
Я-то? Конечно, добро.
Ну, коли так, то чего же мне тебя бояться, развёл слегка руками Диоген. Вот если бы ты оказался злом, тогда дело другое.
Александр рассмеялся снова, и даже громче прежнего. Толпа расхохоталась вместе с ним, уже гораздо живее и слаженнее, чем в первый раз.
Воистину, люди говорили мне правду, Диоген, явно играя на публику, воскликнул, подбоченясь, Александр. Они не напрасно восхваляли твоё остроумие. Ты действительно великий философ! Скажи что я могу сделать для тебя? Я царь и поэтому любое твоё желание постараюсь выполнить по-царски.