Прописи
«Есть странные вещи: их как будто все знают, до такой степени, что даже и говорить о них стыдно. И в то же время как будто никто не знает, и говорить, хоть стыдно, а нужно. Беседую с X, Y, Z. Разные индивидуальности, конечно; но меня интересует в данный момент их общее. Все это люди, «причастные» к
Приехала
« Это долг совести, выкупить ее, волновалась Марья Павловна. Подумай, Серж ведь она чуть не девочкой в Россию попала и всю жизнь в нашей семье провела. Тебя еще женихом знала. Нас за сестер принимали. А потом сколько пережито вместе! Как родная была. Неужели оставить, после стольких лет, когда я
Декадентство и общественность
«Повсюду пошла такая чепуха, так все завертелось и перепуталось, что никто ничего не понимает. Слова совершенно утратили свой первый смысл. Произнесешь какоенибудь, и надо спросить: а что вы под этим разумеете? Я тото и тото. Условимся сначала»
Добрый хаос
«В наши дни общего разложения и распада Только эти слова и читаешь во всех газетах, журналах, сборниках. Только и слышишь ноющие и брюзжащие голоса всякого сорта интеллигенции. Обывателя мы меньше слышим, но, конечно, и он ноет. Ноют партийники. Такие самоуверенные люди, как авторы сборника Литерату
Два разговора с поэтами
«Разговор, конечно, с поэтами с теми, которые мне пишут, или завтра могут написать, прилагают несколько стихотворений и просят ответить, вижу ли я в них задатки. Иногда вместо двухтрех листов тетрадь: и стихи, и проза. Но неизменен вопрос о задатках»
Не для себя
«В комнате было весело, шумно. Готовили елку завтра Рождество. Без елки Лёля не могла себе вообразить сочельника, а здешний сочельник уж и так нехороший, ненастоящий: целый день грело солнце, на улицах сухо и в зале отворяли окно. Лёля любила, чтобы уж если зима, то снег был бы и мороз, она привыкл
Яблони цветут
«Зачем она так сделала, что я не умею жить без нее? Это она сделала, я не виноват Я написал это и мне стало странно. Говорю точно о возлюбленной. Но возлюбленной у меня нет. Это моя мать сделала так, что я умираю без нее. Если человека держать в тепле всю жизнь, а потом неодетого выгнать на двадцат
Без талисмана
«По широким, мертвым линиям Васильевского острова гулял ветер. Керосиновые лампочки в фонарях мигали и совершенно не светили. При мерцании поздней мартовской зари можно было рассмотреть обледенелые куски серого снега...
Сережа подрос
«Если я думаю про давнишние годы, например, когда мне было семь лет (теперь мне целых четырнадцать, т. е. скоро будет) я себе кажусь немножко сумасшедшим. Может, и, правда, дети капельку сумасшедшие, в том и отличаются от больших?..»
Мемуары Мартынова
«Писать я никогда не пробовал. Бывало, конечно, гимназистом, стишки, потом доклады по специальности, но чтобы историю какуюнибудь написать, повесть, нет, этого не приходилось. Но разве так трудно? Выдумай, представь себе чтонибудь и пиши»
Перламутровая трость
«Писал любовные мемуары. Бросил. Все какието случайные анекдоты, короткие. А ведь бывало же посерьезнее? Попробуем. И чтоб краткостью не соблазняться, но чтоб не надоедали и подробности, а писать искренно и старательно. Долгих подступов к истории тоже не побоюсь»
Suor Maria
«Андрей шел вверх по некрутой влажной дорожке нагорного парка. Справа все вырастало море, дрожащее под огнем солнца, зеленоватовоздушное, каким бывает только Адриатика в ослепительное осеннее утро. Какая осень! Прекрасна, как весна, но прекраснее: это мудрая весна. Весна бездумная радость настоящег
Светлое озеро
«Сидели сегодня вечером на балконе, у нас на даче, и мирно разговаривали о предстоящем путешествии «в страну раскольников». Молодой профессор В., отчасти знакомый с теми местами, сказал»
Чистая сердцем
«В чистый понедельник ночью купец Родион Яковлевич Глебов вернулся в свой город из Москвы. Он думал попасть домой к масленой, да не успел, и как ни противен был ему московский масленичный шум и суета он себя...
Простая жизнь
«Всегда я была гордая и упрямая. Да и то сказать, будь я смиренная, не умей сама за себя постоять пожалуй, и на свете бы теперь меня не было. Я ведь «казенная», из Воспитательного дома, а «казенные дети», пока вырастут, могут всего натерпеться. Отдают их еще крошками в деревню тут около Петербурга
Легенда наших дней
«Есть уютный и милый городок недалеко от Киева. В Малороссии. Все равно как он называется, но известно, что там живут и хорошие, и дурные люди, и счастливые, и несчастные совершенно, как во всяком другом городе»