Почему-то мне кажется, что это крошечное свидетельство бросает вызов нашей сегодняшней семейной жизни, хотя Яков Васильевич наверняка такого не замышлял.
Восприятия и впечатления
Впечатление от прочитанного
Давно перестал задаваться вопросом «Что мне дала эта книга?». На смену пришёл гораздо более конструктивный вопрос: «А что я от неё взял?».
Не потому что любая книга безусловно хороша. Но каждая содержит своё измерение жизни, определяемое автором (или авторами). Если я открыл книгу и познакомился с ней, она от этого не изменилась, не подстроилась именно под меня в заботах о том, чтобы дать что-то именно этому читателю. Нужно МНЕ постараться, чтобы наше знакомство не прошло попусту.
Книга – вот она: результат чьей-то проделанной работы. Её восприятие – моя работа. Моё впечатление – наш общий результат.
Беллетристическая реальность
Писатель, выражающий свою внутреннюю реальность с помощью придуманной внешней, должен заботиться о читателе не меньше, чем о собственном самовыражении. Ведь он, автор, создаёт общую для него с читателем реальность, пусть и виртуальную, которую точнее назвать беллетристической.
Читатель, осваивающий свою внутреннюю реальность с помощью выдуманной автором беллетристической реальности, оберегает свою психику от прямых взглядов на собственный внутренний мир, ведь на это способен далеко не каждый.
Поэтому беллетристика становится особой областью общения автора и читателя, где возникшие образы способны к созиданию больше, чем прямое воздействие внутренней реальности пишущего на переживания читающего.
Расшифровка написанного
Сочинительство – естественная сторона писательства, но как способ выразительности, как стиль сочетания слов, оно присутствует в письменной речи всегда. Человек всегда невольно сочиняет, даже правдиво описывая реальность.
Читая, мы проецируем чью-то письменную речь на собственное восприятие жизни. Словно расшифровываем написанное, переводим его на свой внутренний язык. Поэтому, кстати, невозможен универсальный писатель, подходящий для любого читателя.
Но любой читающий может чему-то научиться у пишущего, стараясь понять его внутренний язык.
Польза недоговорённости
Не будем сетовать на автора, что он что-то недоговаривает в своём произведении. Иногда он делает это сознательно, и какие-то умалчивания входит в его замысел. Иногда это результат интуитивных решений. А иногда – просто нежелание говорить о слишком личных внутренних переживаниях.
В любом случае недоговорённость создаёт пространство возможного дополнительного понимания, то есть свободу для тебя видеть по-своему смысл написанного. Это добавляет гибкости написанному, которая позволяет читателю тоньше воспринимать прочитанное.
Преимущество определения скорости
Зритель фильма или спектакля – в отличие от читателя – не всегда успевает думать в такт с мыслью создателей произведения: улавливать подтекст, осваивать новизну подхода, гарантированно воспринимать намёки… Ведь зритель не властен над заданным темпом действа.
Читатель может сам регулировать скорость восприятия прочитанного. Хорошую книгу не стоит читать быстрее, чем думаешь.
Атака экранизации на авторский замысел
Экранизация никогда не заменит книгу, хотя может способствовать её популяризации, привлечь внимание к ней. Фильм неизбежно вводит свои способы интерпретации текста, и хорошо, если это всего лишь своего рода иллюстрация к написанному. К тому же кинематографическая интерпретация является неминуемо коллективной (начиная со сценария и вплоть до игры каждого из актёров). И вся толпа интерпретаторов, под руководством режиссёра, обрабатывает на разные лады авторский замысел.
Поэтому фильм обычно существенно искажает замысел автора. Причём смысловые искажения гораздо опаснее утрат или переиначивания каких-то сюжетных линий.
Каким быть читателю
Найти бы своего читателя…
Кто становится читателем для писателя? Всё просто: тот, кто нашёл желание и время обратиться к написанному им.
Если же говорить о читателе всерьёз, – лучше бы это был пониматель, а не пробегатель. Чтобы он старался видеть, слышать и воспринимать то, что стоит за словами. Только тогда он становится в некотором смысле соавтором писателя, оживляющим в себе написанное.
Сквозь гомон толпы
Написанное слово по-настоящему пробивается сквозь гомон толпы лишь к тому, кто не гомонит вместе с нею. Этого же мы вправе ждать и от автора, которого читаем: чтобы он говорил своим голосом, а не озвучивал расхожие клише.
Кому преодолевать инертность
Не всякий текст направлен на преодоление инертности возможного читателя, часто автор решает совсем другие проблемы. Не стоит упрекать его в том, что он не может расщекотать тебя, не возбуждает в тебе желание читать, дочитывать и перечитывать.
Вполне можно и самому позаботиться о преодолении собственной инертности по отношению к такому тексту, в котором видишь смысл для себя.
Ориентиры чтения
Вкус читательства во многом определяется моей читательской активностью. Какие возможности я использую для того, чтобы найти интересные для себя книги?.. Каким образом выделяю время на чтение?.. Не заслоняю ли чтением свою реальную жизнь, вплетаю ли в неё найденное в книгах?.. Делюсь ли находками среди прочитанного с близкими людьми?.. На какие приоритеты в чтении опираюсь?.. Какие авторитеты влияют на мой выбор книг?..
Особенно это значительно в более ранних возрастах. Впрочем, в любом возрасте полезно об этом подумать.
Тесно связаны друг с другом вкус к чтению и вкус к жизни, переплетены нити их взаимного влияния. Но эти нити не сплетаются в кокон. Они раскрывают новые измерения свободы.
Признаки настоящего читателя
Выскажу не совсем объективный, скорее писательский взгляд на то, каким вижу глубинного читателя. Признаюсь, что когда я был только читателем, кое о чём из этого даже не задумывался.
Настоящий читатель интересуется не только сюжетом и стилем, но прежде всего тем, ради чего книга написана. И если есть ради чего её читать, он не боится больших книг, а радуется им.
Он относится к прочитанному достаточно критично и достаточно доброжелательно.
Он старается сформулировать для себя и записать главное впечатление о прочитанном. Запоминает или даже выписывает интересные для себя цитаты.
Он делится восприятием затронувшей его книги с друзьями, в соцсетях, да и всюду, где это уместно.
Он старается узнать побольше о других книгах заинтересовавшего его автора. Может быть, и о его жизни. А если они с автором современники, попытается донести до него свой отклик на то, чем был особенно затронут.
Рискованное свойство
В особо уязвимом положении находится читатель внушаемый, мнительный, легковерный. На него легче воздействовать авторам-манипуляторам или авторам, обладающим той или иной степенью авторитетности.
О таком выразительно написал Николай Некрасов: «Что ему книга последняя скажет, то на душе его сверху и ляжет».
Хорошо, если сегодня сверху легла хорошая книга. А какая ляжет завтра?..
Лектотека
Свой читательский дневник я назвал когда-то для себя лектотекой. Записывал туда автора, название, место и год издания книги, а главное – своё впечатление от неё. Постепенно обнаружилась удивительная вещь. Даже если записанное впечатление состояло из одной фразы, оно действовало как отмычка: я так живо вспоминал книгу, будто прочитал её вчера. Жаль, что не вёл лектотеку, начиная с того года, когда научился читать. Жаль, что иногда надолго прерывал это дело.