Безусловно, и для того чтобы выделяться среди других народностей, и в дань уважения древним традициям, религиозные установки сект моих соседей абсолютно не предусматривают права на индивидуальность в одежде, да и во внешнем облике в целом. Черные пиджаки и брюки и белые рубашки – довольно неплохое решение в выборе пожизненной «униформы» для верующих мужчин. Что же касается их прекрасной половины… Я довольно долго не могла совладать с собой и не оглянуться в недоумении на некоторых проходивших мимо меня еврейских женщин. Естественно, я старалась делать это как можно незаметнее. Очень сомневаюсь, что в эти моменты выражение моего лица было менее возмущенным, чем косые взгляды напыщенных «индюков» в мою сторону.
Женщины в длинных черных несуразных юбках, из-под которых выглядывали уродливые кроссовки, зачастую белые, либо балетки-мокроступы, зачастую черные, натянутые на ноги в грубых чулках, всегда черных, в платках, завязанных сзади, скрывающих их натуральные волосы, или в париках, покрывающих их бритые головы, они просто-напросто пугали меня. И так они были одеты в любую погоду. Одна от другой отличались лишь рукавами (кроме, разумеется, роста и полноты). С уверенностью заядлой модницы я заключила, что рукава – это единственная деталь одежды, с которой им, видимо, разрешено вытворять что угодно, проявлять полет фантазии и полную свободу выбора длины, расцветки и фасона.
Ни для кого не секрет, что одежда давно утратила свои изначальные функции – прикрытие наготы, спасение от холода и жары. Сегодня она – своеобразный отпечаток некоторых психологических особенностей человека. Трудно поверить в то, что у человека, имеющего абсолютно унылый внешний вид, сердце пылает жизнелюбием, оптимизмом и весельем, а душа ликует и поет. И как соотносится с этим внешним образом религиозный постулат: «Грустить – Бога гневить»? Как-то не совсем справедливо получается! Ведь нашли же их мужчины (какой-то там религиозной ветви) возможным не соблюдать правило Торы о ношении пейсов, так почему бы не отменить средневековые аскетические ограничения в одежде для женщин? Сделать это и ради самих женщин, и ради их мало-мальски органичного вливания в современный многонациональный социум Нью-Йорка. При этом вполне возможно сохранить в одежде какие-то традиционные еврейские детали.
В продолжение темы «обмундирования» евреев вспомнилось кое-что из истории еврейства в России. Первые законодательные ограничения на ношение еврейской одежды в России относятся к началу XIX века. «Во имя единообразия и благопристойности» царь-батюшка Николай I издал постановление о запрете ношения еврейской одежды из-за ее несуразного отличия, которое вызывало у коренных жителей неприязнь к евреям. Постановление носило принудительный характер, его ослушание грозило евреям выселением. «Благие» намерения русского правительства преобразовать внешний вид евреев встретили решительный отпор со стороны правоверных. Штрафы, «коробочные сборы», налоги на ношение еврейских одежд, даже унизительные осмотры евреек на предмет бритья голов, производившиеся в местных управлениях в присутствии мужа или ближайшего родственника мужского пола, не изменили положения дел.
Мало кто знает, что в еврейской истории бывали времена, когда евреи придавали одежде огромное значение. Глядя на современные одеяния евреев, трудно представить, что когда-то, давным-давно, у них существовал культ одежды. Да-да, именно культ, я не оговорилась! Невозможно поверить в то, что евреи относились к одежде не только как к потребности, но и как к украшению и тратили на наряды большие деньги. «Седьмое чувство» подсказывает мне, что одно упоминание об этом сегодня является чудовищным святотатством с моей стороны, настолько оно противоречит нынешнему положению дел, настолько мои соседи консервативны в одежде.
Согласно историческим сведениям пик культа одежды у евреев приходился на Талмудическую эру. О взглядах талмудистов на одежду красноречиво говорят афоризмы и правила тех далеких времен: «Дорогое для спин, а дешевое для живота», «В своем городе – имя, в чужом – одежда». Это ж надо, только послушайте: законники эпохи Талмуда поучали всех есть меньше, чем позволяют средства, а одеваться по средствам и признавали, что хорошая одежда является признаком общественного положения еврея, возвышает его дух, говорит о его достоинствах. В талмудический период особые требования предъявлялись к одежде и обуви ученых – они должны были быть безукоризненно чистыми. Меня очень впечатлил подход к приучению ученых мужей к опрятности во внешности: «Ученый, на чьем платье имелось пятно, был достоин смерти». Ученым запрещалось ходить в истоптанных башмаках и с непокрытой головой. Но это касалось только ученых, как говорится, еврейской элиты. Простолюдины по внешнему виду мало чем отличались от неевреев.
Ксенофобия никогда не затрагивала ни одной извилины моего мозга и ни единой струны моей души. Переехав в Америку и оказавшись в столь многоликом социуме, я спокойно и дружелюбно воспринимала необычное, а порой и чересчур экстравагантное как само собой разумеющееся. Всевозможные неформальные стили «оформления» внешности, все национально-религиозные особенности (от сознания их невероятного множества у меня всякий раз голова идет кругом) я считаю одной из замечательнейших черт рода человеческого. На улицах Нью-Йорка можно встретить неуклюже семенящую группу индийских женщин, плотно обернутых в национальные шелковые сари, простых реднеков из южных штатов в помятых хлопковых клетчатых рубашках и не первой свежести джинсах, или, к примеру, молодого человека с бородой и усами а-ля Николай II, в белогвардейском кителе, с погонами на плечах. И все это вовсе не производит гнетущего впечатления, чего нельзя сказать об обязательных бесформенных черных одеждах еврейских женщин. Их неизменно мрачный и нелепый имидж заставляет думать о них как о людях, пребывающих в бесконечной скорби и печали. Я считаю это несправедливым попиранием исключительности еврейской женщины.
Но так считаю я, поскольку думаю, что с рождения в каждой женской душе должна быть заложена тяга к безделушкам-побрякушкам, заколочкам-оборочкам, бантикам-кантикам, платьицам и туфелькам. Одним словом, к милым дамской душе мелочам. И на мой субъективный взгляд этакой «подпорченной» природой личности, жуткой любительницы модного барахла, внешний вид евреек должен быть слегка видоизменен. Ну, подумать только, какой-то древний бородатый старец, изможденный сорокалетним скитанием по пустыне, бесчувственный, возможно, позабывший, а может, и вовсе не знавший радости с женщиной, взял и росчерком пера лишил своих женщин права быть женственными. Впрочем, не воспринимайте последнюю фразу слишком серьезно, это так, мои женские фантазии! Ведь я со своей колокольни трезвоню. Вполне понимаю, что в сознании людей могут содержаться более серьезные вещи, чем модные туфли или пальто. Поэтому допускаю, что и они, в свою очередь, глядя на меня, могут душевно переживать… И, пожалуй, сочувствовать моему мужу по поводу моих бесполезных трат на модную одежду.
Если же настроиться на серьезный лад, то у меня как-то сами собой возникли размышления. Очень возможно, что я ошибаюсь, но мне кажется, что в наши дни религия заставляет евреев бросать вызов обществу крайним аскетизмом во внешности из-за того, что вечно гонимый народ многое претерпел на своем историческом пути, в том числе дискриминационные меры касательно одежды. Так вот, мне захотелось докопаться до истины в этом вопросе: что же все-таки появилось раньше – насильственный акт со стороны нееврея заставить еврея выделиться среди толпы, или же добровольное решение евреев носить экстравагантные одежды, чтобы отличаться от неевреев, следуя дошедшим до современных дней запретам древних предков.